Замерзшее мгновение - Камилла Седер
Сейе лучше удалось сохранить свою репутацию — она встретила парня не из круга их знакомых, и оставалась вместе с ним полгода, до конца девятого класса, пока Ханна перебиралась из одной койки в другую. То, что у Ханны был грубый, богатый сексуальными терминами жаргон, успешно скрывавший ее неуверенность в себе, не улучшало ситуацию. Как и то, что она предпочитала облегающие топы и джинсы, которые даже наполовину не смотрелись столь же привлекательно на тонких ногах и плоской груди Сейи, как на рано развившемся теле Ханны. Этой комбинации вполне хватало для их окружения, выносившего быстрые приговоры, — ограниченного круга старших парней и их свиты из молодых девчонок. Ханну окрестили подстилкой.
В первый раз Сейя услышала прозвище Ханна Герпес, сидя за столиком у окна в кафе «Норра сташун». Она проигнорировала это — все знали, что Ханна ее подруга, но оно ей нравилось. Постепенно прозвище все больше приживалось, и Сейя каждый раз протестовала: «Эй, она уже не трахается больше направо и налево, она повзрослела…» Но и тогда чувствовала, как ее уверенность в себе возрастает при сравнении с той, кого она раньше считала лучше себя с ее большими сиськами, волнующим голосом и вечеринками, на которые все приходили.
Естественно, девочки-подростки радуются чужим неудачам и постоянно проводят сравнения, но Сейе все равно стало стыдно, когда Ханна заговорила о том, как плохо ей было, когда их связь прервалась.
— Я переехала в Стрёмстад и ходила в гимназию там. Одна из приятельниц матери сжалилась надо мной. Для меня это было хорошо. Отрешиться от всего и начать заново. С чистого листа, когда никто о тебе ничего не знает. Это, кстати, напоминает наркотик. Появляется желание снова и снова срываться и оседать где-то в другом месте.
Сейя подумала о Глэнтан:
— Я хотела пригласить тебя к себе, — сказала она, убедившись, что хочет именно этого. — Бери с собой Маркуса и приезжай. Но не буду притворяться: я позвонила тебе еще и потому, что мне нужна твоя помощь в одном вопросе.
— Помощь? А чем же я могу тебе помочь? — удивилась Ханна.
— Скажем так, мне нужна твоя помощь в том, чтобы покопаться в прошлом.
Ханна саркастически рассмеялась.
— Черт, Сейя. Но, конечно, я хорошо умею копаться в прошлом.
— Ну, тогда я буду страшно рада тебя видеть, — поспешила сказать Сейя. — У меня несчастная любовь, а дома имеется несколько бутылок вина. Ты окажешь мне большую услугу, если приедешь и поможешь их выпить.
В этот раз Ханна рассмеялась беззаботно.
— Когда? Сейчас?
— Да, немедленно. Я встречу тебя на остановке.
— Наркоманка.
— Да, кажется, но, думаю, в последнее время она соскочила, прежде чем… пропасть.
— То есть она пропала?
Ханна посмотрела на нее, вытаращив глаза, хотя за секунду до этого ее веки выглядели отяжелевшими от выпитого вина.
Они перетащили на чердак телевизор и видео, и Маркус заснул под фильмы, предусмотрительно захваченные с собой его мамой. Из динамиков шептала Нора Джонс: «Пойдем со мной: мы будем целоваться на вершине горы», — на мойке стояли остатки цыпленка по-тайски. Почти полностью опустошенная трехлитровая коробка вина балансировала на краю полки.
Сейя приоткрыла окно на кухне и впустила ночной воздух, когда Ханна прикурила сигарету. Высокое пламя зажигалки опалило ей ресницы, и Ханна вздрогнула.
— Черт, черт! И это тоже совсем как раньше!
— Ну нет… Так вот, она исчезла, но пока плевать на это. Мне просто нужно узнать, кто она была. Я потом тебе все объясню, а сейчас хочу разобраться в нескольких вещах, поскольку они просто-напросто жутко действуют мне на нервы.
— Да, Сейя, я очень хочу тебе помочь, но не помню ее. Так много было всякого народа — приходили и уходили из нашей компании. Молодые девчонки и… знакомые, которых мы на самом деле не знали. Только узнавали при встрече. Да… но ты сказала, темноволосая?
— Черноволосая, по крайней мере потом. Кажется, сперва у нее были красные волосы, розово-красные. Какое-то время я часто видела ее в «Норра», мы говорили об этом, когда встречались в последний раз. Она обычно писала в гостевых книгах. У нее был псевдоним… э-э… черт, я забыла.
Ханна улыбнулась при воспоминании о гостевых книгах кафе «Норра».
— У меня был ник Ханнами.
Сейя оживилась.
— Интересно, что стало с этими книгами.
— Ты имеешь в виду потом?
— Да, когда кафе закрылось.
— Ну, будем надеяться, что их сожгли. Учитывая все то сентиментальное дерьмо, которое мы там понаписали. Помню, однажды написала о своих мыслях о самоубийстве, даже не подумав, что список псевдонимов меня разоблачит. Так что когда я пришла туда в следующий раз, там сидели три совершенно незнакомые девицы, или почти незнакомые, и ждали меня, чтобы убедить, что жизнь не такая уж плохая вещь. А я уже почти забыла, что написала это!
Она пролила вино на брюки. Сейя встала, чтобы дать ей соль, но Ханна только отмахнулась.
— А, плевать. Эти старые джинсы все равно на мне не застегиваются. Пора понять, что они мне малы, и выбросить.
— Мне кажется, она дружила с Коре… Я часто их видела вместе. Они не встречались, но, во всяком случае, были друзьями. Хотя о Коре мы тоже уже черт знает сколько не слышали.
Ханна, кажется, задумалась. Столбик пепла с сигареты упал ей на колени.
— Хотя подожди. Кажется, я знаю, о ком ты говоришь. Довольно маленькая девчонка, я имею в виду, невысокая. Помнишь, она всегда носила белую кожаную куртку?
— Точно, белая кожанка, а на спине написано «Alice Under».
— И эти розово-красные волосы!
— Да, про нее я и говорю!
Теперь настала очередь Сейи пролить вино. Пятно впиталось в светло-зеленую скатерть, образовав узоры вокруг тарелочек с горящими колеблющимися свечами. Приглушенные звуки с чердака заставили ее прижать руку ко рту.
Ханна встала и на нетвердых ногах направилась в коридор.
Сейя осталась сидеть и какое-то время смотрела на пятно, потом взяла солонку и высыпала ее содержимое на скатерть. Образовалась розовая кашица.
Лестница заскрипела, и Ханна прокралась обратно в кухню.
— Я знаю. Она какое-то время встречалась с Магнусом. Помнишь, Магнус, такой, с бородкой. Который на скрипке играл. Однажды я целый день проболтала с ними в Сульсидан. Не помню, как ее звали и о чем мы говорили. Черт знает, о чем я тогда могла говорить!
Она тяжело опустилась на стул и накрыла ладонью руку Сейи.
— Но теперь ты должна рассказать, в чем, собственно дело!
Сейя посмотрела на пальцы
