Башня из слоновой кости - Паола Барбато
– Ты знаешь, кто эти люди? Кто это устроил?
– Убил его? Нет.
– Я имею в виду, кто все организовал, чтобы свалить вину на тебя?
Мара покачала головой, потом огляделась, нашла свою сумку, достала блокнот и показала Мойре. Та молча прочитала два списка подозреваемых.
– Не знаю, – сказала она, возвращая блокнот. – Здесь два больших вопроса. Во-первых, этого человека убили не просто так. И причина должна быть веской, потому что они потратили уйму времени на этот спектакль: яд, заткнутый слив, ты. Особенно ты. Вот подумай: я хочу убить какого-нибудь Пинко Паллино. Так, найду-ка я судимую отшельницу, думаю я, заставлю ее снять квартиру этажом ниже, а потом подстрою все так, чтобы ее обвинили.
– И они взяли не первый попавшийся яд, а именно тот самый…
Мара не договорила.
– Точно. Во-вторых, как они тебя нашли? Что было сначала – курица или яйцо? Сначала решили убить его, а потом узнали, что ты живешь внизу, или сначала нашли тебя, а потом подселили его?
– Эти версии мне не нравятся – ни та, ни другая. Если его заставили переехать, почему он не заподозрил неладное?
– Может, дураком уродился?
– Все бывает. Но я бы не сказала, что он держался настороженно, скорее наоборот. Обычный мужчина, уверенный в себе, приходил, уходил, всегда безупречно одет, всегда ходил быстрым шагом, будто направлялся на важную встречу.
– А вместо этого шел спать?
– Да, – Мара нахмурилась, – почти всегда. Иногда ужинал вне дома, но возвращался вовремя.
– Всегда один?
– Всегда.
– Может, у него был роман, и он возвращался после секса, потому что не хотел оставаться там на ночь?
– Хорошая гипотеза. Хотя он всегда приходил идеально одетым и причесанным.
– Как и большинство мужей после бурной встречи с любовницей.
Они синхронно кивнули. Мойра затушила сигарету.
– Готова?
– Готова.
– Давай посмотрим, что нам расскажет сеть.
* * *
Ноутбук Мойры не производил особого впечатления – обычный слегка потрепанный черный лэптоп. Но стоило его включить, и загрузился он молниеносно, куда быстрее, чем компьютер Мары, которому было всего несколько лет. Сначала они прошлись по сайтам крупнейших газет – везде примерно одно и то же, пересказ слов главы следственной группы, заместителя комиссара Массимо Дионизи. Сопоставив официальные данные, сплетни, слухи, показания «информированных лиц» и догадки таблоидов, они вычленили неоспоримые факты: Эудженио Пироцци на момент смерти был шестьдесят один год. Он приехал в Милан по работе. Владел строительной фирмой по ремонту зданий, с офисами в Кремоне, Пьяченце и Павии. Отделение в Павии занималось историческими объектами и строго соблюдало законы об охране культурного и природного наследия. Не филантроп, но и не типичный спекулянт недвижимостью. Жил в Сончино с женой, две дочери были замужем и жили отдельно. Проверки его поездок в Милан, два-три раза в месяц на деловые встречи, нашли подтверждение, хотя часто неполное. Встречи, отмеченные в ежедневнике незадолго до смерти, подтвердили заинтересованные лица – крупные бизнесмены или промышленники плюс видный политик – все были потрясены тем, что оказались последними, кто видел его живым. По крайней мере, такое впечатление они производили на первый взгляд. Потом Мойра свернула с проторенной дорожки и начала «побочные» поиски. Тут же начали всплывать предсказуемые тени. Секретарша, под давлением журналистов местной телекомпании, нехотя признала, что никогда не бронировала боссу гостиницу, поскольку Пироцци утверждал, что в Милане всегда гостит у друзей. Похоже, она действительно не знала о квартире. В подтверждение этой версии обнаружилось, что за последние месяцы в Милане платежей за отели не было, тогда как в других местах расходы по корпоративной карте были регулярными. Журналист общественного телевидения разыскал хозяина квартиры, который подтвердил, что полгода назад мужчина снял квартиру через агентство. Конспирологи уверенно указали, что и дом, и трехкомнатная квартира были значительно ниже его уровня жизни, но никто другой, кажется, не обращал на это внимания. Получалось, что о квартире знали только сам покойный, агентство и владелец. Даже его бухгалтер ничего не подтвердил – но и не опроверг. Пироцци тщательно скрывал ее существование. Это наводило на мысль о какой-то личной, нерабочей причине – например, той самой «соседке», что исчезла. Жена промышленника признала, что в прошлом у Пироцци бывали внебрачные связи – все-таки он был красивым, ухоженным, явно состоятельным мужчиной, женщины к нему липли. Но то были мимолетные романы. Он всегда возвращался к семье. А вот на этот раз…
– Стоп, – сказала Мара.
Мойра собиралась открыть очередной репортаж местной кремонской телекомпании, но ее палец замер над мышкой.
– Они хотят, чтобы читатели поверили, будто бы вот такой красавчик, вокруг которого вьются модели, актрисульки и всякие прочие, снял квартиру, чтобы встречаться со мной?
Она встала со стула, на котором сидела последние двадцать минут, ошеломленно глядя на экран, и указала на то, что скрывалось под огромным халатом Мойры.
– Никто не говорил, что у него был хороший вкус, – заметила та.
– Не шути, это серьезно. Точнее, нелогично. Они выяснят, кто я, как выгляжу и, главное, что из себя представляю. Никто не поверит!
– Поверит, и еще как, – возразила Мойра. – Более того, это гениальный план. Как в мыльной опере. Он – красавец, богач, уставший от женщин. Всю жизнь ищет ту, кто даст ему отпор, – и тринадцать лет назад находит ее на первой полосе газеты: волшебная сирена, горгона с ангельским лицом…
– Может, хватит?
– Я серьезно, Мариэле.
Мара вздрогнула, услышав свое настоящее имя, но Мойра сделала вид, что ничего не заметила.
– Тринадцать лет назад ты была прелестной крошкой. Сколько мужчин тогда написали бы тебе или попытались навестить в тюрьме? Может, кто-то и пытался или даже писал – но письма от психов нам не передавали, а свидания разрешали по капле и со скрипом. Но, если тебе так проще, давай сделаем вид, что тогда этого не было, что этот Эудженио только в прошлом году каким-то чудом узнал, кто ты. Может, увидел тебя на улице, может, шпионил за тобой. Мог узнать тебя где-то, откуда нам знать?
– Я сама себя не узнаю, Мойра. Повторяю, что-то здесь не сходится.
– Ладно, но нам и не нужен идеальный реализм. У нас мыльная опера. Этот красивый и обреченный мужчина узнает, что ты – это ты. Его накрывает синдром прекрасного принца – он решает тебя спасти. Снимает квартиру над твоей, ухаживает осторожно. Ты – его самая желанная добыча, потому что он любит играть с огнем.
– Отвратительный сюжет.
– Верно, отвратительный. И все же – правдоподобный. А тем, кто тебя подставил, большего и не нужно. У него не было причин жить
