Все оттенки боли - Анна Викторовна Томенчук
Одному Богу известно, как они ждали этого ребенка.
IV
Кукловод
Самое сложное решение, которое пришлось принять в ту пору, – оставить фамилию отца или нет. Так легко затеряться среди безымянных сирот, так легко сделать вид, что это вообще не ты, что ты на самом деле приехал из другого мира. Так легко солгать.
Но доступ к счетам отца, к его дому и к его знакомым стоил много. Не потому, что для меня не оставалось иного пути, скорее потому, что не хотелось тратить время на воду в ступе. Мне исполнилось шестнадцать. Понадобилось показать чудеса в учебе, чтобы раньше других отправиться в колледж. А когда лаборатория объявила конкурс на стажеров, пришлось перепрыгнуть все предыдущие достижения.
Но мне удалось.
Отцовский голос и его кровь на моем лице – все, что было нужно. Прекрасно отдавая себе отчет в том, что отца больше нет, мне каждый вечер хотелось вести с ним задушевные разговоры. И они велись. Шепотом или вовсе про себя.
Оцени, отец: твоя фамилия по-прежнему на первых ступенях. Гордись, отец: я помню каждое твое наставление. И делаю все, что от меня зависит, чтобы приблизиться к цели. Знай, отец. Я помню их всех.
В детском доме нет доступа к архивам и к большому миру. Я вынужденно занимаюсь не тем. Или тем? Если мое возвращение в город столь триумфально, может быть, и стратегия выбрана верно?
Первый раз мне пришлось прятать лицо тогда, когда проходило знакомство с руководством лаборатории, распределение по отделам, краткий инструктаж. Больше десяти целей в одном помещении! Дух захватывало от объема работы, которую еще предстояло сделать. И это… вдохновляло.
Отец наставлял действовать чужими руками. Значит, нужно было научиться управлять людьми. В детском доме мне это удавалось. Но здесь не зашуганные сироты. Передо мной – светила. Звезды. Боги научного мира. И их челядь. Что ж, начинать надо с челяди. Не ощущая себя подростком, не позволяя себе расслабляться, не обращая внимания на сложности и страх, нужно всего лишь наблюдать, планировать, действовать. Идти к цели. И повторять имена.
Для первой попытки манипулировать были выбраны банальные вещи.
Кофе. Что за напиток богов? В детском доме никогда не было ничего подобного! Душу отдать за глоток!
После детского дома человек способен чувствовать лишь иссушающее одиночество. Мне так грустно. Побудешь со мной?
Единственное решение, которое может принять человек с моим прошлым, – решение двигаться вперед.
Казаться слабее, чем ты есть на самом деле. Казаться сильнее, чем ты есть на самом деле. Изображать брошенного котенка, потому что люди скорее спасут животное или младенца, чем взрослого. Пользоваться внешностью и давить, давить, давить. Сначала они носят тебе кофе. Потому отдают свой обед. А потом начинают говорить. И тут ты узнаешь, что твои цели разбегаются. Куда уехала чья-то дочь. За кого вышла замуж, от кого родила, и – почему-то здесь это не афишируется – кто где отдыхает, где встречается, кто с кем спит, кто кого любит. Мое внимание неотступно следовало за всеми, до кого удавалось дотянуться. Сладкое было время. Время расширения мира и возможностей. Время побед. Время памяти, где каждый день пробивался на полную катушку. Было странно получать удовольствие от общения с этими людьми. Но удовольствие было. Даже не так – истинное наслаждение. Нет ничего более занимательного, чем человеческий мозг. Человеческий разум.
Жаль, что многие так и не смогут себя реализовать. Жаль, что многих придется устранить. Увы, мы живем в таком мире, где ошибка предков становится твоей проблемой. И твоим приговором.
А кто я? Всего лишь рука возмездия.
V
1968 год
Беспомощным Дэвид чувствовал себя дважды в жизни. В первый раз – когда он попал в концентрационный лагерь, а потом был вынужден выбирать между работой на врага и смертью. И во второй – когда Габриэлу увезли в родительский дом. Они так долго готовились к этому моменту, что оба потеряли самообладание, когда он наступил. Можно руководить исследованиями и людьми, но, оказавшись в ситуации, где проявляется абсолютная власть законов природы над человеком, ты превратишься в ребенка. Или того хуже – регрессируешь до первобытного состояния. Какая уж там логика.
К счастью, парализующий ужас испарился, стоило Габриэле покачнуться и схватиться за живот. Давид умел ее спасать. Черт возьми, он спасал ее всю жизнь. С момента, когда впервые увидел ее бледное лицо и огромные, испуганные, но такие выразительные глаза. Их первая встреча была чудовищной, последующие и того хуже. Но в глубине души Дэвид, тогда еще сам безмозглый подросток, которому пришлось слишком быстро повзрослеть, знал, что Габриэла для него станет не просто смыслом жизни. Вселенной.
Он не ошибся.
В роддоме Дэвид застыл на неудобной скамейке, слившись с зеленоватыми стенами коридора. Медсестры не обращали на него внимания. А он ждал. Что может пойти не так? Что-то обязательно может пойти не так. С другой стороны, они уже столько пережили, через такой ад прошли, что сейчас действительно заслужили право стать родителями. Больше пятнадцати лет попыток завести ребенка. Отчаяние сменялось надеждой, а она оборачивалась беспросветностью, и только вместе можно было ей противостоять. Неужели после стольких лет что-то может пойти не так?
Дэвид держался за голову, запустив тонкие пальцы в темные пряди, оттягивая их почти до боли. В голове крутились мысли о беременности жены. Габриэле уже давно не двадцать. После концлагеря ее организм ослаблен, хотя ей повезло значительно больше других узников. Первый ребенок в тридцать четыре – тяжело. Очень тяжело для женщины. Как она переживет? Как справится? Ох, лучше бы он был рядом!
Он прислонился к стене, прижал затылок к холодной штукатурке. Сплел пальцы в замок, вцепился в колено. Когда в последний раз он ощущал себя таким беспомощным? Мирная жизнь поглотила его. Работа вернула крылья. А жена – обеспечила фундамент, на котором можно было построить что угодно.
А что принесет ребенок?
Они оборудовали детскую. Еще несколько ночей – и в их квартире навсегда изменится все. В квартире. В жизни. В душах.
Дэвид очнулся, когда кто-то тронул его за плечо. Вскинув голову, он посмотрел расфокусированным взглядом на медсестру. Умудрился заснуть? Как?
– Доктор
