Теренс Стронг - Смерч над Багдадом
— Рассказывайте, что за яхта?
— «Король Солнце». Зарегистрирована в Панаме, владелец — какая-то крупная шишка из Ирака. Команда вооружена и предана Саддаму Хусейну.
— Кто встретил вас на борту? Иракская разведка?
— Нет, грек. Назвал только имя — Георгос. Сказал, что из «Семнадцатого ноября».
— Вы поверили?
— Пожалуй, да. По-моему, иракцы используют их как связных и посредников. У них нераскрытая сеть ячеек, ну и, конечно, греки могут свободно разъезжать по всему миру.
— Так иракцы согласны принять предложение ИРА?
— Похоже на то, только я точно не знаю. Нас с Лу сразу же изолировали. Мойлан с Георгосом совещаются целыми днями, нам никто ничего не рассказывал.
— Этого я и боялась. Но все-таки вам отводят какую-то роль в этих планах?
— Я должен вернуться в Лондон и продолжать подготовку к акции. Мойлан со мной свяжется.
— Куда они собираются на этой яхте?
— Понятия не имею. Только, слушайте, если ее перехватить, все проблемы решаются разом — вы вяжете шайку, мы вытаскиваем Мегги с Лу в целости и сохранности.
— Мне очень жаль, что все так случилось с Мегги…
— Это я виноват. Как полицейский?
— Умер.
— Господи Иисусе!..
— Не могу одобрить ваше решение взять Мегги сюда с собой, но и я оказалась крепка задним умом.
— Так что скажете?
— О захвате яхты? Это не мне решать.
— Но вы можете повлиять на тех, кто будет решать.
— Возможно. Только не думаю, что Лондон и Вашингтон захотят отказаться от операции. У Ирака есть время подготовить другие акции до окончания срока ультиматума ООН в середине января.
— Вы не поняли, Клэрри. Я хочу вытащить Мегги. Я хочу, чтобы мы оба ушли, прямо сейчас. Если вы ничего не предпримете, Мойлан ляжет на дно, пока все не подготовит. Потом будет поздно, вы не будете знать, что происходит, и ничего не сможете сделать. Единственный шанс — взять их на яхте.
— Вижу.
— Надеюсь. Я только мельком познакомился с тем, как организована деятельность «Семнадцатого ноября», и это произвело на меня сильное впечатление. Если они возьмутся за дело, у вас будет много хлопот.
Она кивнула в знак согласия и стала сворачивать карту. Они говорили уже слишком долго.
— Что вы сейчас собираетесь делать?
— Заберу из отеля вещи и улечу первым рейсом в Лондон. Если, конечно, пройду контроль в аэропорту.
— Что вы хотите сказать, Макс?
— У греческой полиции есть наши фотографии, на них Кон, Лу и я. Они держали Халеда Фаделя под наблюдением. Кто-то из «Семнадцатого ноября» умудрился стащить эти снимки.
Она неслышно присвистнула от изумления.
— Понятно, что я имею в виду, когда говорю об их профессиональной организации?
— Понятно. Будем считать, что нам повезло. По крайней мере, вы возвращаетесь туда, где вас можно держать в поле зрения. Если возникнут проблемы с греческими властями, мы что-нибудь придумаем.
На самом деле ей было прекрасно известно, что придумать практически ничего не удастся, и она спросила себя, догадывается ли об этом Эвери.
Он не догадывался, он точно знал и смотрел ей вслед с каким-то странным и непонятным чувством. Еще ничего не решено, и все равно радостно сознавать, что Кларисса сама заботится о нем.
— Макс, привет!
Неожиданно раздавшийся за спиной голос заставил его вздрогнуть, расплескав кофе.
Джерри Фокс подвинул стул и сел.
— Я решил обождать, пока леди отвалит. А она вроде бы не в твоем вкусе?
Эвери все не мог оправиться от испуга и унять непроизвольную дрожь в руках.
— Это туристка, заблудилась.
— Женщины и карты!
— Ради Бога, Джерри, как ты тут оказался?
— Приказ получил от Мойлана. Позавчера звонил мне в Лондон. Хорошо, самолеты полупустые из-за заварушки в Заливе.
— Но как?..
— Как я тебя нашел? — Он засиял от радости, что сумел обойти приятеля. — Шофер такси, что тебя вез, из какого-то ихнего «Пятого ноября». Ему надо было везти тебя ко мне, а он еле говорит по-английски, так что ты его просто не понял.
— То-то я удивился, чего он так злится.
— Ну, он тебя высадил тут, поехал следом, потом связался со мной по рации.
Эвери прикрыл глаза. Какой же он идиот! Погрузился в свои раздумья настолько, что даже не обратил внимание на чересчур удачное совпадение, когда на берегу его поджидало такси.
— Мне кофе хотелось выпить и немножко прийти в себя, — объяснил он и прибавил: — Только не «Пятое ноября», а «Семнадцатое».
Фокс легкомысленно махнул рукой.
— Какая разница! Главное, Кон хочет, чтобы я поработал с тобой над списком, помог побыстрей управиться. Будете, говорит, заодно друг за другом присматривать. До чего подозрительный ублюдок! Но я получил приказ — быть с тобой рядом. В буквальном смысле слова. Если ты по нужде присядешь, я должен тебе задницу вытирать. Вот так. — Он причмокнул. — Ну и, конечно, наоборот.
Эвери издал едва слышный стон.
Вместе с Фоксом они поехали в отель «Эродиан», и, прежде чем войти, Фокс поглядел, нет ли полиции. Эвери объяснился с дежурной, сообщив, что его жена и друзья решили задержаться в Греции, а ему поручили забрать все вещи и оплатить счета. Если администраторша и сочла это несколько странным, то не подала виду. Вместе с Фоксом они уложили вещи в четыре чемодана и вместе направились в такси в аэропорт.
Никто из полиции их не ждал, и в два часа дня они уже сидели в самолете, держа путь в Лондон.
— Хорошие были похороны, — сказал Нико Легакис, — если, конечно, можно так выразиться. Весь отдел пришел его проводить. А цветов сколько!
София Папавас потягивала кофе, наблюдая за грохочущей лавиной машин, которые проносились по протянувшемуся за кафе проспекту Александра мимо безобразного мраморного монолита главного полицейского управления.
— Простите, мне так тяжело. — Она закурила сигарету, он заметил, как дрожат ее руки, и сердце его сжалось. — Вы еще не узнали, кто это сделал? Если да, скажите мне, Нико, — можно мне называть вас Нико?
Он был искренне тронут.
— Конечно, можно.
— Мне кажется, я вас давно знаю — через Андреаса.
Легакис понимающе кивнул.
— Дело странное. Две женщины на мотоцикле, микроавтобус, еще одна машина, которую потом бросили. Оказалось, ее угнали несколько месяцев назад. Номера фальшивые.
Она уныло сгорбила плечи.
— По-вашему, это бандиты?
— Бандиты, как правило, не убивают офицеров отдела по борьбе с терроризмом. Если тут не было личных мотивов, я опасаюсь худшего.
— «Семнадцатое ноября»?
Он утвердительно наклонил голову.
— Я читала сообщения в газетах. Там ничего о них не сказано.
Легакис хлебнул пива.
— Они не взяли на себя ответственность.
— Пишут, что это вы попали в убийцу?
Он надул щеки, задумчиво выдохнул воздух.
— Удачный выстрел. Должен был бы помочь отыскать женщину, но пока никаких результатов. Наверное, они заплатили какому-нибудь частному врачу, чтобы занялся ею тайным образом.
— А вы не против, если мы перейдем на «ты»? Так легче беседовать.
Он начинал понимать, что находил в ней Андреас.
— Буду рад. И мне будет легче. Ты знаешь, Андреаса я любил. Я пережил тяжелые дни, София. Так хорошо отдохнуть душой, провести несколько минут с кем-нибудь, кто не служит в полиции.
Она покрутила в руках чашечку с кофе.
— И мне с тобой хорошо, — нужные слова приходили на ум с трудом, — ты такой уверенный, умный, спокойный. Я с тобой разговариваю, как с отцом… Конечно, не со своим собственным — я с ним совершенно не могу разговаривать. Может быть, потому, что ты полицейский.
— Вот уж не думал, что тебе нравятся полицейские.
София подняла на него глаза.
— Я прожила с Андреасом целый год.
Легакис внимательно посмотрел на девушку.
— Так это потому, что он был молод и хорош собой, а не потому, что он полицейский. Он мне говорил, что ты бунтарка в душе, немножечко анархистка. Как все студенты, каких я знаю.
— Наверное, я выросла из студенческого возраста, — скокетничала она.
— Георгос — кто это такой? — вдруг спросил он.
Она взглянула на него, и на мгновение ему показалось, что на щеках ее вспыхнул румянец. Но глаза были скрыты за темными очками.
— Мы разговаривали с твоими друзьями в университете, выясняли, нет какого студента, который приревновал бы тебя к Андреасу.
— Как вы посмели! — гневно воскликнула девушка.
Он подарил ей сочувственную улыбку.
— Мы обязаны проверять, в большинстве случаев убийства происходят на личной почве.
— Я не изменяла Андреасу.
— Нет, конечно. Но у кого-то могла быть безответная любовь, ревность. У кого-то, кого ты даже не знаешь, кто потерял голову. Ты ведь любому способна вскружить голову.
Она едва удержалась от резкого ответа, но вдруг осознала его слова. Стоп, злиться не надо. Георгос считает, что ей пора продвигаться повыше. Лейтенант мертв, теперь можно прибрать к рукам капитана антитеррористического отдела, если умненько себя повести.
