Вы меня не знаете - Имран Махмуд
Курт останется. Он должен будет убедиться, что выход свободен, а если нет – расчистить его, чтобы мы могли уйти. Как только я все сделаю, я встречусь с Куртом в комнате, где мы сидим сейчас, мы свяжемся с Ки и дождемся ее. Она придет и переоденется в одежду, которую я принес в белой сумке. И мы все уйдем.
Я оглядываю комнату и пытаюсь зацепиться за что-нибудь взглядом, чтобы успокоиться. Но это нереально. Здесь жарко, хотя отопления вроде бы нет. Курт немного потеет, но он большой парень, а с больших парней иногда бежит в три ручья. Правда, мне кажется, он нервничает. Уж я-то точно. Мы практически молча сидим в комнате полчаса, прислушиваясь к белому шуму раций. Мы сильно убавили звук, но все равно слышно, как они трещат. Я задумался о своем, и Курт, судя по его лицу, тоже.
Проходит десять минут – или час? – но рация до сих пор молчит. Напряжение невыносимое. Вот бы из этой сраной рации раздался Кирин голос. Пусть даже она скажет, что все отменяется. Мне просто нужно, чтобы что-нибудь наконец произошло.
– Курт.
Он так и сидит рядом со мной. Вытянул ноги и дышит так глубоко, что все его тело поднимается и опускается, будто подскакивает на волнах. От него исходит сильный жар.
– Нам придется это сделать, да? – продолжаю я. – В смысле, у нас же нет выбора?
– Да, чувак, – говорит он, вытирая лицо. – Если так посмотреть, то мы все уже сделали. Уже сделали выбор.
Я киваю – больше себе, чем ему.
– Если хочешь, я сам все сделаю, – говорит он затем, не глядя на меня. – Так будет лучше. Мне не впервой.
Я смотрю на него и не верю своим ушам.
– Чего не впервой?
– Не делай вид, что не понял.
– Бля, чувак. Я думал, мы как братья. Бро. И ты мне не рассказывал? – Мне на голову как будто кирпичи валятся.
– Ну блин, а как я, по-твоему, должен был рассказать? – Он снова вытирает ладонью лицо. – Короче, я могу вместо тебя. Только скажи.
Я смотрю на него и говорю:
– Не, чувак, ты уже и так до фига сделал.
Вдруг рации начинают сильно трещать, и до нас доносится голос Ки. Кажется, будто она на другом конце света. На другой планете. Как Армстронг, когда связывался с Землей с Луны.
– Пора. – Ее резкий голос пробивается через помехи. – Прямо сейчас, быстро. Фейс в туалете. Быстро.
Курт смотрит на меня и медленно поднимается на ноги, хотя я знаю, что он двигается так быстро, как только может.
– Бля, где полотенце? – спрашиваю я. Голова у меня вдруг начинается кружиться от паники. Ладони потеют, и я вытираю их об одежду.
– Блин, наверное, осталось в баке. Вот, возьми это. – Он достает из белой сумки еще одно худи, которое мы взяли для Киры, и протягивает мне.
Держа пистолет за ручку одной рукой, я заворачиваю его в худи.
– Ладно, чувак. Я пошел, – говорю я и выхожу в коридор.
Я быстро шагаю в темноте. Телефон я включить не успел. Но это ничего, потому что я вижу, что щелка между дверью и лестницей светится. Я иду туда.
Я толкаю дверь, но она не двигается. Блин, заранее мы не проверили. Почему мы не догадались проверить, пока сидели там все это время и ждали сигнала от Ки? Бля. Я толкаю дверь снова, но она, похоже, заперта. Мысли толкаются в голове и не могут распутаться. «Твою мать, что же мне делать?» – думаю я. Вытаскиваю из кармана рацию.
– Курт, чувак, нужна помощь. Дверь заперта, что ли. Не могу открыть.
Он не отвечает, но через несколько секунд в коридор падает свет из открывшейся двери, и Курт идет ко мне. Поднимается и жестом показывает отойти с дороги. На шаг отступает, а потом врезается плечом прямо в дверь. Она распахивается. В уши хлещет музыка. Курт приподнимает брови, разворачивается и уходит обратно в комнату, из которой в коридор сочится свет.
Я делаю шаг. В помещении тоже темно, но чуть светлее, чем в коридоре. Басы гремят так, будто бьется огромное сердце, и кажется, что этот звук исходит из меня. Матовая черная дверь в туалет, на которой нарисован человечек, находится точно там, где говорила Ки. Я толчком открываю ее. Пистолет влажный от пота, и несколько раз он выскальзывает у меня из руки в худи, которое его прикрывает. Я перехватываю рукоятку и оглядываюсь. У писсуаров никого нет. У раковин – тоже. Видимо, он в одной из кабинок. Я жду. Смотрю в темно-зеленый пол, чтобы успокоиться. Он такого оттенка, что меня как будто в него засасывает.
Сердце у меня опять шалит. Бум, бум, бум – на секунду я забываю дышать. В голове пустота. Что мне делать? Выбить ногой двери кабинок? Подождать, пока он выйдет? Эту часть плана мы не обсуждали. Тогда она не казалось важной. Теперь же я думаю, что она самая важная. Я решаю ждать. Подхожу к писсуару и наклоняюсь над ним, влажное худи по-прежнему обернуто вокруг руки. Пахнет дерьмом, мочой и хлоркой. Запах такой сильный, что на мгновение мне кажется, что я сейчас потеряю сознание.
Басы из клуба доносятся, но не слишком громко, так что я слышу в одной из кабинок плеск. Затем, как раз когда там смывают, звук ударных вдруг становится громче, а потом снова тише, как будто поднялась и схлынула волна. Как будто открылась дверь. Блин. Кто-то зашел в туалет. Я оборачиваюсь настолько небрежно, насколько могу. Как я пойму, Фейса это чувак или нет? Что мне делать? Ждать? Застрелить и его? Взгляд фокусируется, и я отчетливо вижу вошедшего. Даже слишком.
Бля. Это Ки. Стоит на зеленом полу, широко расставив ноги, так что она похожа на статую Свободы. Лицо у нее как будто стеклянное, я ничего не могу по нему прочитать.
Она прижимает палец к губам, чтобы я молчал, потому что я уже собираюсь наорать на нее. Блядь!
Я показываю
