Маша из дикого леса - Дмитрий Александрович Видинеев
Один из парней вытащил из спрятанной под курткой наплечной кобуры пистолет, выстрелил в воздух для острастки и закричал:
– А ну все сюда, живо! Шевелите ластами! Кто попытается сбежать, ноги прострелю!
Веселье схлынуло, местных захлестнул страх. Никто убегать не собирался. Все решили, что к ним пожаловали бандиты и им лучше не перечить.
Илья с Андреем, взяв канистры, направились к дому. Маша от них не отставала. Она представляла, какое у Грыжи будет лицо, когда та её увидит. Узнает ли? Вряд ли. Но Маша ей напомнит, указав на шрам на своём лице.
Двое охранников сгоняли деревенских в кучу. Трое других принялись обходить дома.
Возле крыльца Илья остановился, посмотрел на Машу.
– Может, мы сами?
Она ответила, нахмурив брови:
– Нет! Я должна туда войти. Он должен увидеть, что я его не боюсь.
– Кто «он»? – удивился Илья.
– Дом!
Больше они медлить не стали. Поднялись на крыльцо и вошли в полумрак прихожей, благо дверь была не заперта. «Сейчас я её увижу! – думала Маша. – Увижу это чудовище!» Она чувствовала себя невероятно сильной, уверенной. Злость уже вовсю клокотала в ней и жаждала пищи. Опасное напряжение в Маше нарастало какими-то дикими скачками. С каждым биением сердца повышался градус гнева.
Ещё одна дверь. Сумрачный коридор, лавка, на которой стояло ведро. Едва переступив порог, Маша поняла, что дом пуст. Почувствовала. Сразу же накатило разочарование.
– Её здесь нет! – она сжала кулаки.
Илья поставил канистры на пол, заглянул в захламлённую кухню, затем проследовал в гостиную. Он убедился, что Маша права и в порыве злости схватил со стола пустую бутылку и швырнул её в стену. Тут же попытался взять себя в руки.
– Ну, ничего, ничего, – он даже улыбнулся, хотя улыбка эта больше походила на оскал хищника, – мы найдём её. Никуда эта тварь не денется, верно? Никуда не денется.
Маша и Андрей тоже зашли в гостиную. Илья посмотрел на них и повторил:
– Мы найдём её.
Кивнув, Маша осмотрелась. Всё здесь вызывало у неё омерзение. Особенно этот загаженный стол, на который Грыжа когда-то водрузила отрубленную голову отца. С содроганием Маша подумала, что после всего случившегося за этим столом собирались гости. Они жрали и пили, как свиньи. В своём воображении она видела именно свиней. И какое к ним должно быть милосердие? Они его не заслуживают. Пускай герои её любимых книжек прощают врагов, а она не собиралась никого прощать. Маше нравилась, завладевшая её сознанием жестокость. Это было что-то новое, броня от ненужных сомнений и глупой жалости.
В доме стоял всё тот же мерзкий запах. Машу удивляло, как она могла дышать этой вонью столько лет и не сойти с ума. Злой запах. Ей казалось, что воздух насыщен самой Грыжей, её безумием, её грязными мыслями. Умрёт дом, погибнет частичка Грыжи. А он сдохнет, причём скоро! Маше хотелось верить, что дом боится, чует, сволочь, что конец его близок.
С этой мыслью она вышла в коридор, посмотрела на печь и позвала Илью.
– Там за печкой журналы. Я хотела бы их забрать, они ведь помогли мне выжить. Нельзя, чтобы они сгорели вместе с домом. Я бы сама туда забралась, но… не хочу снова ощутить эту тесноту.
– Всё в порядке, – Илья похлопал её по плечу. – Я понимаю.
Он с трудом протиснулся в закуток за печкой, нащупал журналы, вытащил их наружу и передал Маше. Она стряхнула с них пыль, прижала к груди, точно редкие драгоценности.
– Я тут нашёл кое-что! – крикнул Андрей.
Маша и Илья поспешили обратно в комнату. Андрей стоял возле окна. Из картонной коробки на подоконнике он вытаскивал фотографии, какие-то бумаги.
– Вот, обнаружил возле дивана. Я посмотрел. Тут и свидетельство о рождении Машкино есть, и ещё кое-какие документы.
Илья взволнованно подошёл к нему, выбрал из вороха бумаг свидетельство о рождении и лихорадочно принялся изучать документ.
– Ого! Да это же просто отлично. Машка, теперь мы будем знать, когда твой день рождения отмечать. Ты родилась в 1982 году семнадцатого сентября. Получается, сейчас тебе… – он запнулся, считая в уме. – Одиннадцать лет и семь месяцев. А твоя фамилия Васнецова, прямо как у твоего любимого художника.
– Здесь ещё паспорт её отца, свидетельство о смерти матери, – сообщил Андрей. – Фотки всякие.
Маше не хотелось глядеть на фотографии. Кого она могла на них увидеть? Мать, отца? Тех, кому до неё никогда не было дела? Пускай лучше прошлое останется в прошлом. Глядя на эти снимки, она вряд ли вспомнит что-то хорошее, а плохое она помнила и без них.
– Пускай всё это здесь останется, – хмуро попросила Маша. – Как будто мы ничего и не находили.
– Я не против, – поддержал её Илья, – но здесь есть пара снимков, где ты совсем кроха. Их я заберу, Дана будет счастлива их увидеть. И свидетельство о рождении возьму. А остальное, пускай горит синим пламенем.
– Слушайте, может, приступим уже? – скривился Андрей. – Я как зашёл в эту избу, так сразу же башка разболелась. Хреновое это место, очень хреновое. Давайте уже сожжём тут всё к чертям собачьим!
Лучше слов за сегодняшний день Маша не слышала. В благодарность она наградила дядю Андрея улыбкой. Ей представилось, как чёрное сердце дома сжалось от ужаса, и внутри неё всё затрепетало от предвкушения.
Илья с Андреем облили бензином мебель, стены. Запах горючего затмил кислую вонь. Стоя в прихожей, Маша закрыла глаза и со злорадством вообразила, как дом вопит: «Не убивайте меня, оставьте меня в покое! Я хочу жить, жить!..»
– Ты умрёшь! – прошипела Маша, наслаждаясь запахом бензина.
Она открыла глаза, плюнула на пол и вышла из дома. Андрей опустошил последнюю канистру, полив горючим входную дверь и крыльцо. Илья вынул из кармана куртки спичечный коробок.
– Я хочу сама это сделать, – Маша сунула журналы под мышку и протянула руку. – Я должна сама убить его!
Илья посмотрел на неё с уважением и отдал коробок. Она вынула спичку, чиркнула по черкашу…
«Вот и конец тебе!»
…и бросила её на ступени крыльца. Пламя вспыхнуло, метнулось к двери, ворвалось внутрь избы. Маша, Илья и Андрей быстро отступили к середине двора. Скоро огонь в доме полностью освоился, из всех щелей повалил дым. Пламя плясало в мутных окнах, с жадностью пожирало крыльцо, дверь, рвалось к крыше. В хмурое небо летели искры.
Маша подумала, что надолго запомнит это зрелище. «Красный цветок» победил очередного Шерхана. Скоро от него останется лишь обугленный скелет. Ну а теперь пора заняться шакалами – этого настоятельно требовала злость.
Вместе с Ильёй
