Линдси Фэй - Прах и тень
На следующее утро Холмс послал меня в Ист-Энд за мисс Монк, чье присутствие было необходимо для уточнения наших дальнейших планов. В чем их суть, друг мне не сообщил, но на душе стало легче, когда я узнал, что они существуют.
Когда я постучал в дверь комнаты на первом этаже, которую теперь, после того как ее заработки возросли, занимала Мэри Энн, я ожидал увидеть угрюмую жертву тяжелой депрессии. Но дверь распахнулась, и меня встретила опрятно одетая молодая женщина с живым блеском в умных зеленых глазах. На плите закипал чайник. Она предложила мне сесть в своей обычной манере, сочетавшей наигранное изящество и привычное кокетство, а сама заняла второй стул у грубо отполированного стола.
— Хотите узнать, чем я занималась?
Я с радостью согласился выслушать ее. Улыбнувшись, девушка налила мне чаю.
— Бродила по городу, высматривая Стивена Данлеви.
Встревоженный ее словами, я подался вперед:
— Надеюсь, вы понимаете, насколько опасно с ним общаться? Ведь мы как раз искали Данлеви, когда столкнулись…
— С Джеком Потрошителем?
— Назовем его так в отсутствие лучшего имени. Мисс Монк, мне даже думать не хочется о том, что могло случиться.
— Да, знаю, — согласилась она с серьезным видом. — Смешно сказать, доктор, я настолько испугалась, что опасалась нос высунуть из дома. Полвоскресенья вздрагивала при каждом шепоте и скрипе. Но теперь я так чертовски зла, что, хоть и боюсь, не обращаю на это внимания.
Мэри Энн посмотрела мне прямо в глаза, и в этот миг мы с ней поняли друг друга. Я когда-то путешествовал по странам, которые она не могла бы увидеть даже в самых смелых мечтах. Она же испытала страдания, о которых я способен был только догадываться. И все же мы ощутили родство душ: я знал, что она сделает все от нее зависящее для успеха нашего рискованного предприятия.
— Это хорошо. Значит, видели Стивена Данлеви? Вы так обрадовались поручению, что наверняка добились успеха.
— Помните, его домовладелица говорила, что он постоянно где-то болтается, но никогда не приводит женщин?
— Она хотела уверить вас в его абсолютной преданности.
Девушка рассмеялась.
— Да я ему и даром не нужна. Но история о его дружке Джонни Блэкстоуне, который убил ту женщину, пока приятель дожидался его, — абсолютная правда. После того как мы пропустили вчера днем по пинте, я снова пошла вслед за ним, и он оказался как раз там…
— Простите, мисс Монк, но я не совсем понимаю, как вы встретились с Данлеви?
— Я назначила ему встречу, когда отправилась искать вас с мистером Холмсом. Кстати, доктор, как он себя чувствует? — обеспокоенно спросила она.
Я заверил Мэри Энн, что мой друг скоро будет здоров, и попросил ее продолжить рассказ.
— Мы договорились выпить по кружке пива в два часа за углом, но после того, что случилось, меня тошнило от одной мысли, что придется с ним встречаться. Я ведь чувствую, что он знает больше, чем говорит. Но ровно в два он сидел в пабе и, когда увидел меня, улыбнулся и окликнул. «Найтс Стандард» теперь — настоящий притон для петушиных боев. Девушки все сбились в кучу, шепчутся, оставаться ли здесь дальше: то, чем удалось разжиться, давно истрачено. Даже у тех, кто хочет уехать из Лондона, нет денег, чтобы купить хлеба и чая. Вот все и думают, как поступить.
Ну, мы с ним забрались в угол, вид у него какой-то странный, и он говорит: «Рад, что с тобой все в порядке, ведь ты, наверное, уже поняла, что случилось». А я ему в ответ: «Как не понять, весь Уайтчепел только и говорит об этом». Данлеви смотрит на меня пристально и спрашивает, не слишком ли я беззаботна, не подвергаю ли себя опасности. Я отвечаю, мол, нет, конечно, а сама не понимаю смысл его вопроса. Опять заговорили о Блэкстоуне: как бы его разыскать, пока вновь не произошло самое худшее. Данлеви сказал, что напал на след своего дружка, а потом вдруг заявляет: «Чтоб я не слышал больше о том, что ты таскаешься по темным улочкам». А я гадаю про себя, зачем он специально предупреждает меня, когда и без того каждая ночная пташка по эту сторону Сити трясется от страха при одной мысли о ноже, приставленном к горлу. Спрашиваю у него, мол, а какой у меня еще выбор — только лишь забираться время от времени в темноту с клиентом. Он тогда хватает меня за руку и говорит: «Живи на деньги, которые дает твой благодетель из Уэст-Энда. Я очень надеюсь на успех, но тебе нельзя высовываться, пока я все не улажу». Это показалось мне очень странным.
Когда он вышел из паба, обещав, что мы еще увидимся, я скрылась из виду, зайдя в табачную лавку. Там подождала, пока он не уберется подальше, и лишь потом пошла за ним. Он зашел в тот же дом, что и в прошлый раз, и появился оттуда одетый не в военную форму, которую иногда носит, а по-новому, как джентльмен. Я иду за ним на безопасном расстоянии, пока он не сворачивает в проулок, ведущий в трущобы. Я жду его довольно долго, а потом неотступно следую за ним. На случай, если мне изменит удача и я буду обнаружена, у меня наготове версия, будто бы я знаю — у него здесь другая женщина. Дойдя до конца прохода, я вижу, что он зашел на цокольный этаж. Прикидываю: шансов на то, что будет открыто окно или дверь, учитывая нынешние лондонские особенности,[13] немного, но я все же прокралась к дому, чтобы узнать наверняка. Тут я услышала голоса и нырнула за угол. Хотите верьте, хотите нет, но стекло в окне треснуло и вывалилось с одного края. В этом доме чуть ли не половина стекол разбиты и скреплены клочками бумаги. Если плотно приложить ухо к такому стеклу, слышно едва ли не каждое слово.
«Вы уверены, что он жил здесь все время увольнения?» — спрашивает Данлеви. «О да, — отвечает женский голос. — То были несколько тихих праздничных дней. Обе мои дочери уехали к своей тете в Йоркшир. Конечно, я не могла себе позволить оставить пустой комнату на чердаке, зная, что в город приехали с визитом люди и солдаты в увольнение». — «Понятно. Но в первый же день после праздника он исчез без предупреждения?» — «Странное дело: моему Джозефу десять лет, а этот Блэкстоун обещал, что на следующее утро покажет ему, как обращаться с револьвером. Но когда мы пришли, его и след простыл. Правда, он положил для нас деньги на стол. Жаль, что не оставил адреса: приятный молодой человек и умеет расположить к себе детей». — «Так оно и есть, мэм. Если удастся его разыскать в ближайшее время, передам ему привет от вас». Разговор продолжался и дальше, но я и так уже услышала много интересного и боялась спугнуть удачу, поэтому тут же вернулась домой. Пусть мистер Холмс решает, что делать дальше.
— Вы совершенно правы, мисс Монк! Поспешим на Бейкер-стрит, и Холмс во всем разберется. Стивен Данлеви верно сказал: осторожность нам никак не помешает.
Холмс не спал, когда мы приехали, но лицо его по-прежнему казалось очень бледным. Волосы были взъерошены, он стоял в халате мышиного цвета, тяжело опершись о каминную полку. Убрав с нее все предметы, разместил там поспешно нарисованную карту Уайтчепела, всю в непонятных закорючках, с неразборчивыми названиями улиц. Такая кажущаяся небрежность объяснялась тем, что мой друг вынужден был сейчас писать левой рукой. Сыщик буквально впился взглядом в эти хаотично набросанные улочки и был теперь похож то ли на беглеца из сумасшедшего дома, то ли на судью, определяющего степень виновности правонарушителя.
— Мисс Монк, где Стивен Данлеви хранит носовой платок?
— В подкладке пальто, если память мне не изменяет.
— Хм. Я так и думал.
Девушка с мрачным видом уставилась на детектива:
— Мистер Холмс, сэр, я знаю, что вам было плохо этой ночью от слишком тугой перевязки, но видеть вас в таком состоянии…
— Вы подумываете о том, чтобы заняться торговлей.
— Откуда вам это известно? — выдохнула девушка.
— Я знаю также, что вы недавно очень сильно напились и что у вас есть юная подруга, возможно, соседка, чье благополучие вам небезразлично.
— Какая наглость! — вскричала Мэри Энн, вздернув подбородок. Глаза ее сверкали. — Беседуйте с этим ковром, если хотите, а я не стану вас слушать.
Она уже шла к двери, когда Холмс из последних сил рванулся за ней и мягко придержал за руку:
— Мои искренние извинения, мисс Монк! Доктор Уотсон объяснит вам, что учтивость и такт не входят в число моих достоинств. Пожалуйста, сядьте.
Мэри Энн подозрительно взглянула на сыщика, но ее вспышка гнева быстро иссякла.
— Ладно. Я ведь не сказала, что вы не правы, просто немного… развязны. Во всяком случае, рада видеть вас живым. Наверное, мне не стоило так возмущаться, все это чепуха.
— Моя дорогая мисс Монк! Я никогда не прибегал к мошенничеству, чтобы получить сведения личного характера, — вздохнул Шерлок, с трудом добравшись до канапе. Он прилег и слегка взъерошил волосы здоровой рукой. — Вам не первой пришла в голову такая мысль — и не последней, если мне и дальше будет сопутствовать удача.
