Стивен Кинг - Возрождение

— Озадаченный, — сказал я. – Озадаченный, обеспокоенный и возбужденный одновременно.

— Ага, вроде того. Он взял кольца щипцами, приложил к моим ушам и попросил меня нажать кнопку на пульте, поскольку у него руки были заняты. Я уж было отказался, но, вспомнив о пистолетах в витринах ломбардов, послушался.

— А потом отключился, — уверенно продолжил я, но Хью меня удивил.

— Обмороки случались, да, как и явления, которые я назвал призматикой, но все это было потом. Тогда же, в магазине, у меня в голове оглушительно щелкнуло. Мои ноги судорожно выпрямились, а руки взмыли вверх, будто у школьника, которому не терпится, чтобы его вызвали.

Что-то это мне напоминало.

— А еще у меня во рту был привкус, будто я монетки сосал. Я попросил у Джейкобса стакан воды и, услышав свой вопрос, разрыдался. Рыдал я долго. Джейкобс меня обнимал. – Хью наконец отвел взгляд от гор и посмотрел на меня. – После этого, Джейми, я ради него был готов на все. На все.

— Знакомое чувство.

— Когда я оклемался, он отвел меня обратно в торговое помещение и нацепил мне на голову наушники «Косс». Включив какую-то FM-станцию, он начал потихоньку уменьшать звук и спрашивать, слышу ли я что-нибудь. Я говорил, что слышу, пока он не дошел до нуля, и я почти готов поклясться, что даже тогда я кое-что слышал. Джейкобс не просто вернул мне слух: таким острым он у меня не был лет с четырнадцати, когда я джемил со своей первой группой.

Хью спросил, чем он может отплатить Джейкобсу. Преподобный — неопрятный, давно немытый и нестриженый, — задумался.

— Вот что, — наконец сказал он. — Покупателей у меня здесь маловато, да и те, что приходят в магазин, часто какие-то подозрительные. Я хочу перевезти все это на склад на Норт-Сайде, пока буду думать, что делать дальше. Ты мог бы мне помочь.

— Я могу даже кое-что получше, — ответил Хью, наслаждаясь звуком собственного голоса. — Оплатить аренду склада и нанять бригаду перевозчиков. По мне не скажешь, но я могу себе это позволить. Правда.

Джейкобс, похоже, пришел в ужас от этой идеи.

— Ни в коем случае! Мой товар — в основном всякий мусор, но оборудование стоит дорого, и большая часть того, что находится в задней комнате, в лаборатории, еще и хрупкая. Ты достаточно меня отблагодаришь, если поможешь с перевозкой. Но сперва тебе надо немного отдохнуть. Поесть. Набрать пару фунтов. Ты пережил тяжелые времена. Не желаете ли стать моим ассистентом, мистер Йейтс?

— Если хотите, — сказал Хью. — Мистер Джейкобс, я до сих пор поверить не могу, что вы говорите, а я вас слышу.

— Через неделю перестанешь удивляться, — сказал он небрежно. — С чудесами всегда так. И не стоит с этим бороться — это просто человеческая природа. Но поскольку мы в самом деле стали свидетелями чуда в этом заброшенном уголке Города Моторов, я больше не потерплю, чтобы ты называл меня мистером Джейкобсом. Для тебя я — Преп.

— В смысле, «Преподобный»?

— Именно, — с ухмылкой подтвердил он. — Преподобный Чарльз Д. Джейкобс, в настоящее время — главный прелат Первой церкви Электричества. Обещаю, что не загоняю тебя до смерти. Спешить некуда: времени у нас полно.

- Конечно, некуда, — сказал я.

— Ты это к чему?

— Ни твои перевозчики, ни твои деньги ему не были нужны. Ему нужно было тебя задержать. Думаю, он тебя изучал. Высматривал побочные эффекты. А что думал ты?

— Тогда? Ничего. Я был на седьмом небе от счастья. Если бы Преп попросил меня ограбить Национальный банк Детройта, я бы вполне мог попробовать. Задним числом я теперь понимаю, что, возможно, ты прав. Ведь работы там было всего ничего, потому что, честно говоря, от товаров его магазин не ломился. В задней комнате кое-что было, но на подходящем грузовике мы бы перевезли все до последнего винтика за пару дней. Он же растянул это удовольствие больше, чем на неделю. – Хью призадумался. – Да, ты прав. Он за мной наблюдал.

— Изучал. Искал побочные эффекты.

Я взглянул на часы. Через пятнадцать минут меня ждали в студии, и если я просижу за столиком еще чуть-чуть, то опоздаю.

— Проводи меня до Первой студии и расскажи мне о них.

По дороге Хью рассказал мне о периодах отключки, которые последовали за излечением от глухоты. В первые пару дней они случались часто, но ненадолго, и потери сознания Хью не чувствовал: просто внезапно он оказывался в другом месте и обнаруживал, что прошло пять минут. А то и десять. Дважды это случалось, когда они с Джейкобсом загружали оборудование и подержанные товары в старый фургон, который Джейкобс взял напрокат у какого-то сантехника (может, тот был еще одним благодарным пациентом, но если и да, то Хью об этом ничего не узнал – Преп о таких делах не распространялся).

— Я его спросил, что тогда происходило. Он ответил, что ничего: мол, мы грузили товары и разговаривали, как обычно.

— Ты ему поверил?

— Тогда – да. Теперь не знаю.

Хью рассказал, что однажды вечером – спустя пять или шесть дней после исцеления – он сидел на единственном стуле своего номера в клоповнике, читал книгу, и вдруг обнаружил, что стоит в углу комнаты, лицом к стене.

— Ты что-нибудь говорил? – спросил я, а в голове у меня вертелось: «Что-то случилось. Что-то, что-то, что-то».

— Нет. Но…

— Что «но»?

Хью покачал головой, вспоминая.

— Я снял штаны, потом снова обулся. Я просто стоял в углу в трусах и кроссовках. Бред какой-то, да?

— Muy loco, — согласился я. – И долго тебя беспокоили такие провалы?

— За вторую неделю была всего парочка. К началу третьей недели они прекратились. Но был еще один побочный эффект, который длился дольше. Иногда у меня с глазами начинало твориться что-то странное. Не знаю, как толком описать эти явления. Я их назвал призматикой. За следующие пять лет они у меня случались где-то десяток раз. Потом – как отрезало.

Мы подошли к студии. Там нас поджидал Муки в своей бейсболке «Бронкос», повернутой козырьком назад. Ни дать ни взять старейший в мире скейтер.

— Группа уже внутри. Репетирует. – Он понизил голос:

— Чуваки, такой херни я давно не слышал.

— Передай им, что мы начнем чуть позже, — сказал я. – Время мы им возместим.

Муки перевел взгляд с Хью на меня, потом обратно на Хью в попытке понять, грядет ли буря.

— Ребят, сегодня ведь никого не уволят, правда?

— Не уволят, если впредь будешь выключать пульт, — сказал Хью. – А теперь дуй в студию, дай взрослым поговорить.

Муки отсалютовал и ушел.

Хью повернулся ко мне.

— Призматика была гораздо удивительнее отключек. Даже не знаю, как ее описать. Как говорится, лучше один раз увидеть.

— А ты попробуй.

— Я всегда знал заранее, когда начнется приступ. Вот идет себе день своим чередом, все как обычно, и вдруг у меня вроде как обостряется зрение.

— Как слух после излечения?

Он покачал головой.

— Нет, со слухом все по-настоящему: у меня он и сейчас острее, чем до Преповой терапии, и я знаю, что тесты это подтвердят, хоть я ни разу ими не заморачивался. А вот со зрением… знаешь, как эпилептики предсказывают приступ по покалываниям в запястьях или по фантомному запаху?

— Ты о предвестниках.

— Точно. Так вот обострение зрения было этим самым предвестником. Дальше были… цвета.

— Цвета.

— Контуры предметов окрашивались красным, синим и зеленым. Цвета переливались друг в друга. Я словно смотрел на мир через призму, которая дробила предметы на кусочки, одновременно увеличивая их. – Хью с досадой похлопал себя по лбу. – Точнее описать не могу. И за те тридцать-сорок секунд приступа я будто пронзал взглядом наш мир и видел, что там, дальше, есть еще один. Более реальный.

Хью серьезно посмотрел на меня.

— Такая вот призматика. До сегодняшнего дня я никому о ней не рассказывал. Она пугала меня до чертиков.

— Даже Препу?

— Рассказал бы, но к тому времени мы уже расстались. Вместо слезных прощаний он оставил мне записку, что, мол, у него появилась возможность заработать в Джоплине. Первый приступ случился у меня уже в Недерленде, через полгода после излечения. Призматика… есть в ней какая-то неописуемая красота, но надеюсь, что она ко мне больше не вернется. Если за нашим миром и правда есть еще один, я не хочу его видеть. А если он только у меня в голове, то пусть там и остается.

Вышел Муки.

— Они там уже разогрелись, Джейми. Могу поработать за пультом, если хочешь. Уж точно не напортачу, потому что по сравнению с этими гавриками «Мертвые молочники» — чистые «Битлз».

Может, и так, но ребята заплатили за сессию наличными.

— Не нужно. Я сейчас приду. Скажи им, через пару минут.

Муки скрылся.

— Итак, — сказал Хью. – Мою историю ты услышал. Теперь твоя очередь.