В тени скалы - Ирина Владимировна Дегтярева
Руби предлагал Тареку прийти на КПП «Эрез» с беженцами завтра же. На КПП его, как и в прошлый раз, отделят от остальных, а далее Руби, выдав его за своего ценного агента, вывезет в Ашкелон. Он уже озаботился изготовлением документов для Басира Азара, получив от связного в Тель-Авиве фотографию Тарека.
Когда Ясем вернулся в Газу, в ставшее почти домом здание школы – временный мобильный штаб хамасовцев, он сообщил Хапи о решении попытаться уйти в Израиль.
– Это рискованно, – покачал головой Джанах. Опираясь на трость, он уже довольно проворно передвигался после ранения. Они разговаривали на крыльце школы. Хапи, по-видимому, кого-то ждал, то и дело выглядывал из-под навеса на пыльную, разбомбленную вчера дорогу.
– Что именно? – не дождавшись продолжения, спросил Тарек, закурив и облокотившись о металлические перила.
Дело шло к вечеру, и хамасовцы активизировались. В темноте они будут разгружать машины, пришедшие с контрабандной питьевой водой и едой, доставленной по тоннелям из Египта. В магазинах уже все продовольственные запасы смели с полок, как случалось всегда во время боевых действий.
Подъехал брат Джанаха – Мухтади. Его выгрузили вместе с инвалидной коляской два дюжих бойца в камуфляже.
– Я тебя заждался, – воскликнул Хапи, пожав руку брату.
Пока Мухтади катили внутрь школы, Джанах остановился и пояснил Тареку:
– Я все же не доверяю Руби. Вдруг он решит тебя сдать? Ты сейчас не имеешь веса в Ираке, одних твоих показаний о том, что Руби – двойной агент, будет недостаточно. На его территории ты станешь уязвимым еще больше.
Тарек воздел руки кверху, продолжая в одной из них держать окурок, зажатый между пальцев.
– Будем надеяться, что этого не случится, иншалла [Иншалла(х) (араб.) – если на то есть воля Божья. Молитвенное ритуальное высказывание, которым мусульмане сопровождают разговоры о будущих событиях].
Он считал по-другому. До откровенной беседы с Кабиром Салимом и в самом деле поостерегся бы соваться к Руби. Теперь, имея за спиной Россию и одну из самых серьезных разведок мира, он опасался только получить случайную пулю или ракету из Израиля, адресованную его приятелю-хамасовцу. Поэтому не от Руби, а от Хапи стоило держаться подальше.
– Мое дело предупредить. Я вообще-то не хочу зятя потерять.
– Ты лучше подумай о своей безопасности и о сохранности моей жены. Тут у вас со дня на день будет еще жарче. Ты бы тоже уехал. В Египет или в Сирию. И семью бы вывез. Мухтади вообще беспомощный старик-инвалид. Да и ты не молод.
– А ты почему не уехал из Ирака, даже когда американцы ходили по улицам Багдада и фотографировались на фоне «Мечей Кадисии»? Вот-вот, – он покивал, увидев, каким задумчивым стал Ясем. – И я со своей Родины не уеду. Побежим мы, побежит молодежь. Евреи все время призывают их бежать, сбрасывают листовки. Как бумаги не жалко! Обвиняют нас, что мы прикрываемся мирными.
Тарек оглянулся на здание школы. Хапи перехватил его взгляд.
– Военные хитрости никто не отменял. К тому же они кичатся, что не бомбят жилой сектор – сады и школы. Еще как!
– Ладно, будем надеяться, что сучок возьмет верх над плотником.
Хапи посмеялся:
– Я попрошу Ахмеда, он подвезет тебя к «Эрезу». Оружие оставишь ему. Увидимся, если на то будет воля Всевышнего.
– Иншалла, – повторил Тарек, молитвенно сложив руки, и вдруг оживился, улыбнувшись. – Знаешь, я слышал некоторые исламские богословы считают, что джинны [Джинны (от араб. «скрытый») – в Исламе – духи, созданные из пламени, выступают в роли нечести, бесов] бывают разных вероисповеданий и убеждений, в том числе иудеи, ну и безбожники, конечно.
Хапи рассмеялся снова:
– Не сомневайся, у нас на всех метеоритов [Согласно Корану, джиннов, пытающихся подслушать божественные откровения и секреты, настигают падающие звезды – метеориты] хватит.
– «Что же касается непокорных, то они станут топливом для Ада», – процитировал Тарек один из аятов из «Аль-Джинн» [«Аль-Джинн» – сура Корана – «Джинны»]. – Мы к этому тоже ручки приложим.
– Тебе надо поспешить, если ты так рвешься к Руби, – посоветовал Джанах. – Я слышал сегодня утром, что наши собираются закрыть со своей стороны «Эрез», чтобы не было оттока мирного населения. И заодно предотвратить дезертирство. Сам же говоришь, грядет наземная операция и надо будет кому-то сражаться, иначе они камня на камне не оставят.
В этот момент с крыши из соседнего квартала сорвался и улетел в чернеющее небо «Кассам», самодельный снаряд. Пусковая установка напоминала обычную лестницу-стремянку. Ракета оставила след от быстро сгоравших калийной селитры и сахара, составляющих ее горючее. Такая до Ашкелона запросто долетит.
«Хорошо бы в дом Мааруфа угодила, – помечтал Тарек. – Мне на одну проблему меньше».
* * *
Ранним утром, еще затемно, невыспавшиеся и угрюмые после ночных обстрелов, Ахмед с Тареком выдвинулись к границе с Израилем.
Море сияло еще только в предвкушении солнца, а солнце словно заспалось, застряло где-то за горизонтом. В преддверии нового жаркого дня все замерло в безветрии.
– Сегодня снова будут хоронить, – мрачно заметил Ахмед, медленно объезжая воронку на дороге. – У меня убило племянника. Ему всего десять. Было. Тебе, Басир, надо бы забрать с собой Хануф. Бог знает, как тут все завернется.
– Пока это невозможно. В данной ситуации здесь для нее безопаснее.
– Я видел ее вчера, – Ахмед скосил глаза в зеркало заднего вида. Тарек предпочел сесть сзади. – Она расспрашивала о тебе. Как ты, не ранен ли?
Ясем промолчал, чувствуя взгляд Ахмеда на себе, но сам настойчиво смотрел в окно. На море и на показавшийся край красного солнца.
На подъезде к КПП начались посты хамасовцев. Они без особого энтузиазма уговаривали беженцев с баулами и чемоданами повернуть обратно. После ночной бомбежки многие из них и сами готовы были бежать. И некоторые бежали, а другие еще более ожесточенно снаряжали самодельные «Кассамы», чтобы отомстить, приглушить свой страх, чтобы такой же страх испытали через границу. И эта цепная реакция может продолжаться сколь угодно долго.
Нельзя сказать, что беженцев было очень много, но поток людей не иссякал. По опыту знали, что такая артподготовка потянет за собой вторжение. И тогда под шумок особо не станут разбираться, принадлежишь ты к ХАМАС или к «Палестинскому исламскому джихаду», хватать станут всех без разбора, а за малейшее подозрение пристрелят.
Но вялыми хамасовцы на подходе к «Эрезу» оказались не из-за вселенской апатии и страха. Они уже получили указание «прикрыть лавочку» и никого
