Агнец - Светлана Скиба
Во время танца люди по очереди подходят к покойному, прикладывая ладони к его груди. Так делают все по нескольку раз, все, кроме меня и Влада. Я боюсь, да, именно боюсь подойти к нему. Боюсь посмотреть в его неподвижное лицо.
Вдруг бубны замолкают и танцы прекращаются. Завернув покойного обратно в козьи шкуры, мужчины несут его куда-то вглубь леса, кладут под кедр Бажиру и начинают петь. Тихая гортанная песня-молитва проносится по воздуху и поднимается к звездам. Мои глаза сами собой наполняются слезами.
К телу Аная подходит немолодая женщина, с которой разговаривала Санук, и склоняется над ним. Она снимает с себя бусы и кладет на меховой саван. Аналогичные действия проделывают рослый парень лет восемнадцати на вид и две девушки чуть помоложе. Следом за ними появляются Санук с Багдыром и Кайсым. Я уже догадалась, что все подошедшие к усопшему – члены одной семьи. Кем приходилась ему немолодая женщина, облаченная в красное, я не знаю, возможно сестра или мать.
Санук тоже снимает с себя бусы из бисера и цветных камней и кладет рядом с мужем.
– Аржан! – слышу я мужской голос, и внутри меня все замирает. Седовласый кам смотрит на меня сквозь толпу. – Амулет.
Я должна вернуть амулет. Конечно. Я пробираюсь через толпу. Все взгляды устремлены на меня. Влад идет рядом, разделяя со мной всеобщее внимание, которое меня тяготит. Я кладу подаренный амулет на саван и кидаю быстрый взгляд на Аная. Его лицо безмятежно, кажется, что он спит, только едва уловимый противно-сладковатый запах говорит о том, что в нем больше нет жизни.
Последним к усопшему подходит седовласый шаман, он кладет на саван большой охотничий нож и начинает громко чревовещать, исторгая из себя странный гортанный звук, похожий на мычание. Мне делается не по себе, и я шепчу Владу, что хочу уйти отсюда куда-нибудь подальше, но его происходящее совершенно не пугает – напротив, ему очень любопытно.
Тому, что произошло дальше, я не могу дать рациональное объяснение. Это что-то из области фантастики, это место полно тайн, и я в этом еще раз убедилась. Неожиданно земля под ногами вздрогнула и из нее стали вылезать длинные корни кедра Бажиру, напоминающие щупальца исполинского спрута. Они обвили тело Аная и потащили его вглубь, в самые недра Земли.
Я смотрю на происходящее вытаращенными глазами, которые еще немного – и выпрыгнут из орбит. Но мне совсем не страшно. Ужас отступил.
Как только тело Аная исчезает и взрыхленная почва перестает вибрировать, все жители аймака тубал возвращаются к костру. Вновь раздаются удары бубнов, и начинается пиршество. По воздуху разносятся ароматы жареного мяса, все суетятся, усаживаясь вокруг костра. Сквозь гул человеческих голосов просачивается заливистый смех. Мне странно его слышать на похоронах, неужели они такие бессердечные?
По кругу начинают передавать угощения, и мне достается большой кусок мяса, истекающий соком и жиром. Владу вручают целую ногу, на вид вполне аппетитную.
– Гостям самое лучшее, – отмечает Санук, присаживаясь рядом со мной. У нее в руках кусок мяса гораздо меньше моего.
– Прими мои соболезнования. Мне очень жаль, – говорю я.
– Не стоит грустить. Когда кто-то умирает, мы радуемся, а когда рождается ребенок, плачем. Мы считаем, что жизнь в этом мире очень трудна, и поэтому оплакиваем родившееся дитя, понимая, сколько тягот ему предстоит испытать в жизни. А тот, кто уходит от нас в мир иной, освобождается от них. Он счастлив.
– Счастлив, – повторяю я.
В глазах Санук блеснули слезы, она быстро вытерла их ладонью и виновато улыбнулась.
– Ешьте, пейте, мы должны как следует проводить Аная. Праотцы ждут его, у них сегодня тоже будет пир.
Нам с Владом дают кружки, наполненные мутной жидкостью, напоминающей по вкусу забродивший лимонад. Я краем глаза замечаю, как несколько сусликов пытаются стащить еду, но люди прогоняют их.
Я изо всех сил стараюсь прожевать мясо; это не так-то просто: оно жесткое, непрожаренное и совсем без соли. Но я такая голодная, что просто глотаю его. У Влада выходит с мясом гораздо лучше, чем у меня, он аккуратно срезает его с кости своим мачете, а уже потом кладет в рот. Глядя на мои мучения, он помогает и мне. Когда трапеза закончилась, от двух коз остались только шкуры да большая лужа крови. Обглоданные кости люди бросают себе за спины в кусты; каждый раз, когда кто-то делает это, мне кажется, что в кустах что-то шевелится. Я инстинктивно прижалась к Владу, и в этот момент ему на плечо сел огромный мотылек, размером с голубя. На черных крыльях мотылька был изображен глаз, похожий на человеческий.
– Это же черное око! – весело говорит Влад, словно увидел что-то совершенно прекрасное.
Испуганно шарахнувшись в сторону, Санук мотает головой и шепчет:
– Вестник смерти. Нехорошо. Очень нехорошо.
– Это всего лишь мотылек, – усмехнулся Влад, но Санук, похоже, напугалась не на шутку. Подняв с земли ветку, она ударила по бабочке, едва не задев самого Влада. И даже после того, как ночной мотылек замертво упал на землю, она еще долго что-то причитала на непонятном языке.
Вдруг из догорающего костра вынырнули двое мужчин и стремительными шагами направились к нам. Мгновение – и два ножа вгрызаются в бревно перед моим лицом. Все происходит так быстро, что я не успеваю среагировать.
Влад резко подскакивает на ноги, и они замирают друг против друга, как быки перед схваткой. Я узнаю этих мужчин, это охотники, что были с Анаем в сосновой роще. Один из них отводит глаза от Влада и смотрит на меня. Его взгляд полон злости и презрения.
– Жрица Марууш забрала его. Он не должен был помогать тебе! – отчеканивает он, брызжа слюной.
Мне нечего ему ответить. Я смиренно смотрю в его искаженное ненавистью лицо и молчу.
Санук что-то быстро говорит им на местном языке, и мужчины, взяв свои ножи, уходят.
«Он прав», – думаю я, глядя охотникам вслед.
Я виновата в смерти Аная.
39
Санук предлагает нам с Владом переночевать в ее аиле. Мы, конечно, не против.
Костер потух, и люди стали разбредаться по своим домам. Мы тоже пошли за Санук. Багдыр с Кайсым бежали впереди, где-то недалеко плакал младенец, вокруг сновали собаки с обглоданными костями в зубах. Окружающий аймак тубал лес наполнился ночными звуками.
Я вошла в аил, довольно-таки уютный и просторный (снаружи он показался мне совсем крохотным).
