Возраст гусеницы - Татьяна Русуберг
Осторожно приоткрываю дверь. Многорукие монстры сплелись на кровати. Это они напугали меня, пятилетнего. Заставили бежать через лес и искать спасения в автобусе. Трудно различить в одном движущемся клубке, кто есть кто. Но в какой-то момент руки и ноги меняются местами, и я вижу мамино лицо — там, в самом центре. Я ожидал этого, и все равно отшатываюсь назад — к такому невозможно подготовиться. И тогда вижу еще одного монстра — одноглазого. Единственный глаз ярко горит. У этого чудища тело Эрика, моего отца. Я узнаю его по татуировке: хамелеону, обвивающему алый цветок.
Наверное, я издаю какой-то звук, потому что циклоп оборачивается, и объектив камеры направляется на меня, индикатор съемки мигает. Понимаю, что должен прекратить это прямо сейчас. Бросаюсь в комнату, но натыкаюсь на невидимую преграду. Меня отталкивает назад. Коридор удлиняется, меня относит от двери, как на скоростном эскалаторе. Вскоре она — крошечный светящийся прямоугольник на конце длинного черного туннеля. И вот дверь бесшумно захлопывается, отсекая свет, и все поглощает темнота.
Я проснулся на мокрых простынях, судорожно хватая ртом воздух. Образы из снов все еще стояли перед глазами — яркие и четкие, пока не затертые событиями нового дня. Привычный кошмар с автобусом изменился. Что это, влияние рассказанного отцом? Поэтому чудовища со щупальцами превратились в людей, сплетенных в порнографической сцене? Или у всего этого есть другое, более страшное объяснение? Что, если я действительно забрел по ошибке в родительскую спальню и увидел там то, чего не должен был видеть? Не просто маму и папу, занимающихся любовью. Маму с чужими мужчинами. И папу…
Я резко сел на постели, откинув одеяло. В висках тяжело стучало, в груди растекалась болезненная тяжесть. Нет. Это был сон. Всего лишь сон, навеянный тем фото в телефоне. И ничего больше.
Мне нужен был свежий воздух. Я подошел к окну, поднял штору и открыл створку. За ночь действительно похолодало, температура упала ниже нуля. В лесной морозной тишине далеко разносились малейшие звуки. Я услышал голос отца. Он разговаривал с кем-то во дворе, но мое окно выходило на лесную опушку, за которой начинались голые поля. Слов я различить не мог, только мягкую, терпеливую интонацию: так разговаривают с животным или ребенком. Но ведь у Эрика не было ни того, ни другого.
Заинтригованный, я влез в штаны и пошлепал в гостиную, откуда открывался вид во двор. И хорошо, что не выполз из комнаты в труселях: наткнулся на Пак, волокущую за собой пылесос.
— Добра утра, — широкая улыбка озарила смуглое скуластое лицо.
— Доброе, — смущенно пробормотал я, чувствуя взгляд ее темных глаз на своей безволосой груди и впалом животе. — Вам помочь?
— Спасибо, не надо. — Она слегка поклонилась и указала на накрытый стол. — Завтрак готов. Я не мешать? — Пак приподняла шланг пылесоса.
— Я не голоден, — покачал я головой.
Все еще улыбаясь, она потащила пылесос по коридору.
Я подошел к окну. Во дворе рядом с отцом стоял мальчик — черноволосый и смуглый, но не настолько темнокожий, как Пак. Его черты — разрез глаз, форма носа, овал лица — говорили о смешанной крови. Наверное, Пак не с кем было сегодня оставить сына, вот она и взяла его с собой на работу. А я и не догадывался, что у нее есть ребенок. Она казалась слишком молодой для этого.
Мальчик выглядел лет на восемь. Хотя, вполне возможно, он был старше, просто маленький рост и тонкие, как спички, руки и ноги делали его похожим на малыша. Когда он стоял рядом с коляской, его голова находилась вровень с головой отца. Эрик объяснял мальчишке что-то, держа в руках один из своих ножей и слегка поворачивая его так, что лезвие бликовало на утреннем солнце. Казалось, ребенок внимательно слушает, слегка опустив голову. Волосы у него слишком отросли и забавно топорщились на макушке.
Внезапно меня озарила догадка. А что, если у меня есть еще один брат — вот этот пацан? Я же не знаю, сколько Пак работает у отца. Может, они уже давно… к-хм, перешли за рамки рабочих отношений? Ну а не съехались, потому что… Да мало ли может быть причин! Возможно, отец не захотел признавать ребенка или еще что.
Я тряхнул головой: да нет, скорее всего, у меня просто фантазия разыгралась. Крыша уже едет от последних открытий, да еще и сны эти. Наверняка у Пак муж-датчанин и еще куча детишек мал мала меньше. Отец просто развлекает мальчишку, чтобы не скучал, пока мать занимается уборкой, вот и все.
Пацан за окном несколько раз кивнул головой, словно соглашаясь с чем-то, что сказал Эрик, а потом поднял глаза — и встретился взглядом со мной. По его по-азиатски бесстрастному лицу скользнуло выражение испуга. Я широко улыбнулся и помахал рукой, кляня себя за то, что напугал ребенка — вероятно, на роже у меня отразились толкущиеся в голове мысли. Мальчишка не улыбнулся в ответ — только быстро опустил глаза и снова сосредоточился на том, что говорил ему отец. Напрягшиеся плечи выдавали нервное напряжение. Я подумал, что он все-таки старше, чем кажется.
Я отправился в ванную, а когда вышел оттуда, ни отца, ни мальчика во дворе уже не было. Пак намывала полы в коридоре, и я решил расспросить ее. Разговор у нас, как всегда, вышел короткий: половину моих вопросов она просто не понимала. Я выяснил, однако, что мальчик действительно ее сын, звать его Нок, и ему десять. Пак приехала из Таиланда в Данию, потому что вышла замуж за датчанина. Вот и все. Я спросил, не должен ли Нок сейчас быть в школе, на что Пак удивленно посмотрела на меня и сказала, что сегодня суббота.
Эта новость меня ошарашила. Оказалось, со всеми семейными проблемами я совершенно потерял счет времени. Стоило бы давно проверить почту. Вдруг мне уже пришел ответ на запрос из Центрального регистра с адресом брата или сестры, а то и обоих? Несмотря на слова отца, я не собирался бросать задуманное и хотел встретиться с ними обоими — если, конечно, они согласятся.
Я включил ноут и тут сообразил, что не знаю пароля от вай-фая. Снова бросаться грудью на языковой барьер не хотелось, так что я оставил в покое Пак с ее шваброй и пошел искать отца. Ни в доме, ни во дворе его не было. Я решил зайти в мастерскую.
Изнутри не доносилось шума инструментов. Я заглянул в окошко, но мало что разглядел и постучал
