Ларс Кеплер - Соглядатай
– Невероятно… как тебе это удается?
– Скоро придется настраивать его снова, – заметила Джеки.
– О’кей.
Улыбаясь, она легко провела пальцами по черному лаку крышки. В лакировке ее рука отражалась, словно выточенная из камня.
– Но как же прекрасно он звучит.
– Я рад, – отозвался Эрик.
Мадде потянула его за руку:
– А теперь послушаем, как играет робот.
– Нет! – запротестовал Эрик.
– Да-а, – засмеялись обе гостьи.
– Ладно, я же знаю, какой высоты планка, – промямлил Эрик и сел.
Он положил дрожащие пальцы на клавиши – и снял, так и не заиграв.
– Мадде… ты так чудесно играла, – повторил он.
– Ты тоже молодчина.
– А в футбол ты так же ловко играешь?
– Нет…
– Наверняка так же, – добродушно сказал Эрик. – Я приду завтра пораньше, посмотрю, как ты забиваешь голы.
Лицо девочки стало напряженным и испуганным.
– Ты о чем? – спросила Джеки.
– Я же должен забрать Мадде после матча.
Джеки побледнела, лицо стало строгим.
– Матч был вчера, – мрачно проговорила она.
– Мама, я… я вполне…
– Ты что, шла домой одна? – спросила Джеки.
– Ничего не понимаю, – сказал Эрик. – Я думал…
– Помолчи, – отрезала Джеки. – Мадде, Эрик не пришел за тобой после матча?
– Все в порядке, мама, – выговорила девочка и заплакала.
У Эрика бессильно опустились руки; в голове застучало, вернулась дурнота.
– Прости, – тихо сказал он, – не понимаю, как…
– Ты же обещал!
– Мама, перестань! – закричала Мадде.
– Джеки, у меня было страшно много…
– Наплевать мне на это! – рявкнула Джеки. – И слышать не хочу!
– Не кричи, – плакала Мадде.
Эрик встал на колени перед девочкой и посмотрел ей в глаза.
– Мадде, я думал, матч завтра. Я перепутал.
– Все в порядке…
– Не разговаривай с ним, – оборвала Джеки.
– Пожалуйста, я только хочу…
– Так я и знала. – Черные очки резко блеснули. – Таблетки. Это не альведон. Что это были за таблетки?
– Я врач, – оправдывался Эрик; он встал. – Я вполне контролирую ситуацию.
– Ладно, – пробормотала Джеки; она уже тянула Мадде за собой к двери.
– Но теперь всё…
Джеки наткнулась на стол, который передвинули, чтобы освободить место для рояля. Ваза с сухими цветами опрокинулась и раскололась на три больших куска.
– Мама, ты разбила…
– Наплевать, – огрызнулась Джеки.
Перепуганная Мадлен уже рыдала с икотой, плетясь за матерью.
– Джеки, подожди! – Эрик рванулся за ней. – Лекарства иногда выходят боком, это правда. Я не знаю, как оно так получилось, но…
– Мне все равно! Я должна тебя пожалеть? За то, что ты сидишь на таблетках и подверг мою дочь опасности? Тебе больше нет доверия, ты же понимаешь. И не смей приближаться к ней.
– Я вызову такси, – удрученно сказал Эрик.
– Мама, он не виноват. Ну мамочка…
Джеки молчала; слезы лились у нее по щекам, когда она уходила, таща дочь за руку.
– Прости меня, от меня сплошные неприятности, – всхлипывала Мадде.
Глава 74
Там, где Мэстер-Самуэльсгатан пересекает Мальмшилльнадсгатан, высокие здания образуют ущелье, где ветер становится порывистым, сильным. Мусор вихрем кружится вокруг бронзовой девочки, которая больше трех десятилетий, потупив глаза, стоит в окружении проституток.
Эрик отправился с Йоной – на случай, если им удастся выследить Роки. Устроившись в ресторане «Моццарелла», он заказал чашку кофе.
Эрик уже оставил Джеки два голосовых сообщения, в которых просил прощения и пытался объяснить, что его, возможно, преследует пациент.
Он и сам слышал, насколько нелепо прозвучал его совет, обращенный к Джеки, – уехать на время к сестре вместе с Мадде.
Эрик отпил кофе, вгляделся в отражение своего встревоженного лица на фоне улицы, не в силах понять, что все испортил. После ухода Симоне одиночество не пугало его, но жизнь вдруг подкинула ему еще один шанс. Купидон подкрался к краю своего облачка и снова пронзил его сердце стрелой.
Эрик взял телефон, посмотрел на часы и позвонил Джеки в третий раз. Когда ее голос на автоответчике попросил его оставить сообщение, он закрыл глаза и сказал:
– Джеки… мне страшно жаль, это я уже говорил, однако пойми: все люди совершают ошибки… Я не собираюсь оправдываться, но я здесь… я жду тебя, играю этюды… и готов сделать все, чтобы вернуть твое доверие.
Эрик положил телефон на стол возле кофейной чашки; Йона остановился у облезлого фасада перед двумя женщинами. Опершись на палку, он попытался завести с ними разговор, но едва женщины смекнули, что он не клиент, они развернулись к нему спиной и принялись болтать друг с другом.
– Вы не знаете такое место – «Зона»? – спросил Йона. – Я могу неплохо заплатить, если подскажете, где это.
Женщины пошли прочь; Йона захромал за ними, пытаясь втолковать, что на самом деле «Зона» может называться как-нибудь иначе.
Он остановился, потом двинулся в противоположном направлении. Поодаль, возле башен Кунгсторнена, худая женщина садилась в белый фургон.
Йона прошел мимо лесов. Возле фасада валялись латексные перчатки и презервативы.
У следующих ворот сидела женщина лет сорока, волосы неопрятно забраны в хвост; она куталась в толстую куртку. Красные шорты в пятнах, голые ноги – в ранках.
– Прошу прощения… – начал Йона.
– Уже ухожу, – промямлила женщина.
Она встала – с боязливыми повадками человека, привыкшего, что его отовсюду прогоняют; куртка распахнулась, по ней стала видна обрезанная футболка. Женщина подняла голову.
– Лиса? – спросил Йона.
Глаза женщины были водянистыми, лицо – морщинистым и усталым.
– Говорили, ты умер, – сказала она.
– Я вернулся.
– Ты вернулся, – хрипло рассмеялась женщина. – Ну и что тут странного?
Она рьяно потерла глаз, тушь размазалась.
– Твоего сына, – добавил Йона и склонился к ней, опираясь на палку, – твоего сына поместили в приемную семью, ты ведь уже виделась с ним.
– И теперь ты во мне разочаровался? – Женщина отвернулась.
– Я только думал, что ты готова к переменам.
– Я тоже так думала, но что за…
Она сделала несколько неверных шагов и замерла, ухватившись за переполненную урну.
– Можно предложить тебе кофе и булочку с сыром? – спросил Йона.
Лиса покачала головой.
– Тебе же нужно поесть, а?
– Просто скажи напрямик, что хочешь узнать. – Лиса потупилась и сдула выбившуюся прядь с лица.
– Тебе известно место под названием «Зона»? Там работают многие девушки, вероятно, оно русское и существует уже с десяток лет, там можно легко добыть героин…
– Было раньше одно место в Баркарбю – как там его…
– «Клуб Нуар»… его больше нет.
Стайка воробьев порхнула с дерева.
– В Рюггцентруме по-прежнему теплится жизнь, в Сульне, но…
– Он слишком маленький, – возразил Йона.
– Посмотри в интернете, – посоветовала Лиса.
– Спасибо, обязательно, – сказал Йона и пошел было дальше.
– Почти у всех все в порядке, – пробормотала женщина.
Йона остановился и снова посмотрел на нее. Она стояла, пошатываясь, опираясь на урну, и облизывала губы.
– Ты знаешь, где сейчас Петер Далин? – спросил Йона.
– Надеюсь, в аду.
– Ясно… а если он пока не там?
Женщина нагнулась и почесала ногу.
– Я слышала, он вернулся к матери, в квартиру на Фельтёвештен, – тихо сказала она, изучая свои ногти.
Глава 75
Эрик припарковал машину под внутренней галереей Фэльтёверстена, и по дороге к лифтам Йона сказал, что ему нельзя бывать там, куда они направляются.
– Мне запретили и нос туда совать, – объяснил он, и от его улыбки Эрик вздрогнул.
Лифт остановился на шестом этаже, они прошли по тоскливому коридору с именами жильцов на почтовых щелях, с пыльными ковриками, детскими колясками и кроссовками.
Йона позвонил в дверь с изящной латунной дощечкой, на которой значилось «Далин».
Чуть погодя дверь открыла девушка лет двадцати. Испуганные глаза, скверная кожа, волосы накручены на старые бигуди.
– Петер сидит у телевизора? – спросил Йона и вошел.
Эрик последовал за ним. Закрыв за собой дверь, он осмотрелся в унылой прихожей: отделочная лента с узором, цветные фотографии старушки с двумя кошками на руках.
Толкнув застекленную дверь палкой, Йона вошел прямиком в гостиную и остановился перед пожилым мужчиной, сидевшим на коричневом кожаном диване в компании двух полосатых кошек. На мужчине были очки с толстыми линзами, белая рубашка и красный галстук, а волнистые волосы он зачесал на плешь.
По телевизору шла какая-то из старых серий «Коломбо». Питер Фальк, засунув руки в карманы мятого плаща, улыбался самому себе.
Мужчина на диване мельком глянул на Йону, выудил из пыльного пакета несколько кошачьих галет и швырнул на пол, после чего понюхал пальцы.
Обе кошки неохотно спрыгнули на пол и обнюхали галеты. Девушка, хромая, ушла на кухню выжимать половую тряпку.
