Ларс Кеплер - Соглядатай
– Сестрой?
– Она отправилась в Швецию искать Наталью и наверняка еще там. Регулярно звонит нам, спрашивает, нет ли новой информации.
– Как зовут сестру?
– Ирина Калёва.
Глава 79
На центральной кухне NBA в Кунгсхольмене пахло вареной картошкой. У плит суетились повара в белых халатах и с сетками на волосах. От кафельных стен и обитых жестью столов гулко отдавался стук измельчителя отходов.
Эрик попросил Нелли поехать к Ирине вместе с ними. То, что психолог – женщина, может оказаться очень кстати, когда Ирина узнает, что ее сестра стала жертвой секс-торговцев и что ее убили.
На Ирине, как и на остальных, были сетка для волос и белый халат. Она стояла перед вереницей огромных кастрюль, закрепленных на оси. Она сосредоточенно посмотрела на дисплей, ввела команду, потянула рычаг, и кастрюля опрокинулась.
– Ирина? – спросил Йона.
Женщина подняла глаза и вопросительно посмотрела на трех незнакомцев. Щеки у нее раскраснелись, на лбу проступил пот от поднимавшегося над кипятком пара, прядь волос выбилась из сетки и прилипла к виску.
– Вы говорите по-шведски?
– Да, – ответила Ирина, не отвлекаясь от работы.
– Мы из полиции. Государственная уголовная полиция.
– У меня есть вид на жительство, – выпалила она. – Все в шкафчике, паспорт и прочие бумаги.
– Мы можем отойти куда-нибудь и поговорить?
– Сначала мне надо спроситься у шефа.
– Мы уже говорили с ним, – уверил Йона.
Ирина что-то сказала женщинам, те улыбнулись ей в ответ. Сунув сетку в карман, она повела их через наполненное грохотом помещение, мимо шеренги больших тележек для перевозки еды; наконец они оказались в тесной комнате для персонала. В раковине сгрудились немытые кружки; вокруг стола, на котором красовалась большая глубокая тарелка с яблоками, стояло шесть стульев.
– Я думала, меня увольняют, – сказала Ирина и нервно улыбнулась.
– Мы можем присесть здесь? – спросил Йона.
Ирина кивнул и села на стул. Лицо у нее было круглое и миловидное, как у четырнадцатилетнего подростка. Йона посмотрел на ее узкие плечи под белым халатом и подумал о миниатюрном скелете ее сестры в могиле.
Став проституткой, Наталья назвалась Тиной; потом ее убили и закопали как падаль – потому что она была одинокой, не имела документов и некому было ей помочь. В Швеции из нее выжали все соки, а потом сочли, что она даже не стоит расходов на установление личности.
Ничто в полицейской работе не сравнится по тяжести с необходимостью во время расследования сообщать людям о смерти их родных.
Ничто не поможет привыкнуть к тому, как боль наполняет глаза, как бледнеют щеки. Попытки улыбаться и шутить сходят на нет. Самыми упорными оказываются попытки действовать рационально, задавать важные вопросы.
Ирина дрожащей рукой смахнула мусор со стола. На ее лице читались надежда и страх.
– У нас очень печальный повод для визита, – начал Йона. – Вашей сестры, Натальи, больше нет в живых, недавно мы обнаружили ее останки.
– Сейчас? – тускло спросила Ирина.
– Она умерла девять лет назад.
– Я не понимаю…
– Но нашли ее только сейчас.
– В Швеции? Я искала, я, правда, не понимаю.
– Наталью похоронили, но в то время не смогли установить личность, вот почему мы узнали о ее смерти только сейчас.
Маленькие руки покатали крошки на столе и легли на колени.
– Что произошло? – спросила Ирина; ее глаза оставались распахнутыми и пустыми.
– Мы еще не все знаем, – признался Эрик.
– У нее всегда сердце было… она не хотела пугать нас, но иногда оно просто переставало биться, внутри наступала вечность…
Подбородок у Ирины задрожал, она прижала руку к губам, потупила глаза и тяжело сглотнула.
– У вас есть с кем поговорить после работы? – спросила Нелли.
– Что?
Ирина быстро вытерла слезы со щек, снова сглотнула и подняла глаза.
– Ладно, – словно опомнившись, сказала она. – Что я должна сделать? Я должна за что-то заплатить?
– Нет, но нам надо задать несколько вопросов, – сказал Йона. – Сможете ответить?
Она кивнула и снова потрогала крошки на столе. Из большой кухни доносился металлический лязг, кто-то подергал дверь.
– Вы как-то связывались с сестрой, пока она жила в Швеции?
Ирина покачала головой, рот чуть искривился, она подняла взгляд.
– Одна только я знала, что она собирается в Стокгольм, но я обещала никому не рассказывать – маленькая была, не понимала… Она строго наказала мне молчать, говорила, что хочет удивить маму первой зарплатой… Никакой зарплаты не вышло, но я однажды говорила с ней по телефону. Она сказала только, что все образуется… – Ирина замолчала и погрузилась в мысли.
– Она говорила, где живет?
– У нас нет братьев, – продолжила Ирина. – Папа умер, когда мы были маленькими, я его не помню, а Наталья помнила… и, когда она уехала, мы с мамой остались одни… Мама так по ней тосковала, плакала, беспокоилась за ее сердце, чуяла беду. Я думала, что, стоит мне найти сестру и привезти ее домой, все станет хорошо… Но мама не хотела отпускать меня, она зачахла бы в одиночестве.
– Я вам очень сочувствую, – сказал Йона.
– Спасибо. Теперь я знаю, что Наталья умерла. – Ирина поднялась. – Я, наверное, это предчувствовала, а теперь – знаю.
– Вам известно, где она жила?
– Нет.
Она сделала шаг к двери – наверное, просто желая уйти из этой ситуации, уйти отсюда.
– Присядьте еще ненадолго, – попросил Эрик.
– Хорошо, но вообще-то мне пора возвращаться на рабочее место.
– Ирина, – сказал Йона, и его сумрачный голос прозвучал властно, что заставило молодую женщину слушать. – Вашу сестру убили.
– Нет! Я же говорила, что у нее сердце…
Халат Ирины зацепился за спинку стула, и стул поехал за ней. Когда до нее дошел смысл сказанного, она была потрясена. Щеки побелели, губы задрожали, зрачки расширились.
– Нет, – простонала она.
Наткнулась спиной на мойку, затрясла головой, ощупью нашла дверцу холодильника, прислонилась к ней. Нелли хотела успокоить ее, но Ирина вырвалась.
– Ирина, вам надо…
– Господи, только не Наталья! – выкрикнула та. – Она обещала…
Ирина схватилась за ручку, и дверца холодильника распахнулась, женщина упала, оборвалась полка с кетчупом и вареньем. Нелли уже сидела рядом с ней на полу, обнимая за узкие плечи.
– Не моя сестра, – задыхалась Ирина, – не моя сестра…
Она скорчилась у Нелли на коленях, плача и зажимая рот рукой, она голосила себе в ладонь и тряслась всем телом.
Чуть погодя Ирина успокоилась и села, хотя из-за мучительных спазмов дышала прерывисто. Она вытерла слезы и глухо кашлянула, стараясь снова выровнять дыхание.
– Кто-нибудь издевался над ней? – не своим голосом спросил Йона. – Бил ее? Бил Наталью?
Лицо Ирины снова исказилось; она попыталась сдержать рыдания, но слезы все равно потекли.
Йона взял со стола несколько белых салфеток и протянул ей, пододвинул стул и сел напротив.
– Если вы что-нибудь знаете, обязательно расскажите нам, – настаивал он.
– Что я могу знать? – Ирина растерянно посмотрела на него.
– Мы просто пытаемся найти того, кто сделал это, – сказала Нелли и отвела волосы с лица Ирины.
– Вы беседовали с сестрой по телефону, – продолжил Йона. – Она не говорила, где живет или где работает?
– Есть люди, которые одурачивают девушек из бедных стран – сулят им отличную работу, но Наталья была такая умная, она уверяла, что все по-настоящему. Давала честное слово. Однако же я поехала на ту мебельную фабрику… там никто и не слыхивал про Наталью, бестолочь такую, дуреху… Они никого не принимают на работу уже много лет.
Глаза распухли от слез, красные пятна проступили на светлом лбу.
– Как называется фабрика? – спросил Эрик.
– «Зона мягкой мебели», – потухшим голосом ответила Ирина. – Это в Хёгдалене.
Нелли осталась сидеть на полу рядом с Ириной, поглаживая ее по голове и обещая оставаться с ней, сколько понадобится. Эрик быстро переглянулся с ней и пошел за Йоной через огромную грохочущую кухню.
Глава 80
Марго сидела за компьютером в следовательском кабинете и в сотый раз прокручивала запись, которую Эрик сделал во время гипноза Роки.
Крупная голова Роки свесилась на грудь; бесцветным голосом он рассказывал, как ходил в «Зону». Говорил о наркодилерах, о стриптизершах, о том, что должен забрать там деньги.
Слушая, Марго скользнула взглядом по стенам кабинета. На большой карте тремя разными цветами были отмечены передвижения жертв.
Каждое место, каждая улица, где они могли пересечься с проповедником.
На экране компьютера Роки затряс головой, говоря, что проповедник пахнет, как рыбьи потроха.
Марго посмотрела на воткнутую в карту булавку, которая обозначала дом Ребекки Ханссон в Салеме.
Серийные убийцы держатся своего района, но в этом случае преступления происходили в самых разных районах густонаселенной скандинавской столицы.
