Сказка про нациста - Дмитрий Александрович Видинеев
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Сказка про нациста - Дмитрий Александрович Видинеев краткое содержание
У всякого поступка есть цена, но Антон Козлов по кличке Мелкий Клаус об этом не задумывался. А зря, возможно, избежал бы того кошмара, что уготовила ему судьба.
Сказка про нациста читать онлайн бесплатно
Бежать, бежать, бежать! Пока дыхалки хватит! Пока ноги держат!
Паника гнала Антона Козлова по кличке Мелкий Клаус всё дальше и дальше в лес. В ночной темени, обливаясь потом, он продирался сквозь кустарники, натыкался на деревья, падал, вставал и снова бежал. Ему мерещилось, что за ним гонятся. Остановишься – и кранты. Чёрные его точно грохнут. Прирежут, как он прирезал одного из них. У дагеров принцип – кровь за кровь. Зверюги! Гвоздя и остальных пацанов наверняка уже отмудохали до полусмерти. Вот же засада! Один он сумел смыться.
Бежать, бежать, бежать!
Жить хотелось невыносимо.
А ведь какая намечалась акция! Целую неделю к ней готовились. Гвоздь сказал, что это заказ спонсоров организации, уважаемых людей. Но заказ ведь не главное. Важно то, чтобы чёрным показать, где их место. Ночной клуб с дебильным названием «Жара» – логово дагеров. Там они собирались. Святое дело разгромить этот обезьяний клуб и отхреначить всех, кто под руку попадётся. Нефиг делать им на русской земле, пускай валят в свой вонючий Дагестан!
Клёвая должна была стать акция, а для Антона клёвая вдвойне, ведь он рассчитывал доказать Гвоздю и пацанам из «Нового рассвета», что он, Мелкий Клаус, не шестёрка, а достойный патриот. И никто тогда больше не будет шпынять его и называть чмошником.
И сам Гвоздь зауважает!
Да, уважение заслужить нужно. А это не просто, если ты в неонационалистической организации «Новый рассвет» самых хилый. Да и ростом не вышел. Гвоздь Мелкого Клауса даже не замечал. Оно и понятно, Гвоздь лидер, крутой парень, с ним местные бандюганы за руку здоровались, а с мэром города и с другими шишками он в ресторане ужинал. Его внимания, и уж тем более уважения, не каждый достоин.
И вот шанс – акция. Это не на футбольном матче лозунги выкрикивать, или громить какую-нибудь лавчонку на рынке, а настоящая мощная акция, о которой потом весь город гудеть будет!
Кастеты, цепи, биты – оружие! Праведный гнев сынов Перуна – сила и мощь! Цель – гниды черножопые!
За Белую расу!
За новый рассвет!
Двадцать пять бойцов во главе с Гвоздём ворвались в ночной клуб…
И оказались в ловушке.
Это было предательство. Дагеров кто-то предупредил. Они ждали нападения!
И пошёл замес… Чёрные лупили пацанов битами, палили из травматики. Сломанные кости, кровища, вопли. Антон побежал к выходу. На пути оказался чёрный – щенок ещё. Три удара ножом в живот – и щенок свалился на пол. Путь свободен.
Антон выскочил на улицу, ещё до конца не сознавая, что натворил. Он миновал парковку, пересёк шоссе и помчался к лесу. На опушке, задыхаясь, осмелился оглянуться.
За ним бежали. Трое!
Охваченный ужасом, Антон помчался в лес.
Бежать, бежать, бежать!
Но сил уже не было.
Он остановился, упёрся руками в ствол дерева. Голова кружилась от усталости, к горлу подкатила тошнота. Антон вспомнил лицо того парня, которого ударил ножом – почти детское лицо…
И тут его вырвало. Он блевал и блевал, горло обжигало желчью.
Наконец желудок успокоился. Антон огляделся, прислушался. Похоже всё тихо. Его больше никто не преследовал. И что теперь? Задав себе этот вопрос, он едва не разрыдался. Будущее теперь виделось ему в мрачном свете.
Антон опустился на землю и долго сидел среди палой осенней листвы, жалея себя и пытаясь составить хоть какой-то план действий. А потом он поднялся и побрёл сквозь лес, сам не зная куда.
Когда ночная темень только-только начала рассеиваться, Антон вышел на опушку. Впереди простиралось поле, среди которого, объятая утренним туманом, стояла деревушка.
Настроение улучшилось. Даже возникла оптимистическая мысль, что всё наладится. Антон шутливо вскинул руку в нацистском приветствии и произнёс с усмешкой:
– За новый рассвет.
Не чувствуя ног от усталости, он побрёл к деревне.
Странная это была деревушка. Всего тринадцать почти одинаковых изб, расположенных кругом. А в центре находилось что-то крупное, размером с грузовик. Это «что-то» было плотно заботливо накрыто зелёным брезентом. Ни заборов, ни подворий, ни хозяйственных построек и огородов. А избы аккуратные, с двускатными крышами и резными наличниками на окнах.
Над странностью деревни Антон долго не размышлял, да ему по большому счёту было плевать. Пить хотелось ужасно, да и в желудке урчало. Вода и еда – вот главная забота, а все вопросы потом.
Он поднялся на крыльцо ближайшей избы, постучал. Спустя минуту дверь открыла старушка в цветастом платочке, возле её ног тёрся толстый полосатый кот.
– Привет, бабуля, – сказал Антон. – Мне бы это… водички попить. Заплутал я.
Старушка смерила его внимательным взглядом.
– Заплутал?
– Ага.
– Ну, тогда проходи, сынок, в дом, – со сдержанным радушием пригласила она. – Проходи, не тушуйся.
Уж тушеваться он точно не собирался. Прошёл в избу по-хозяйски, как к себе домой. Сразу же почуял какой-то лекарственный запах и аромат свежего хлеба.
– Садись, сынок, за стол, – предложила старушка. – Сейчас я тебе кваску налью. А может, покушать хочешь?
– Очень хочу, бабуля.
– Меня Серафима Павловна зовут.
– Антон.
– Антошка значит. Ну-ну…
Через минуту-другую на столе перед гостем стоял кувшин с квасом, миска с кашей, лежал большой ломоть хлеба. Антон мигом опустошил полкувшина и принялся за еду. Серафима Павловна уселась по другую сторону стола.
– Исцарапанный весь, – заметила она. – Тебя что, волки драли?
Антон отмахнулся.
– Фигня. Через кусты лез. Поцарапался.
– Ну-ну… – Серафима Павловна улыбнулась с хитринкой.
Не переставая жевать, Антон осмотрелся. Средневековая какая-то обстановка была в избе. Ничего современного. Хотя нет, на лавке возле печки стоял радиоприёмник. А в остальном, всё допотопное. Пучки трав висели под потолком, гирлянды сушёных грибов. Стены украшали чёрно-белые фотографии в массивных рамках, в основном портреты.
– Странная у вас деревня, – сказал Антон, прежде чем сунуть в рот очередную ложку каши.
– А что странного? – удивилась Серафима Павловна. – Деревня как деревня. Тут только бабки живут. Тринадцать таких же как я бабок. А это что у тебя на шее, сынок? Никак знак поганый?
Антон хмыкнул и коснулся пальцами вытатуированной на шее свастики, краешек которой выглядывал из-под ворота спортивной куртки.
– Это символ солнца, бабуля.
– Ну-ну… свастика это. Ты что, сынок, фашист?
Антон разозлился.
– Я сын Перуна! Патриот. Я за белую расу.
– Скинхед, – сделала вывод Серафима Павловна. – Слышала я о таких как ты. Не на луне чай живу, газеты читаю, радио слушаю. А я ведь партизанила, фашистов била. Все бабки в деревне партизанили.
– И что с того? – сердито уставился на неё Антон.
– Стыдно