Агнец - Светлана Скиба
– Это камы. Они сейчас очень заняты, – прошептала Санук с благоговейным трепетом в голосе.
– Но их глаза закрыты. Разве они не спят? – спросила я и тут же поймала ее осуждающий взгляд.
– Нет! Они принимают важные решения. Сегодня им многое предстоит.
Что именно им сегодня предстоит, я не стала спрашивать. Я терпеливо жду, когда нас позовут. Минут через двадцать, не меньше, подошел лысый мужчина и, что-то сказав Санук, кивнул на нас с Владом.
– Они готовы выслушать вас, – прошептала она. – Идите, их нельзя задерживать.
38
Мужчина проводил нас к камам, которые еще долгое время не желали пробуждаться. Их янтарные сухие лица, испещренные сетью глубоких борозд, были неподвижны и напоминали маски. Облаченные в шкуры животных, они точно впали в кому или шаманский транс. Откуда-то издалека доносились пронзительные, словно плач ветра, звуки ханга. Мне вдруг стало очень тоскливо и захотелось плакать.
И тут сидевший посередине старик открыл глаза и посмотрел на меня ясным взглядом. Его седые волосы были словно припорошены солью, как и ресницы с бровями.
– У вас есть глаза, но вы ничего не видите, у вас есть уши, но вы ничего не слышите, – сказал он гулким, точно раздающимся за стеклом, голосом. А потом спросил, чего бы я хотела, и добавил: «Инга».
Услышав свое имя, я опешила. Откуда этот человек из аймака тубал, обитающий в глухих лесах Горного Алтая, может знать мое имя? Растерянно поглядывая на Влада, я сказала, что мы будем очень признательны, если нам разрешат здесь остаться. И еще расскажут, как выбраться из этих мест. Во время моего монолога старик не сводил глаз с Влада, точно сканируя его. От его взгляда мне сделалось не по себе, было в нем что-то нечеловеческое.
– Скрыться от Марууш, – прошелестел он и снова закрыл глаза и не открывал их минут десять, может пятнадцать.
Все это время я не выпускала руку Влада, мои ноги дрожали, и мне казалось, что я сейчас упаду. Наконец шаман сообщил, что совет разрешает нам остаться до завтрашнего утра и подскажет, как сбежать из владений Марууш. Но взамен мы должны отдать духам Бажиру что-то из личных вещей. Так как на мне никаких украшений больше не осталось, я сняла с себя амулет, подаренный Анаем, и протянула каму. Увидев амулет, шаман отшатнулся, выставив руки вперед.
– Вернешь его тому, кому он принадлежит, – отчеканил он и перевел взгляд на Влада, который как раз снимал свои наручные часы. – Ты отдашь нам свое время? – прошуршал шаман, и что-то нехорошее было в его словах.
– Да. – Влад протянул ему часы, и беспричинный прохладный ветерок прошелестел около нас, хотя воздух был горячим.
Взяв часы в руки, кам забубнил на непонятном языке длинным легато, и двое других шаманов открыли свои взоры.
– Река Чойа отделяет земли зуи от внешнего мира, и вы должны пересечь ее, – заговорил он словно другим голосом, не таким, как говорил до этого. – Священный кедр Бажиру неприкасаемый, зуи к нему не могут приблизиться. Это все, что вы должны знать для своего спасения.
Он поднял руку, и перед нами тут же вырос лысый мужчина и показал жестом, чтобы мы уходили.
Все произошедшее оставило у меня неприятный осадок, было такое тягостное ощущение, что мы с Владом только что заключили роковую сделку. Хотя вроде бы ничего страшного не произошло: никого не душили, никого не мучили.
Нельзя проливать кровь живым. Только убиенным.
Вокруг костра собралось много народу. Все готовились к какому-то празднику. Среди людей я ищу глазами Аная, но не нахожу его. Санук, Багдыра и маленькую Кайсым я тоже не вижу. По правде говоря, все мужчины аймака тубал кажутся мне очень похожими: невысокие, коротко стриженные, почти лысые, в войлочных жилетах, разукрашенных этническим орнаментом. Женщины хоть как-то друг от друга отличаются.
Вдруг жаркий от костра воздух сотрясается барабанным грохотом, поднимаясь все выше. Праздник начинается. Интересно, в честь чего это торжество? У кого-то свадьба или день рождения? Здесь же отмечают такие события?
Вскоре собирается весь аймак тубал: мужчины с кинжалами в кожаных ножнах, нарядные женщины, дети, сморщенные старики. Я замечаю несколько ручных сусликов, без всякой опаски снующих среди людей. Происходит непонятная возня, но потом толчея расступается, и несколько мужчин выносят человека, укутанного во что-то белое, и кладут на настил из листьев. Я понимаю, что этот человек мертв. Значит, мы попали не на свадьбу и не на день рождения, это – похороны.
К почившему подходят камы и раскрывают саван из козьих шкур. От увиденного я ахаю и, закрыв рот ладонью, утыкаюсь лицом в грудь Влада. Это Анай! Тот самый Анай, который помогал мне. Теперь он мертвый лежит на земле, а над ним трое шаманов бьют в бубны, затягивая ритуальную песню. Седовласый старик, тот самый, с кем мы вели беседу, вздымает руки к небу, и все люди припадают к земле в коленопреклоненной позе. Мы с Владом, не сговариваясь, делаем то же самое. Коснувшись лбом влажной, пахнущей навозом земли, я думаю о том, не я ли виновата в смерти Аная.
На несколько секунд все замирает, будто весь мир накрыло звуконепроницаемым куполом, но потом глухие дроби бубна вновь ударяют по ушным перепонкам.
Подскочив на ноги и встряхнувшись, как утки, вышедшие из воды, люди пускаются в пляс. Все вокруг зашумело и задвигалось. Хлопья пепла поднимались в воздух и, подхваченные ветром, танцевали свой странный танец. Трещал огонь, кидая отблески на танцующих, и казалось, что и земля трещала у них под ногами. Их тела, облаченные в длинные одеяния, двигаются ритмично, волосы женщин вздымаются от резких прыжков, лица серьезные, глаза смотрят в одну точку.
Воздух, эфемерная субстанция, становится жарким и плотным. Костер гудел, выплевывая огоньки к небу. Мы с Владом стоим в стороне и невольно подергиваемся в такт танцующим. Удивительно. Но скорбь постепенно уходит, словно вытекает из сосуда, и остается лишь светлая печаль. Мне тоже хочется броситься в пляс, слиться в танце с подрагивающими телами. Но я не решаюсь и только с наслаждением смотрю на этих красивых людей, так чувствующих нюансы природы, понимающих то, что нам, людям из больших каменных городов, не понять. Мы по-другому видим и чувствуем этот мир, у нас другие ценности, другое временное измерение.
Ты отдашь нам свое время?
Я смотрю на жителей аймака тубал, они двигаются в едином ритме, они одно целое. Повернувшись
