Черный часослов - Эва Гарсиа Саэнс де Уртури
Она почти театральным жестом отдернула гранатовую бархатную портьеру, и я увидел перед собой огромный деревянный стол, украшенный резьбой. Он был пуст, если не считать карточек, которыми криминалисты нумеровали образцы, взятые для исследования в лаборатории.
Эстибалис протянула мне фото, сделанные группой, работавшей на месте преступления. На этих снимках были запечатлены старые черно-белые фотографии, некоторые из них в беспорядке, и закрытые баночки – очевидно, с акварельной краской всевозможных цветов. Были также кисти в стаканчиках и тряпки, запачканные синей, зеленой и желтой краской.
Я вернул фотографии Эсти, внимательно их осмотрев: на некоторых из них промелькнуло также тело Эдмундо, этого знаменитого книготорговца, требовавшего называть себя Графом и умершего от яда в страшной агонии, с перекошенным от боли лицом, при взгляде на которое волосы начинали вставать дыбом.
Закрыв глаза на несколько секунд, я опустился на колени в том месте, где прежде лежало бездыханное тело, и произнес вслух:
– Здесь заканчивается твоя охота и начинается моя.
Эстибалис знала мои ритуалы профайлера, от нее не приходилось ничего скрывать.
По моей спине пробежал холодок, словно все книги, спавшие вокруг, вдруг проснулись и захотели поведать мне о том ужасе, который они пережили. Все они были свидетелями того, как убили их хозяина. Какая горькая ирония в том, что хранители стольких повествований не могут рассказать о случившемся!
Моя напарница тоже присела на корточки позади меня.
– Ну, что скажешь? – прошептала она мне на ухо.
– Это убийство с отложенным стартом. Убийца не хотел этого видеть, его не было рядом. Он знает химию, знает тонкости профессии и привычки своей жертвы. Они были знакомы, и это сокращает для нас список подозреваемых.
– Все равно нам придется проверить сотни людей.
– Преступник не применял силу, – продолжал я. – И убийство было заранее спланировано, так что за этим что-то стоит, какой-то серьезный мотив. Не думаю, что тут замешан садизм: преступление было личным, направленным конкретно против этого человека, он не был случайной жертвой. Что ты можешь сказать насчет двери?
– Она не была взломана.
– Что ж, это еще больше сужает круг подозреваемых.
– Собственник помещения, уборщица, нынешняя сотрудница магазина – студентка-искусствовед, обнаружившая тело, не убитая горем вдова…
– Эсти…
– Что?
– Старайся ни к кому не относиться предвзято, потому что потом сыграет свою роль предвзятость подтверждения и в результате невиновный будет сидеть в тюрьме, а преступник – разгуливать на свободе.
– Договорились, никакой предвзятости. Так вот, ко всем тем, кого я уже назвала, нужно добавить еще всех предыдущих сотрудников, когда-либо работавших в магазине, и прежних арендаторов помещения. Я попросила собственника составить для меня их список – человек он уже не молодой, у него полдюжины коммерческих помещений в Витории, и он не помнит, менял ли Эдмундо замок, когда арендовал у него этот магазин.
– В результате мы имеем чертову черную дыру, – подвел я итог. – Что насчет отпечатков?
– Множество, их сейчас изучают. Но это могут быть покупатели, просто любопытные, зашедшие поглазеть, поставщики, другие книготорговцы…
– Понятно, – сказал я. – А теперь покажи мне его самого.
– Ты уверен? Ты ведь давно уже не осматривал трупы.
– Что это за сотрудник уголовного розыска, который не может вынести вида трупа?
– Хм… кто-то очень сострадательный и оставивший эту работу?
Это, конечно, в точку.
– Ладно, давай уже…
Я взял у нее всю папку и, сделав глубокий вдох, принялся рассматривать фотографии тела Эдмундо. Он был хорош собой, крупной комплекции, с волнистыми каштановыми волосами и ямочкой на подбородке. Эта ямочка, вероятно, была виновницей многих бессонных воздыханий. Эдмундо умер в безупречном темно-бордовом бархатном пиджаке. Я обернулся: этот наряд замечательно гармонировал с цветом портьер в подсобке, как будто Смерть дала Эдмундо возможность в последний раз продемонстрировать свою любовь к театральности.
– Информация к размышлению для расследования, – заключил я. – Всегда повторяю себе: что бы я ни увидел, следует исходить из того, что сцена, которую оставляет после себя убийца, его возбуждает. И нужно попытаться понять, какое удовольствие может доставлять ему то, что я вижу перед собой. Убийца заставил Эдмундо вдохнуть яд, атака была направлена на его лицо. Возможно, он хотел уничтожить привлекательность своей жертвы и то, как Эдмундо ей пользовался, – вероятно, имела место затаенная ненависть, зависть, что-то в этом роде, не знаю.
– Не забывай, что Эдмундо был известен на всю Виторию своей расточительностью, и все знают, что он не был кристально чист перед законом – не всегда его сделки по купле и продаже книг являлись легальными.
– И?..
– Значит, нельзя исключать и экономический мотив.
– У него имелся библиографический каталог всех его фондов? Была ли страховка?
Эсти вздохнула, окинув взглядом освещенные фонарем стеллажи, возвышавшиеся до самого потолка, отделанного дубом.
– Именно это я и хотела спросить у его вдовы.
– Нам нужно узнать, были ли тут какие-то ценные экземпляры и не пропали ли они.
– Мы осмотрели все полки на предмет того, нет ли где явного пустого места, но ничего подобного не обнаружили. Это, конечно, ничего не значит – пустоту легко можно было замаскировать другим экземпляром, к тому же на полках была идеальная чистота, просто ни пылинки, так что от исчезнувшей книги там не осталось бы никаких следов. Но, понятное дело, если у него действительно было что-то настолько ценное, ради чего его могли убить…
– …то такой педантичный человек, как Эдмундо, держал бы этот экземпляр не у всех на виду, а где-нибудь в более надежном месте, не так ли? – Я посмотрел на Эстибалис, и она сосредоточенно кивнула.
– В этом, на мой взгляд, и заключается главная сложность этого дела: мы не знаем, что перед нами – просто убийство, убийство с целью ограбления или ограбление с убийством.
5. Фонд
Май 2022 года
Мы наконец вышли на площадь из погруженного в полумрак книжного магазина «Монтекристо», уже без перчаток, бахил и масок. На площади дети играли, выдувая гигантские мыльные пузыри – такие, которые, лопаясь, покрывают тебя всего пеной. Деба просто обожала подобное развлечение, хотя становилась после него такой липкой, что ее требовалось незамедлительно искупать. Я то и дело доставал телефон, чтобы узнать время и проверить, не сообщил ли кто-то из дежуривших сотрудников о доставленной посылке.
Ничего.
Шли часы. Калибан, похоже, вовсе никуда не спешил, в отличие от меня. Пока Эсти закрывала книжный магазин «Монтекристо», я воспользовался моментом, чтобы позвонить ребятам, дежурившим в кафе неподалеку от моего дома.
– Есть какие-нибудь
