Анна Белкина - G.O.G.R.
— Чёрт!!! А-а-а! Здесь чёрт! Люди, а-а-а, люди-и!
Однако она не пыталась убегать. Так и стояла, подняв руки. Курица куда-то скрылась. Серёгин вышел из своего укрытия и подошёл к бабуле.
— Что случилось? — спросил он.
Та понесла ахинею:
— Ой, голубчик, в мэнэ цей чорт курку поцупыв! Я тилькы её вловить хотила, как чорт вхопыв! И вона зныкла! — перепугалась, видно, бабуся, перенервничала.
— Да вы успокойтесь, — сказал Пётр Иванович. — Вам, наверное, показалось.
— Как это, показалось?! — всполошилась старушка. — Ничего, не показалось! А курка моя тоди дэ?
— Убежала, наверное… — бестолково ответил Серёгин.
— Ничого, не убигла!.. — затараторила, было, бабушка, но вдруг замолкла: где-то в соседней комнате послышались чьи-то нарочито тяжёлые, гулкие шаги. Они приближались.
— Чёрт… — простонала бабушка.
Казалось, что кто-то топает прямо перед носом. Серёгин посветил фонариком вперёд и увидел небольшой проход в следующую комнату. Дверь была снята с петель и прислонена к стенке.
— Эй, кто там?! — строго крикнул следователь. — Выходи!
— Я — чёрт! — наглым тоном ответили из соседней комнаты. Пётр Иванович точно расслышал, что звуки исходят именно оттуда.
Старушка крестилась.
Пётр Иванович, не раздумывая, ринулся в темноту соседней комнаты. Это была кухня. С размаху Серёгин чуть не налетел на полуразвалившуюся печку. Следователь зашарил фонариком вокруг, пытаясь высветить предполагаемого «чёрта».
— Выходи, ты арестован, хулиган! — Пётр Иванович вертел головой в поисках «противника».
«Чёрт», похоже, струсил. Он больше не орал и не топал. Забился куда-то. И мог напасть из засады, по-подлому. Серёгин осмотрел печку, заглянул под кухонный стол, пошарил в щепках, ранее бывших посудным шкафом. Никого. Тут откуда-то справа донёсся тихий скрип, будто бы кто-то осторожно пролезал между досками. Пётр Иванович устремился на скрип. Там была дверца чёрного хода. Внизу отсутствовали две доски. Серёгин схватился за ручку и попробовал открыть дверцу — не получилось, он была заколочена снаружи. Тогда он со всей силы толкнул противную дверцу плечом. Та с треском вылетела, и в кухню впервые за несколько лет ворвались лучи солнца. Такое количество света на мгновение ослепило Петра Ивановича, но он всё же успел увидеть нескладную кургузую фигуру, стремительно удаляющуюся в сторону деревни. Серёгин потёр глаза. Догонять хулигана не было смысла — он был уже слишком далеко.
— Чёрт бы тебя побрал! — громко выругался Пётр Иванович вслед убегающему злоумышленнику.
Серёгин вернулся назад, в прихожую. «Кто же это был? — думал он. — Неужели, тракторист?»
Ни той бабушки, ни её курицы уже не было. Пётр Иванович пересёк прихожую и вышел на крыльцо. «Где же Сидоров? Ему давно пора было приехать…» Серёгин заметил, что до сих пор держит в руке включённый фонарик.
— Э-эх! — с досадой выдохнул он и щёлкнул тумблером.
Фонарик погас. Следователь глянул на пыльную дорогу. По ней что-то медленно двигалось. Что-то, запряжённое волами. Когда это что-то приблизилось, Серёгин смог различить красную служебную «Самару», неуклюже ехавшую позади двух упитанных волов. «Упряжка» приблизилась к дому. Из машины выскочил Сидоров. Увидев Петра Ивановича, потрёпанного, пыльного, с сеном в волосах, сержант обеспокоено спросил:
— Что-то случилось, Пётр Иванович?
Серёгин кратко рассказал сержанту о своих приключениях.
— Вот это — да! — выдохнул Сидоров. — Значит, чёрт, правда, существует?
— Да, нет, — покачал головой Пётр Иванович. — Тут — не чёрт, тут — банда орудует! Видел я того «беса» — вылитый алкаш деревенский, что б его черти задрали! Таких тут — пруд пруди, тракторист тот, например!
— Надо бы его поймать… — протянул Сидоров. — Он опасен для общества.
— Надо, — согласился Серёгин. — Надо придумывать новый план.
Пётр Иванович посмотрел на волов, впряжённых в служебную машину.
— А с тобой-то что приключилось? — спросил он.
— Да, дурацкая история… — потупился сержант. — Мотор сгорел…
— Как это, сгорел?
— Я и сам не знаю… Ехал назад… Вдруг она заглохла. Открываю капот, а оттуда дым как попёр! Надо же было на чём-то добраться… Пока выпросил этих волов, пока они дотащили нашу «малютку»…
— Ничего мы с тобой не успели, — вздохнул Пётр Иванович. — Пора на базу.
— А давайте, ещё раз тот коридор исследуем! — предложил Сидоров.
— Поздно уже, — ответил Серёгин. — Это надо с утра, когда солнце в окна светит. А сейчас там темно, хоть глаз выколи!
— Но у нас же фонарик!
— Не поможет тут фонарик. Будешь светить на стену, а сам в яму провалишься! Завтра утром приедем ещё раз, а сегодня надо мотор починить.
— Ну, долго вы там ещё балакать будете? — прикрикнул хозяин волов, худенький седой старикашка. — Мени ще корову доиты трэба!
Пётр Иванович и Сидоров молча пошли к машине и забрались в кабину. Старикашка же уселся на капот, хлестнул волов длинной хворостиной:
— Но, миленькие, живее!
Волы тронулись и, медленно развернувшись, пошагали обратно в деревню, жуя траву на ходу. А дедуля шепеляво и фальшиво затянул «Интернационал».
Пётр Иванович понуро перебирал в голове детали своего сегодняшнего приключения. И тут вспомнил про таинственную закрытую дверь в подземелье.
— Слушай, Санька, — сказал он Сидорову. — Я забыл тебе кое-что рассказать. Когда я лазил там по коридорам, то нашёл одну странную дверь…
— Дверь? — перебил сержант. — А вы её открыли?
— Нет, это была металлическая дверь, и у неё не было ручки. Как будто она вообще не предназначена для того, чтобы её открывали. И к тому же выглядела она так, словно её только что поставили — новёхонькая!
— Коридор, который никуда не ведёт… — зловеще загадочным голосом прошептал Сидоров. — Дверь можно выжечь автогеном, или отжать домкратом… А та глухая стена, ну, которая с другой стороны, может, и не глухая вовсе!
— К чему ты?
— А вдруг там есть такой кирпичик, на который нажмёшь, а стена и откроется? — радостно выпалил Сидоров. — У Агаты Кристи всегда так было!
— У Агаты Кристи много чего было, — пробурчал Серёгин. — Если бы там кто-то ходил, они бы сделали проход пошире! Я еле-еле протиснулся. Там и руку-то поднять невозможно, чтобы этот твой «кирпичик» нащупать. И темно до жути! Я держал фонарик в зубах, а обратно полз задом.
— Да уж, красивенькое положеньице! — хихикнул Сидоров.
— Вот и я о чём! Не будет же нормальный человек ползти на четвереньках и держать в зубах фонарик?
— Пётр Иванович, — Сидоров просительно посмотрел на Серёгина. — Можно, я завтра тоже залезу туда, а?
— Лезь, если брюк не жалко. Да, фонарик не забудь, — разрешил Пётр Иванович.
— Спасибо! — расцвёл Сидоров.
— Но сначала нам нужно добыть у Семиручко планы дома. Чтобы сравнить то, что там нарисовано с тем, что есть в действительности, — серьёзно сказал Серёгин. — Эти «черти» могли здесь что угодно понастроить, чтобы прятаться. А мы, как дураки, ползаем по погребам да по ихним фальшивым коридорам!
Глава 5. Архивная пыль
Сельсовет представлял собой жёлтое одноэтажное здание старинного типа. Колонночки с коринфскими капителями поддерживали крышу портика. Пётр Иванович и Сидоров поднялись по ступенькам. Серёгин толкнул облезлую входную дверь. Та со скрипом отворилась. Внутри было темно и прохладно. Когда глаза привыкли к полумраку, милиционеры смогли различить порыжевшие от времени и постоянных протечек обои в мелкий цветочек, несколько кабинетов, ряды стульев с откидными сиденьями, тянувшиеся вдоль стен. С покрытого хлопьями облупившейся краски потолка свисали классические советские люстры. Такие пыльные, что казались однотонно-серыми. Возле правого крайнего кабинета стояло жестяное ведро, куда капала вода из трещинки в потолке. Откуда-то из темноты выплыла грузная дама в коричневом старомодном платье, с подсвечником в руке. Заметив милиционеров, она резко остановилась, повернула к ним накрашенное лицо и не очень-то вежливо крикнула противным голосом:
— Вам кого?
— Простите, — сказал Пётр Иванович. — Нам бы хотелось увидеть Семиручко…
— Константин Никанорович не принимает! — отрезала дама.
Она повернулась и собиралась уже продолжить свой путь.
— Мы из милиции, — сказал Сидоров, вытащив удостоверение. — И нам срочно.
Дама застыла. Потом развернула увесистый корпус и подплыла к Сидорову. Близоруко щуря густо подведенные глаза, дама внимательно изучила его удостоверение.
— А ваше где? — напёрла она на Петра Ивановича.
— Вот…
«Кубышка» всучила сержанту свой подсвечник. Выхватила документ из рук Серёгина, покрутила так и эдак, посмотрела на свет, даже понюхала. Отдала назад.