Иван Царевич и серый морг - Янина Олеговна Корбут
– Не-а…
– Вот и правильно. Иди. Сейчас мой секретарь принесёт тебе печеньки. Погрызёшь.
Нажав кнопку на телефоне, он коротко проинструктировал своего секретаря. Суслик вышел, и Гулиев снова повернулся ко мне и жестом предложил садиться.
– Икроножная слабая, – проворчал он. – Я и так тренируюсь, занимаюсь ежедневно. Вон, видал, какая у меня приставка? Между прочим, Россия стала первой страной в мире, которая признала киберспорт официальным видом спорта.
– Не обращайте внимания. У Суслика талант шутить не к месту.
– О твоих талантах я тоже наслышан. Ты у нас теперь вроде знаменитости. Судьбу испытываешь? Судьба – злодейка. Слышал такое?
– Тетерь донёс?
– Тетерь у нас кто? – словно пытаясь что-то вспомнить, прищурился Гулиев.
– Ну, длинный такой, возле «Мельника» отирается.
– А-а-а. Припоминаю. Я же с людьми «на земле», так сказать, не работаю. Для этого есть персонал. Но да, информация пришла с улицы. Слухи быстро распространяются. Я ведь раньше не верил. Думал, врут, гады. Но потом со стороны морга всё чаще новости долетать стали. Сколько криминальных трупов уже помог раскрыть? Следаку радость, что дело сделано, он даже не подумал, откуда простой пацан столько всего мог узнать… Или ты как-то связан с тем типом, что резал проституток?
– Нет, конечно! Это просто совпадение. Когда труп принимали, я заметил, что на ладони отпечаток. Как будто крест.
– И что?
– Значит, она хваталась за кого-то, когда её душили. Вот я и сказал об этом следователю. А тот уже размотал по цепочке. Может, обобщил показания всех свидетелей, так и вышел на одного из сутенёров.
– А ты знаешь, Иван, что гад этот на меня работал? И что он мог меня порядком подставить?
– Когда приехали его арестовать, нашли повешенным, – заметил я.
– Ага. И снова к моим людям вопросы. Не мы ли ему рот заткнули?
– Может, совесть человека замучила?
– Или кто-то постарался, чтобы он уже ничего не успел рассказать. Ни моим людям, ни милиции. Ладно, тут ты, Иван, попал пальцем в небо. Ну а второй случай?
– Там один наркоман другого пырнул за дозу. Ещё проще. Я просто знаю, где они чаще всего собираются, вот и подсказал следователю.
– Да ты у нас прямо вундеркиндер. Знаешь, что интересно? Кто у нас стал героин такими партиями возить? Ведь не было. Залётные иногда проскакивали, но их быстро учили уму-разуму. А при обыске у того, который товарища пырнул, нашли товара на большую сумму. Только он был обычный распространитель.
– Так пусть его допросят.
– Умер от передоза. И опять вопросы к моим людям. Хотя все знают, что мы с героином не работаем. А в городе последнее время сотни случаев передозировок. Переполох был не так давно на одной студенческой вечеринке…
– Не слышал про такое.
– Пока не просочилось в большую прессу-то. Так, одна паршивая газетёнка писала, но денег у редакции – пшик, а тираж – меньше тысячи. Вот никто и не обратил внимания на мелкую заметку. А я сразу смекнул: что-то тут не так. Короче, какой-то беспредел пошёл. Гурам волнуется…
– А кто такой Гурам? – поинтересовался я, потому что это имя слышал впервые. Лопата про него вроде не упоминал. – Тоже важная личность из девяностых?
– Знаешь, Иван, девяностые были свободным и одновременно опасным временем. Но я не жалею, что прошёл такую школу. Благодаря Гураму у нас тут всё было относительно спокойно. Его все уважали, но кое-кто и не любил. А были такие, кто откровенно боялся.
– За что любили?
– Ну, за что… Изъяснялся всегда грамотно, не матерился, уважал справедливость. Правда, справедливость у каждого своя. Но он никогда не был сторонником проливать кровь зазря, разборки с оружием не одобрял. Беспредельщиков вообще не жаловал. И за оборотом наркоты строго следил. Мы тоже традиции блюдём.
– А Тетерь… он, его пацаны… они же распространяют.
– Там лёгонькое. Героин и прочая дрянь через нас не проходят. Между прочим, мы поддерживаем баланс: сколько пришло, столько ушло.
– А можно ещё кое-что спросить?
– Попробуй.
– Я тут немного интересовался… Получается, вы из группировки оставшихся в живых людей Тихонова?
Гулиев усмехнулся:
– Когда-то господин Тихонов был депутатом районного заксобрания и одновременно возглавлял сам знаешь что. Тогда они взяли под контроль едва ли не весь городской бизнес. Он умело легализовал свои денежки и в своё время построил в меру честный бизнес. А потом полез в политики местного масштаба. Так что теперь наш Тихонов в белом пальто, а кто-то должен делать за него грязную работу.
Мы немного помолчали, а потом я спросил:
– Как думаете, эти проститутки… Кто мог вырезать им органы?
– Ты же знаешь официальную версию. Жаль, он не понёс заслуженное наказание. Я думал: ты меня просветишь, раз ты такой уникальный парень.
– Если хотите моё мнение, ваш бывший «сотрудник» был тем, кто их просто душил по чьей-то просьбе. Резал кто-то другой.
– Не только резал, но и выкладывал чуть ли не вдоль дороги. Условно это мой район. Зачем кому-то так меня подставлять?
– Не знаю.
Гулиев нахмурился, а я продолжил:
– Зато, кажется, я подозреваю, где они находятся. У вас есть карта?
Молча поднявшись, Гулиев подошёл к своему столу, покопался в ящике и достал довольно потрёпанный атлас дорог.
– Вот, – указал я на нужную трассу. – От города сорок минут езды, а места уже глухие. Тут поворот, дальше лес. Там уже давно никто не живёт. Ликвидация вымерших деревень идёт в области не первый год. Я случайно узнал про одно поселение в лесу. Думаю, это та же деревня, в которой раньше селили жертв ярославские чёрные риелторы. Банда Бледных. Помните то дело?
– Да не так много лет прошло. Помню, конечно.
Мне пришлось затратить некоторое время, чтобы пересказать ему нужную часть истории, опустив, впрочем, мои спорные аномальные способности.
– Как думаете, может он за этим стоять? – поинтересовался я, закончив повествование.
– Ты намекаешь на Бледню? Тот помер давно, паскуда. Господи прости. О покойных плохо нельзя.
– Хорошо, а кто остался в живых из той их последней группировки?
Гулиев задумчиво сжал подборок пальцами:
– Кого посадили, кого пристрелили.
– А сам он точно умер? Ну, не знаю. Может, можно как-то проверить? Были же у него какие-то родственники.
Посверлив меня взглядом, Гулиев сказал: «Сиди тут», а сам вышел. Отсутствовал он минут десять. За это время я успел изучить вид из окна, а ещё все иконы у него на полке. И подумал, что те, кто не ладах с законом, чаще других ищут заступничества у Бога.
Гулиев вернулся в кабинет с задумчивым лицом, будто ему открылось что-то неведомое:
– Знаешь, малой, а ты башковитый.
– Что вы узнали?
