Марвин Кей - Секретный архив Шерлока Холмса

СЕКРЕТНЫЙ АРХИВ ШЕРЛОКА ХОЛМСА

Памяти дорогого друга и прекрасного писателя

Уильяма Л. де Андреа

ПРЕДИСЛОВИЕ

УДИВИТЕЛЬНОЕ ОТКРЫТИЕ НЕИЗВЕСТНЫХ РУКОПИСЕЙ ДОКТОРА ВАТСОНА

Если вы любите приключения Шерлока Холмса… то, несомненно, горько сожалели о том, что лучший друг великого детектива, одно время деливший с ним квартиру и принимавший участие в большинстве его расследований, доктор медицины Джон Г. Ватсон, описал всего шестьдесят из них.

Подобно мне, вы, безусловно, мечтали посетить хранилище лондонского банка «Кокс и К°» и заглянуть в старый сейф, оставленный там доктором Ватсоном. Этот легендарный сейф содержал более шестидесяти неизвестных историй о приключениях Шерлока Холмса, которые по разным причинам Ватсон никогда не публиковал. Целых пятьдесят лет это казалось несбыточной мечтой, ибо банк «Кокс и К°» был разрушен во время второй мировой войны при воздушном налете.

Но теперь, спустя пятьдесят лет, можно наконец сказать правду – неопубликованные записки доктора Ватсона уцелели!

Из введения к сборнику профессора Дж. Андриана Филлмора «Воскрешенный Холмс», Колледж Паркера, Пенсильвания

Вообразите волнение доктора Р., состоятельного филадельфийского ученого и библиофила, приобретшего легендарный сейф, когда он впервые открыл сокровищницу неопубликованной холмсианы. Сейф содержал множество различных документов: дневниковые записи и описания случаев, которым автор не стал придавать литературную форму для публикации в «Стрэнде» – британском журнале, впервые поведавшем о громких приключениях замечательного английского сыщика-консультанта, мистера Шерлока Холмса.

Тщательное изучение содержимого сейфа позволило обнаружить значительное количество историй, так и не подготовленных Ватсоном для печати. Некоторые из них были слишком тривиальны или недостаточно интересно завершены, чтобы послужить основой драматического повествования, а другие – чересчур щекотливого свойства, чтобы быть опубликованными в то время.

Сборник историй, которые доктор Р. поручил изложить на основе записок Ватсона таким знаменитым авторам, как Г. Дж. Уэллс, Теодор Драйзер, X. П. Лавкрафт, Дэшилл Хэмметт и другим, впервые появился в печати в прошлом году в издании «Сент-Мартинс Пресс» под названием «Воскрешенный Холмс». Упомянутый сборник был подготовлен с помощью известного профессора колледжа Паркера Дж. Адриана Филлмора, который участвовал в просмотре и отборе материала, а также написал предисловие.

Однажды вечером, обследуя архивы Ватсона, профессор сказал мне, задумчиво поглаживая подбородок, что сейф был куда большего размера, чем, очевидно, представляли себе многочисленные поклонники Холмса.

— Еще бы, — иронически заметил я, — учитывая, сколько «аутентичных» рукописей появилось после 1930 года[1].

— Да, — промолвил Филлмор, положив руку на крышку сейфа, — но странно, что нигде никогда не сообщались точные размеры этого легендарного хранилища. Или вы припоминаете нечто подобное в какой-нибудь газете?

— Нет.

Я быстро перебрал в памяти статьи, объединенные заголовком «Нерассказанные истории и сейф доктора Ватсона» в имеющейся у меня «Всемирной библиографии Шерлока Холмса и доктора Ватсона» Роналда Берта де Ваала, но их названия свидетельствовали о том, что авторов (вполне естественно) куда больше интересовало содержимое сейфа Ватсона, чем его габариты. Тем не менее истинный любитель жаждет всесторонней информации, касающейся области его интересов.

Профессор, взяв портновскую мерную ленту, тщательно измерил ширину и высоту сейфа. Я записывал данные, которые называл мне профессор, на клочке бумаги. После этого он приложил кончик ленты к внутренней стороне крышки, измерил глубину сейфа и сообщил мне.

— Что-то здесь не так, — сказал я, сравнив цифры с наружной высотой ящика.

Филлмор заново измерил глубину, но она опять оказалась на четыре дюйма меньше, чем ожидали. Мы начали обследовать сейф в поисках дополнительного крепежного слоя и подняли его. Придерживая ладонью сейф, Филлмор сунул внутрь другую руку и постучал по дну. Ящик ответил гулким звуком. От удивления мы разинули рты.

— Эврика! — воскликнул профессор, ибо мы обнаружили фальшивое дно, разделяющее сейф Ватсона на верхнее и нижнее, потайное, отделения.

В тайнике оказались две плотные стопки рукописей, существование которых до сир пор не было известно поклонникам Холмса. Нет нужды упоминать, что профессор Филлмор и я отложили в сторону содержимое верхнего отделения и жадно углубились в новый материал.

Вскоре нам стало очевидно, что эти рукописи отличаются от тех, что пролежали много лет в верхнем отделении. Большинство новых открытий было изложено Ватсоном подробно и тщательно.

Почему же они никогда не публиковались? Первые истории, которые мы с профессором прочитали в тот вечер, были слишком щекотливы для издания в пору расцвета правления королевы Виктории, но вполне могли быть представлены жаждущей новых приключений Холмса публике в царствование Эдуарда. Потом мы стали читать дальше, затаив дыхание.

Перед внезапным и необъяснимым исчезновением профессора Филлмора с научной и всех прочих сцен, он сделал наброски для предисловия к книге, которую вы держите в руках. Вот последний абзац этого предисловия:

«Когда вы будете читать эти истории[2], – писал Филлмор, — вы поймете, почему Холмс и Ватсон скрывали их от посторонних глаз. Тот факт, что они вообще были написаны, или, будучи запечатленными, не были впоследствии брошены в огонь, мне кажется, характеризует психологию нашего славного доктора. В конце концов Ватсон был автором, подверженным свойственному этой категории людей тщеславию, которое заставляет фиксировать на бумаге свой жизненный опыт в назидание гипотетическому будущему поколению».

К счастью, этим поколением оказалось наше.

Марвин Кей, Нью-Йорк, май 1997 г.

Деликатные дела

В наши дни такт и деликатность слишком часто считаются пережитками прошлого, но Шерлок Холмс и его преданный биограф были джентльменами, высоко ценившими осмотрительность, особенно если правда могла повредить их ближним – одному или нескольким. Первые три истории, фигурирующие в этом разделе, возможно, со временем могли быть опубликованы доктором Ватсоном, но я сомневаюсь, что это относится к четвертой, так как она касается репутации самого Шерлока Холмса.

Генри Слизар

ДАРЛИНГТОНОВСКИЙ СКАНДАЛ

Ватсон упоминает о «дарлингтоновском скандале» в «Скандале в Богемии» – таким образом, он мог в конце концов отправить эту рукопись в журнал «Стрэнд», но подобная возможность остается чисто теоретической. Однако возникает вопрос, почему Ватсон, говоря о деле столь деликатного свойства, вообще упоминает фамилию Дарлингтон. Возможно, гнусное поведение этого человека вызвало у него такое отвращение, что он просто не мог позволить негодяю исчезнуть без единого слова осуждения, связанного с его именем.

Бывали дни, когда лицо моего друга Шерлока Холмса неизменно сохраняло угрюмое выражение, отчего оно казалось еще более длинным. Такое случалось, когда выходил очередной номер журнала «Стрэнд», в котором яркая обложка извещала о еще одном из «Приключений Шерлока Холмса». Будучи автором этих хроник, я принимал на себя основную порцию его неудовольствия, но это беспокоило меня все меньше, так как я начинал понимать, что Холмс не был слишком недоволен прославлением его дедуктивных талантов. Он мог распекать меня за чрезмерное пристрастие к мелодраме, критиковать слова, которые я вкладывал в его уста, но к концу дня угрюмость исчезала. Откровенно говоря, я думаю, что он наслаждался и переживал, читая «Приключения Шерлока Холмса».

Однако, как я указывал ранее, существовали дела, которые Холмс запрещал мне описывать, как правило, по вполне очевидным причинам. Он не желал давать пищу для лондонских сплетен, разрушать репутации, подвергать гонениям какие-либо семьи, а также (хотя об этом знают немногие) бросать тень на царственные особы. Впрочем, последнее не является причиной того, что я никогда не публиковал скандальную историю лорда Руфуса Дарлингтона. Дело в том, что, несмотря на чудовищные поступки этого человека, против него не выдвигалось никаких обвинений, а Холмс не позволял упоминать о преступлениях, которые не были доказаны в суде.

Станет ли эта история достоянием широкой публики, сомнительно, так как я поставил условием, что если кто-либо из ныне живущих членов семейства Дарлингтон сможет доказать факт клеветы, она должна вернуться в сейф и оставаться там в течение ста лет[3]. Зачастую самые отвратительные преступления превращаются со временем в безобидные сказки, но описывая эти события спустя всего несколько дней после раскрытия дела Дарлингтона, я не могу поверить, что подобный ужас может когда-либо быть забыт или преображен до неузнаваемости.