В тени скалы - Ирина Владимировна Дегтярева
Учитывая, что они никого больше не схватили, Тарек заключил – за ним пришли персонально.
– Руки за голову! На колени! – велел тот же парень.
Ясем успел заметить, что он расаб [Расаб (полное название рав-самаль бахир) – прапорщик], а не обычный солдат. Руки за голову завел, но на колени вставать не собирался. Тогда один из солдат выскочил из-за щита и, забежав за спину Ясема, ударил ему тяжелым ботинком под коленку. Тарек охнул и бухнулся на асфальт.
– Руки назад! – скомандовал расаб из-за щита. И сказал что-то на иврите солдату.
Тот затянул на кистях Ясема пластиковые наручники. Затянул так, что они впились в кожу, но Тарек промолчал.
Его быстро обыскали, забрали паспорт, который перекочевал в карман расаба. Сумка с вещами валялась рядом, ее тоже подобрали.
В БТР задержанного сажать не стали, отвели в здание КПП пешим порядком. Тарек очень надеялся увидеть там Руби, но ждал его другой. Невысокий, грушевидного телосложения, средних лет. Его внешность и мягкое вкрадчивое выражение лица не обманули Тарека. Самые отъявленные садисты, работавшие в подчинении Ясема, имели вид ангельский. Но они были теми ангелами, о которых упоминается в Коране, способными одним лишь криком прогнать джиннов.
Сейчас в качестве джинна выступал Тарек. Но добряк в замшевых, цвета слоновой кости мокасинах разговаривал пока мягко. Выразил легкое недоумение по-поводу иракского паспорта Басира Азара.
– Ты не палестинец? Что делал в секторе?
– У меня тут жена, – решил пока не отходить от канвы правды Тарек.
– С какой целью собирался к нам?
– Бегу от войны. Вы же бомбите. Страшно, – сказал Тарек и сразу почувствовал, как фальшиво звучат эти слова в его устах. Не выглядит он человеком, способным бояться и бежать от войны. Такие обычно оказываются в самой гуще событий.
– Где же твоя жена? Бросил ее от страха? – с усмешкой спросил грушевидный, начиная поддавливать пока что только интонационно.
Они разговаривали в одном из помещений КПП, без окон, напоминающим кладовку. За дверью остались солдаты и расаб, который привел сюда Тарека.
– Она ранена, и родственники посчитали, что ей лучше остаться.
– Откуда у тебя автомат? – Он указал на лежащий на столе АК хамасовца, подобранный цахаловцами вместе с сумкой Тарека.
– Это не мой. Там парень был вооруженный, он бросил автомат, а я подобрал. С перепугу. Я же не стрелял.
– А где винтовка?
– Что? – не понял Ясем, но тут же его осенило – все дело в бликах от зеркальца, пущенных им в объектив камеры наружного наблюдения. Он мысленно выругался. На такой эффект Тарек не рассчитывал и понимал, что теперь последствия могут быть вовсе непредсказуемыми.
«Где же Руби?» – с тоской подумал он, понимая, что допрашивающий его не из Моссада, а из Шин-бет. И если Руби не вмешается на данном этапе, впоследствии ситуация может усугубиться фатально для Тарека и его дальнейших перспектив не только как разведчика, но и в плане жизненных перспектив.
Разговор происходил на ногах. Здесь и стульев не было, только этот обшарпанный квадратный стол с лежащими на нем автоматом и распотрошенной сумкой Тарека. Туда же шабаковец шлепнул паспорт Ясема, который держал в руках.
– Не стоит нам врать, уважаемый. Не стоит, – повторил он.
За спиной Тарека открылась дверь и вошел… Нет, не Руби, которого он так ждал, а расаб. Приблизившись к грушевидному, он шепнул ему что-то на ухо. «Мог и не шипеть, – подумал Тарек. – Иврита я все равно не знаю. Разве, что в званиях их военных разбираюсь в силу профессиональных знаний. Ого! – Он заметил, как изменилось постно-добродушное лицо шабаковца. – Новые вводные относительно меня?»
Он услышал, что в комнату вошел еще кто-то и встал у него за спиной. Оборачиваться Ясем не стал, поедая преданно глазами шабаковца.
– Что же ты, дорогой, не рассказал нам, что родственник Джанаха Карима?
– И что это меняет? Я гражданин Ирака, – изменил тон на более требовательный Ясем.
– Возможно. Но ты находился на территории сектора Газа нелегально. Ни на одном из КПП не зафиксирован твой переход границы.
– Не знаю, у вас какой-то сбой системы, – пожал плечами Тарек. – Я законопослушный человек.
– Почему через «Эрез», а не через «Рафах» хотел уехать? Из Израиля в Ирак ты бы не смог вернуться.
– Я мог попасть в Эрбиль. В Иракский Курдистан нет запрета вылетать. Мне сказали, что «Рафах» открывают на время, можно не попасть, а теперь и здесь закрыли.
– Разберемся, – сухо сказал шабаковец, и на голову Тарека тут же из-за спины надели колючий джутовый мешок. Уже отработанным движением – ботинком под коленку – заставили упасть на колени.
– Что происходит? – он счел нужным подать голос, хотя и так понимал, что время доброжелательной беседы истекло. Но ему надо изображать обычного, добропорядочного иракца, попавшего в заварушку случайно.
«Где же Руби?» – мысленно взывал он.
– Молчать! – гаркнул расаб, и Тарека стукнули в плечо прикладом «Тавора», ссадив кожу и надорвав рукав рубашки по шву.
Тарека подхватили под руки так, что кисти рук, зафиксированные наручниками, едва не переломились. Ясем невольно вскрикнул от боли и тут же получил прикладом по почкам.
– Аллах всемогущий! – пробормотал он со стоном. – Я уже слишком стар для таких вещей.
– Ну и не надо было лезть в ХАМАС! – злорадно над ухом заметил расаб.
Ясема вели по коридорам. Он это определил по гулкости шагов. Затем спустились по нескольким ступеням, и дохнуло уличным жаром – вышли наружу. Подъехала машина. Тарека впихнули в нее. Поскольку ему пришлось карабкаться, он догадался, что это либо микроавтобус, либо джип.
Его бросили на пол между кресел и сверху придавили ногой. «Микроавтобус», – утвердился в этой мысли Тарек, как будто сейчас это было самым важным для него. Но рассуждая, он пытался держать себя в руках и не впадать в панику, которая уже стояла на пороге его сознания. Хотелось крикнуть и попросить прекратить это сумасшествие. Но это только для него было безумием. Люди, которые везли его, выполняли работу, им понятную и обыденную для них. Они спокойно переговаривались на иврите, и Тарек бы голову дал на отсечение, что они обсуждали не его, а футбольный матч или предстоящую воскресную рыбалку.
Тарека пнули несколько раз, просто так. Он не шевелился, не сопротивлялся… Умом понимал, что его пытаются сломить психологически загодя, готовя к дальнейшим допросам и вероятному сотрудничеству. Удобно получить своего человека, находящегося поблизости и в доверительных отношениях с Джанахом. Хапи, очевидно, преуменьшал перед Тареком свое руководящее положение в ХАМАС. Теперь за свою доверчивость придется расплачиваться
