Дин Кунц - Славный парень

Прежде чем она окончательно оценила ситуа­цию, Крайт выстрелил в нее. Пневматический пис­толет, который он достал из матерчатой сумки, из­дал негромкий звук, и дротик-шприц вонзился в ее правую грудь.

На ней была клетчатая желто-синяя блузка и, скорее всего, бюстгальтер. Два слоя материи не мог­ли помешать поступлению препарата в кровь.

Укол дротика заставил Мэри зашипеть от боли. Она выдернула его из груди и бросила на пол, но бы­стродействующий транквилизатор впрыскивался мгновенно.

—  Может, потом вы споете мне «А время прохо­дит мимо», — сказал Крайт. — Я уверен, слова вы знаете.

Она схватила нож, которым снимала кожуру и вычищала середину яблока, и швырнула в Крайта. Конечно же, промахнулась.

Повернулась к кухонной двери со вторым ножом в руке, но ноги ее подогнулись. Свободной рукой схватилась за столик, чтобы не упасть.

Крайт обошел центральную стойку, направляясь к ней.

Голова женщины стала опускаться, но она вски­нула ее. Глаза сверкнули.

Нож выскользнул из пальцев, упал на пол.

Крайт ногой отшвырнул его и подхватил поте­рявшую сознание Мэри до того, как та упала.

Отнес ее к столу. Тело стало таким податливым, что чуть не соскользнуло со стула, на который он усадил Мэри.

Крайту пришлось наклонить ее вперед, поло­жить руки на стол, голову — на руки. В таком поло­жении она вроде бы держалась на стуле.

Закрыв парадную дверь на врезной замок, он вернулся на кухню. Положил матерчатую, сумку на обеденный стол.

На случай, если у Кэрриеров такие же соседи, как у Бетани и Джима, привыкшие заходить без стука, Крайт опустил жалюзи на кухне и сдвинул шторы в семейной гостиной.

Вытащил из матерчатой сумки две пары поли­цейских наручников. Приковал левое запястье Мэ­ри к левому подлокотнику стула.

Она же, лежа головой на столе, начала похрапы­вать.

Второй парой Крайт соединил ножки стула и стола. Быстро прошелся по дому, не для того, чтобы посмотреть, как жила эта семья: хотел убедиться, что в доме, кроме него и Мэри, никого нет.

Увидел лишь свое отражение в нескольких зерка­лах, больше никого. Подмигнул одному отражению, показал кулаки с вскинутыми вверх большими паль­цами другому.

У Кэрриеров было два автомобиля: шестилетний «Субербан» и более новый «Форд Экспедишн». Уолтер уехал на «Субербане» на работу, но «Экспе­дишн» стоял в гараже, готовый верой и правдой по­служить Крайту.

На кухне он взял дольку яблока из миски. Хру­стящую и вкусную. Побаловал себя второй долькой.

За столом в горле у Мэри что-то булькнуло, она перестала храпеть.

В редких случаях аллергическая реакция на тран­квилизатор могла привести к анафилактическому шоку и смерти.

Он подошел к Мэри. Она дышала. Пульс медлен­ный и ровный.

Он посадил ее прямо. На этот раз она не упала вперед. Только склонила голову набок.

Сев на соседний стул, он отбросил волосы с ее лица. Кожа гладкая, лишь несколько морщинок в уголках глаз.

Приподнял одно веко, другое. Радужки серые, с зелеными точками. Как только он отпускал веко, оно падало.

Челюсть Мэри отвисла. Губы разошлись. Пол­ные губы.

Крайт прошелся по ним кончиками пальцев, она не отреагировала.

Из матерчатой сумки он достал резиновый шланг и синюю пластиковую коробочку. В коробочке лежало два шприца и ампулы с янтарной жидкостью.

Крайт снял упаковку с одного шприца, отломил кончик ампулы, набрал в шприц нужную дозу, выпустил из шприца короткую струйку, чтобы убедиться, что в игле не остались пузырьки воздуха.

Повернул правую руку Мэри ладонью вверх, ре­зиновым шлангом перетянул ее на бицепсе, чтобы набухла вена. Воткнул в вену иглу и, медленно на­жимая на поршень, ослабил турникет. Наблюдал, как из шприца уходит янтарная жидкость.

Место укола спиртом он не протер. Если б и на­чалось заражение крови, критический момент для Мэри наступил бы дня через два. А к тому времени она бы уже не представляла для него никакой цен­ности.

Когда он вытащил иглу, на месте укола появи­лась капелька крови. Он не мог оторвать от нее глаз.

То была кровь матери самого серьезного против­ника, с которым довелось столкнуться Крайту. И он сомневался, что столкнется с таким в будущем.

Вдыхая запах ее кожи, Крайт наклонился и слиз­нул кровь.

Логика не могла объяснить, почему он счел необ­ходимым попробовать эту алую субстанцию, но Крайт был уверен, что поступил правильно.

Янтарная жидкость нейтрализовала действие транквилизатора, который находился в шприце-дротике. Предназначалась для того, чтобы человек проснулся быстро и с ясной головой.

Крайт откинулся на спинку стула и наблюдал, как под веками Мэри начали подергиваться глаза.

Появился язык, облизал губы.

Когда ее глаза открылись, взгляд еще плавал. Она их закрыла. Открыла вновь, закрыла.

— Не притворяйтесь, — сказал Крайт. — Я знаю, что вы в сознании.

Мэри выпрямилась на стуле, посмотрела на на­ручник, который приковывал ее левую руку к под­локотнику, посмотрела на правую руку, в которую

он сделал укол, на использованный шприц, лежа­щий на столе.

Когда наконец встретилась с ним взглядом, Крайт ожидал вопроса, что он с ней сделал, но Мэри молчала. Смотрела на него, ожидая, что он скажет.

Такая выдержка произвела на него впечатление, он улыбнулся.

— Дорогая моя, должен признать, вы относитесь к другому виду животных.

—  Я — не животное, — ответила она.

Глава 53

Волны, набегая на черные камни, разлетались мириадами брызг. Ритмично сменявшие друг друга удары и шуршание убегающей воды напоминали шепот миллионов людей на разных языках, словно в голосе прибоя слились голоса всех тех, кого забрал к себе океан.

Парк протянулся на несколько кварталов вдоль берега. Рабочие, пришедшие сюда в обеденный пе­рерыв, ели за столиками для пикника, расставлен­ными под пальмами. Любители бега трусцой отме­ряли мили по дорожкам, мрачные и сосредоточен­ные.

Тим и Линда прогуливались от одной смотровой площадки к другой, облокотившись на перила, на­блюдали, как море напрыгивает на берег, чтобы по­том скатиться с него.

Они выпили слишком уж много натягивающего нервы кофеина, Тим пытался осмыслить сказанное ею, а она свыкалась с тем, что впервые за пятнадцать лет рассказала историю уничтожения ее семьи.

—  Забавно, — нарушила она тишину. — Именно

когда я почувствовала, что готова жить, действи­тельно жить, кто-то приходит, чтобы убить меня.

—  Он, возможно, и придет, но убить тебя ему не удастся.

—  Откуда такая уверенность?

Тим поднял пакет с последним шоколадно-фисташковым пирожным. Они унесли их из кофейни и почти все съели.

—  Хочешь?

—  Я серьезно, Тим.

Он смотрел на волны, она его не торопила, и на­конец он заговорил:

—  Больше семи лет я знал, что все вернется и мне снова придется иметь с этим дело.

—  С чем?

—  Звучит возвышенно, но можно считать, что это судьба.

—  У нас всех есть судьба.

—  Это больше похоже на... что-то в крови.

—  И что у тебя в крови? — спросила Линда.

—  Гордиться тут мне нечем. Я не прикладывал никаких усилий. Это врожденное.

Она ждала.

—  Я испугался, когда понял, что во мне есть, — продолжил он. — До сих пор боюсь. Да еще люди на это так реагируют. Раздражает, знаешь ли.

По небу с громкими криками пролетели чайки. Одна вдруг спланировала вниз, исчезла.

—  Я говорил себе: каменщик — хорошая и чест­ная профессия, быть каменщиком для меня лучше всего, и я в это верю.

Чайка появилась, то ли из-под воды, то ли из впадины между двух волн, и улетела с пойманной рыбой.

—  Но рано или поздно та твоя часть, которую ты пытаешься придавить, проявляет себя, ты больше не можешь удержать ее. Она — в крови, а кровь, по­лагаю, всегда возьмет свое.

На берегу, куда долетали брызги, но не волны, двое мужчин и женщина искали между камнями крабов и клали их в ярко-желтые пластиковые кор­зины.

—  И потом, иногда происходящее вокруг застав­ляет тебя быть тем, кто ты есть.

Зазвонил одноразовый мобильник.

—  Не отвечай, — попросила она. — Договори.

—  Это Пит, — ответил он и не ошибся.

—  Купил себе одноразовый мобильник, — сооб­щил Пит. — Есть чем и на чём записать?

—  Карандаш и бумага? — переспросил Тим, Лин­да достала из сумочки все необходимое, и он доба­вил: — Говори.

Продиктовав номер и повторив, Пит спросил:

—  Вы уже виделись с Лайли Вен-чинь?

—  Да. И кое-что узнали.

—  Я должен это услышать. Но не по телефону.

—  Чтобы удержать тебя от этой истории, придет­ся сломать тебе ноги, так?

—  Не поможет. В школе я занимался акробати­кой. Могу ходить на руках.

—  Где встретимся?

Пит спросил, где они.

—  Я к вам подъеду. В течение получаса.