Кто свистит в ночи - Грег Вудланд
После обеда снова ожил телефон. Хэл кинулся к аппарату, пытаясь опередить маму. Если на проводе тот, о ком он подумал, то Хэлу хотелось задать звонильщику несколько вопросов. Например: чем тот занимался последние лет двадцать? Почему наказывает семью Хэла за то, в чем она никак не виновата? И зачем он творит такие мерзости с несчастными животными?
Мама оказалась быстрее и схватила Хэла за футболку, как только он распахнул дверь.
– Ты куда это собрался? – Мама преградила ему путь. Хэл остановился, а она прошла к телефонному столику, подняла трубку и после недолгого молчания сказала: – Алло?
Из динамика донесся мотив Элвиса Пресли. Тот все повторялся и повторялся, точно пластинка с записью свистящего Джека Смита. Мама запустила руку в ящик столика. Скаутский свисток был уже у ее губ, однако она передумала и убрала его обратно.
Мерзкий свист заглох, и Хэл услышал хриплый шепот: «Я сделал это для тебя…» Мама резко побледнела и выпустила из рук трубку, потом подняла и аккуратно положила на столик. «Для тебя»? Он имел в виду кошку? Или?.. В трубке все звучали короткие гудки. Мама вернулась в гостиную и рухнула на диван перед телевизором.
Глава 22
Очаровательное создание у дверей сверкало ярко-розовой помадой и сиреневыми тенями. Представилась она как Труди Дэйви, от миссис Курио.
Что ж, хорошо, думал Хэл, рассматривая девушку. Она порхнула за порог, помахивая большим золотистым саквояжем. В звонком голоске девушки немедленно прибавилось децибелов, стоило ей увидеть маму. Труди очень напоминала миссис Курио, только была моложе и симпатичнее. Шелковистые волосы девушка забирала в пучок, а косметики на ней было больше, чем когда-либо доводилось видеть Хэлу. В узком бирюзовом платье и золотом колье Труди напоминала кинозвезду, которая именно так и нарядилась бы для похода в модный ночной клуб. Одним словом, в зловонном жарком Мурабуле, да еще и в будний день, делать такой девушке было решительно нечего.
Труди поведала, что навещает особо важных клиенток – типа миссис Курио и ее подруг – на дому по понедельникам. Диана шепнула ей на ушко о миссис Хэмфрис, и Труди решила, что самое подходящее время для визита к Корри – без четверти девять. Речь лилась из девушки неудержимым потоком, и она уже открывала свой чемоданчик на кофейном столике. Вскоре вся гостиная была заполнена разнообразными баночками, а центральное место в комнате занимала сама Труди, попыхивая сигаретой «Плейерс».
Она выпустила элегантное серое колечко дыма, медленно подплывшее к ошеломленной маме.
– Могу ли я рассчитывать на чашечку кофе, пока готовлюсь к показу? С молоком, три ложки сахара, спасибо огромное.
– Три ложки сахара… – повторила мама. Не успев прийти в себя, она выпроводила Хэла с Эваном через кухню во двор и закрыла двери.
– Уверяю, вам понравится! Такой шанс выпадает только по большим праздникам! – щебетала Труди. – Да еще и скидка сегодня невероятная! – Она ахнула: – Только вспомнила! Идете сегодня на шоу? Обязательно сходите – великолепное зрелище!
Прошло полчаса. Хэл сидел на ступеньках, присматривая за Эваном. Из дома все еще неслись взрывы фальшивого смеха, хотя, сколько Хэл ни прислушивался, ни одной по-настоящему смешной шутки от Труди не услышал. Умирая со скуки, он побрел к Эвану, копавшему яму в дальнем углу, у забора. Хэл не сомневался, что папе инициатива брата придется по душе, иначе помог бы. Выводила из себя жара, а еще мухи, стайками вившиеся вокруг потных рук и ног Эвана.
Неожиданно над забором показалась голова Али.
– Что поделываем?
– Да ничего особенного. – Хэл обрадовался. Хоть какое-то разнообразие, хотя и не совсем вовремя.
– Яму рою! – Эван гордо оперся о лопату. – Для раков!
– Ого! – ухмыльнулась Али.
– Откуда ты знаешь, где мы живем? – удивился Хэл.
– Элементарно, мой дорогой Хэмфрис! Новый голубой дом, выходит на пустоши… – Али пожала плечами. – А еще я видела на днях, как вы сюда входите.
– Гениально. – Хэл настороженно обернулся на заднюю дверь и махнул девочке – мол, давай перелезай.
Она легко соскочила во двор и отряхнулась.
– Давай в библиотеку? Хочешь, поехали на велике.
Через несколько минут они уже катили по улице. Хэл рассказал девочке о Свистуне, о его вечерних звонках и зловещих визитах.
– Ничего себе, – протянула Али.
Библиотека расположилась в старом деревянном здании. Над входом прямо на деревянной стене была вырезана величественная надпись: «Школа искусств. 1898». Они уселись листать старые подшивки «Вестника Мурабула» за 1947–1950 годы, переплетенные в целые тома под кожаной обложкой. Год Али не помнила, а уж дату – тем более. Хэл предположил, что в маленьком городке не так-то часто происходили три убийства подряд, поэтому проглядывал только передовицы.
Минут десять он перебирал громко шуршащие пожелтевшие страницы, затем оторвался от газет и осмотрел читальный зал.
– И где твой отец?
– Где-то здесь, – пробормотала Али.
В библиотеке сидели два взъерошенных старика, похоже, проспавшие в читальном зале все выходные.
Библиотекарша, миссис Пикеринг, дежурила у стола рядом со стойкой администратора. Больше здесь не было ни души. Миссис Пикеринг, неухоженная женщина в лиловом костюме, покачивая зелеными пластиковыми серьгами, неохотно выдала им газеты. Она шлепнула подшивку перед ними на стол и искоса посмотрела на Али, словно ничего, кроме неприятностей, от девочки не ждала. Али даже глазом не моргнула. Более того, она явно наслаждалась тем, что достойной даме приходится быть настороже. Девочка громко читала вслух и хихикала над старыми заголовками,
