21 день - Анн-Кристин Гелдер
Когда в зажигалке кончается бензин и снова на меня обрушивается темнота, я в отчаянии падаю на одеяла и тянусь к бутылке с водой, там уже осталось немного. Пить ужасно хочется, но я дозирую воду, позволяя себе лишь два маленьких глотка.
Все больше дает о себе знать ноющее чувство голода. Понятия не имею, когда я последний раз ела, думаю, прошел день или около того после пиццы с Филом. Я не удивляюсь тому, что она не была отравлена, — мне уготована другая участь. Есть ли шанс спастись? Сделала ли Бекки правильные выводы? Сообразит ли она позвать полицейских, чтобы те нашли меня вовремя?
Попив, я снова ощупываю кольцо на щиколотке, но убеждаюсь, что тут полная безнадега. В любом случае у меня нет опыта с кандалами. Будь в моем распоряжении знаменитая шпилька или канцелярская скрепка из боевиков, я бы все равно не придумала, как освободиться. Тем не менее, ощупывая каждое звено цепи, подбираюсь к кольцу в полу, просовываю пальцы и дергаю. Без успеха.
Разочарованно стискиваю зубы и пытаюсь выломать его, резко крутанув вбок.
И замираю от неожиданности…
Кольцо поддалось? Да неужели?..
Низко склоняюсь над ним, напрягаю зрение и замечаю, что один из болтов вроде бы немного ослаб.
Так это или не так, меня переполняет надежда. Расшатываю кольцо в разные стороны, отмечая каждое маленькое изменение, пусть даже не существующее.
В какой-то момент я почти сдаюсь — кольцо накрепко вросло в пол. Но тут один из болтов вылетает, и я на несколько секунд закрываю глаза.
Возможно, не все потеряно. Если освобожусь от цепи, смогу подкараулить Фила прямо у двери. Меткий удар ногой в пах или локтем в висок даст мне время, чтобы сбежать.
Но для этого нужно открутить еще три болта.
Снова принимаюсь за работу, отвлекаясь только на то, чтобы сделать полглотка воды; пальцы сбиты в кровь. Когда последний болт с грохотом летит в сторону, я всхлипываю от облегчения. Неужели я сделала это?
Я больше не в его власти. Могу дать отпор. У меня есть реальный шанс.
Но этот шанс — единственный.
Цепь волочится за мной как хвост. Ну и что с ней делать? Дрожащими руками подтягиваю ее и обматываю вокруг талии, чтобы не мешала движениям. Если сорвется и я споткнусь о нее — мне конец.
Теперь я могу осмотреть те части фургона, куда раньше не дотягивалась. Прежде всего иду к двери. То, что я вижу, отрезвляет. Через узкую щель невозможно понять, где я. Со вздохом начинаю искать оптимальную позицию для нападения. В конце концов решаю встать в полуметре от левой створки. Когда Фил бросил бутылку с водой, он открыл правую створку. Если я неожиданно брошусь на него с другой стороны, возможно, сумею одолеть его.
Со временем адреналин, высвобожденный надеждой, угасает. Торчать за дверью нет смысла. Если я не поберегу силы, то засну или упаду в обморок.
Хотя все во мне сопротивляется, возвращаюсь в свой угол. Головная боль снова дает о себе знать, глаза саднят. Мне нужно довериться своим инстинктам: когда придет момент действовать — я пойму, а пока нужно отдохнуть.
Спустя еще какое-то время до моих ушей доносится хлопанье водительской двери. Я вздрагиваю и внимательно слушаю. Что-то изменилось? Да, зануда двигатель перестал гудеть. Фургон остановился.
Шатаясь, поднимаюсь на ноги, вытягивая и разгибая затекшие конечности, дыхание учащается. Убедившись, что цепь держится на талии, подкрадываюсь к двери и встаю на выбранное место. Слышу, как Фил ходит вокруг машины, и начинаю дрожать от волнения. Я должна сохранять спокойствие любой ценой. Малейшая ошибка отнимет последний шанс на выживание.
Шаги затихают, раздается металлический лязг замка. Я напрягаю все мышцы и сгибаю ногу, чтоб в нужный момент оттолкнуться от стены. Все мое тело, кажется, вибрирует от напряжения.
Скоро. Уже скоро.
Правая створка открывается, царапая деревянный пол. Не раздумывая, я катапультируюсь вперед и со всей силы ударяю преследователя; на нем все та же черная куртка и лыжные очки. Фил приглушенно кричит, отшатывается и падает на землю.
Бежать! Не теряя времени!
Проявляю совершенно не свойственную мне прыть, но в последний момент он хватает меня за щиколотку. Каким-то чудом я вырываюсь, пинаю его от всей души, и он вскрикивает от боли.
Бежать!
Останавливаюсь на долю секунды, когда вижу слабое свечение на земле. Мобильник… Скорее всего, выпал у Фила из кармана, когда я неожиданно напала. Быстро наклоняюсь, хватаю его и несусь в темноту. Неважно куда — куда подальше!
Пульс учащается, кровь стучит в ушах, мне кажется, что я бегу так быстро, как никогда в жизни.
Через несколько метров я понимаю, что бегу по узкой грунтовой дороге, обсаженной редким кустарником. Было бы разумнее свернуть и бежать по пустырю… или что там в темноте? Тогда он не сможет преследовать меня в фургоне. То, что в покое он меня не оставит, гарантировано. Не так уж и сильно я ему вломила. Но почему так тихо?.. Где он?
У меня нет возможности остановиться и оглянуться. Малейшее сомнение может стоить мне жизни. Только сейчас я вспоминаю, что бегу босой — подошвы пронзает боль. К боли все настойчивей добавляется страх, ничуть не подхлестывающий к действию — скорее парализующий. Если я снова попаду в его лапы, уже не выберусь…
Когда позади меня в ночной тишине слышится треск, я подавляю крик. Мысль о том, что Фил вот-вот нагонит меня, вызывает такой выброс адреналина, что я, забыв о боли, прибавляю скорости и спонтанно забираю вправо. Кусты ежевики тут же вонзают шипы в одежду, земля под ногами мокрая и скользкая после дождя. Вскоре я влетаю в канавку и подворачиваю лодыжку. Острая боль пронзает всю ногу. Вот же дерьмо… Растерзанные ступни, вывихнутая нога — мои шансы спастись бегством, кажется, растаяли.
Ослепленная темнотой и слезами, я возвращаюсь на тропу… и вздрагиваю, когда слышу рев двигателя. Это Фил…
Каждый шаг вызывает у меня тошноту и боль, но я продолжаю идти, идти, идти.
Внезапно позади меня загораются фары, заливая все вокруг дневным светом. Я вижу свою гротескно длинную чернильную тень на дороге. Поврежденная нога сопротивляется каждому моему шагу, подгибаясь под моим весом. Я все еще пытаюсь… иду,
