Агнец - Светлана Скиба
Я проснулась от запаха гари. Санук стояла на корточках и дула на золу. Влад помогал ей разжечь огонь, размахивая куском фанеры. Аил наполнялся ядовитым дымом. У меня тут же заслезились глаза. Багдыр и Кайсым, которым гарь совершенно не доставляла неудобства, весело рассмеялись. Я выскочила наружу, глотая ртом свежий воздух. По правде сказать, не такой уж он был свежий. Как раз мимо хижин дети-пастухи прогоняли стадо овец, оставляющих после себя неприятный запах и навоз.
Я обратила внимание, что в стаде были не только взрослые особи, но и ягнята, жавшиеся к своим мамам-овцам.
Около соседнего аила толпилось много женщин. Они бегали, суетились с кучей тряпья в руках, тащили большой чан, из которого валил пар. Вдруг из этого аила раздался голос, длинный и жалобный, похожий на стон раненого зверя, потом этот стон перерос в настоящий вопль. Женщины окружили аил кольцом и, покачивая ветками тлеющего можжевельника в руках, затянули тихую песню-молитву. Это была очень грустная песня, гораздо грустнее, чем вчерашняя песня на похоронах.
Мое любопытство заставило меня подойти к аилу и заглянуть внутрь. Первое, что бросилось в глаза, – это пропитанные кровью тряпки, горкой лежавшие у входа. В глубине юрты я разглядела беременную, широко раздвинувшую ноги. Она полусидела, а одна женщина гладила ее по животу и что-то нашептывала, другая придерживала роженицу сзади, вместо спинки стула. Через тонкие просветы в стенах, состоящих из скрепленных бревен, едва сочился дым от можжевельника.
Вдохнув его, я почувствовала, как у меня закружилась голова и подкосились ноги. В этот момент кто-то крепко взял меня за руку и оттащил от хижины.
– Не время глазеть. Дай новой душе прийти в этот мир, – строго сказала Санук, и мы пошли в «наш» аил.
Там громко трещал огонь, над которым, шкворча, жарилось мясо в большой бадье. Удушливая гарь рассеялась, и можно было нормально дышать.
Глядя на Влада, которого оккупировали дети и козленок, я невольно улыбнулась. Ему идет быть отцом семейства. Что еще нужно для счастья? Сын, дочка и козленок Балу. Ах да, еще две жены на выбор.
Усмехнувшись разыгравшейся фантазии, я взяла у Санук свой завтрак – мелко нарезанные кусочки козьего мяса с луком и специями. Особого желания есть жесткое, непрожаренное мясо у меня не было, но я все равно стала жевать его. Во‐первых, я не хотела обидеть хозяйку, во‐вторых, я понятия не имела, как сегодня сложится день. Возможно, это будет единственная еда за весь день, поэтому мне нужно наесться. Влад тоже с трудом пережевывал мясо, постоянно запивая его напитком, похожим на айран. На вопрос, нравится ли нам еда, мы ответили, что очень.
В отличие от нас Багдыр и Кайсым с наслаждением съели свои завтраки, запили желтоватым напитком и жадно косились на наши порции.
– Возьмите мое, – предложила я детям, но Санук шикнула на них, точно кошка на котят, и они отвернулись.
– Они могут есть, пока животы не лопнут, – сказала она и тут же замолчала, приложив палец к губам.
Монотонный рокот песни-молитвы, напоминающий гудение старого двигателя, сменился радостными возгласами и бурными хлопками. Значит, ребенок появился на свет.
Бросив недоеденное мясо, Санук выскочила из аила, мы с Владом последовали за ней. Кажется, весь аймак тубал высыпал на улицу и теперь толпился около юрты роженицы. Я заметила, что среди собравшихся не было ни одного мужчины.
– Нельзя! – испуганно прошипела Санук, заметив Влада, стоявшего рядом с нами. – Эш-нокор может сглазить.
Владу пришлось возвращаться в аил, а я осталась с женщинами. Ритмично двигая головами, они раскачивались из стороны в сторону, и я раскачивалась вместе с ними. В тот момент мне казалось, что я одна из них. Я тоже из аймака тубал.
Потом из юрты вышла седовласая женщина, та самая, которая поглаживала роженицу по животу, и подняла на вытянутых руках розовый комочек. Ребенок кричал, дергая ручками и ножками, а я, обуреваемая нахлынувшей нежностью, завороженно смотрела на него и боялась, как бы он не упал.
– Анай! – провозгласила седовласая, и мы с Санук переглянулись. Ее лицо было мокрое от слез, она плакала и смеялась одновременно.
Когда мы вернулись в аил, Влад с Багдыром строгали из толстой палки что-то похожее на звериную фигурку. Кайсым и козленок Балу бегали друг за другом вокруг тлеющего костерка, и мне вдруг сильно захотелось подойти к Владу и обнять его. Конечно, я не стала этого делать, слишком много любопытных глаз, к тому же к юрте подошел тот вчерашний лысый мужчина и вызвал Санук. Он бросил всего несколько слов, коротких, резких и сокрушающих. Я хоть и не понимала местный язык, но сразу догадалась, что он сказал.
– Это воля камов, – с виноватым видом проговорила Санук. – Мы не имеем права ослушаться.
– Конечно, мы все понимаем, – кивнул Влад.
Мне очень не хотелось покидать аймак тубал, но не могли же мы здесь остаться навсегда. Санук, Багдыр и маленькая Кайсым с козленком Балу вышли нас проводить.
– Вы должны передвигаться от дерева к дереву, быстро и не останавливаясь, – сказала Санук. – Священный кедр Бажиру защитит вас, к нему зуи не посмеют подобраться. Река Чойа уже совсем близко, до нее всего несколько деревьев. Идите по тропе тубал не сворачивая, и она выведет вас на берег.
Поблагодарив за помощь, я крепко обняла семейство Аная, каждого по очереди. У меня было такое чувство, что я прощаюсь с близкими людьми. Глядя на Влада, я поняла, что он тоже к ним привязался.
– Аржан! – Меня окликнула новоиспеченная мамашка. Она медленно ковыляла в нашу сторону, придерживая руками еще выпирающий живот. На ее ногах виднелись дорожки высохшей крови. Она сняла с себя бусы из бисера и надела мне на шею. Потом коснулась моего живота и сказала, что желает мне материнского счастья и дарит свои бусы, чтобы и я стала красивой, как она.
Тронутая ее заботой, я обняла девушку и поблагодарила ее за подарок. Скрепив прощальные рукопожатия с Санук и Зэмой смачными плевками на ладонях, мы с Владом покинули аймак тубал.
41
Мы снова с лесом один на один. Я и Влад как одно целое, и лес – квинтэссенция всего мракобесия, происходящего в этих местах. Хотя я уже не понимаю, что здесь является квинтэссенцией: лес, поселок Чулык, турбаза «Кубай» или все в целом.
До спасительной реки Чойа, по словам Санук, осталось недалеко, всего несколько кедров Бажиру. То, что эти деревья способны защитить нас, вселяет надежду. После шумных, хоть и неторопливых жителей аймака тубал лес кажется тихим зеленым омутом. Все вокруг звучит на несколько децибел ниже,
