Возраст гусеницы - Татьяна Русуберг
— Сейчас пойду, — облегченно улыбнулся я. — Только хотел сказать, что решил: пора завязывать с этим квестом. У меня академ скоро кончится. Брату я свой телефон оставил. Захочет — свяжется. Так что будем считать эту часть договора выполненной.
— Погоди-погоди. — Маша выключила телик и спустила ноги с дивана. — Ты что, серьезно?
— Абсолютно, — кивнул я. — Не волнуйся, ты свою долю получишь, как условились. Я только отца в последний раз повидать хочу — и поедем на Фанё.
— Господи, а его-то зачем?! — Она встала с дивана, подошла ко мне и заглянула в глаза. — Ты не температуришь?
— Со мной все нормально, — заверил я. — Просто хочу посмотреть ему в глаза и сказать все, что о нем думаю. И уйти не тайком, как ребенок, который до сих пор его боится, а как мужчина, сделавший осознанный выбор.
— И что же это за выбор? — Маша серьезно смотрела на меня, между бровями залегла вертикальная складка. Внезапно мне захотелось разгладить ее — губами.
— Я выбираю тебя. И себя. Настоящее и будущее, а не прошлое. Хватит уже. Эта погоня за призраками и так уже слишком дорого нам обошлась.
— Да уж, — усмехнулась она уголком рта. — Еще немного, и самое дорогое у нас обоих действительно могли отчекрыжить. А ты растешь! — Она одобрительно хлопнула меня по плечу. — Мужик.
Я бы поцеловал ее прямо сейчас, и пусть бы она мне потом врезала. Только вот комната вдруг накренилась, перед глазами все поплыло, и я метнулся в ванную — обниматься с фаянсовым другом.
Швы мне снимали не в больнице, а в клинике у педиатра. Это событие, как и окончание постельного режима, Маша решила отпраздновать, протащив меня по магазинам и салонам с целью улучшения имиджа.
— Ты же теперь мужик? Мужи-ик! — пропела она, разглядывая меня через темные очки с болтающимся на дужке ценником. — Вот и надо соответствовать! — С этими словами она припарковала меня в парикмахерской в огромном торговом центре на пешеходной улице и отправилась штурмовать бутики.
Я решил вопрос с моими отросшими корнями быстро и кардинально: попросил срезать все черное. В итоге на голове остался светлый ершик сантиметра три длиной — как сказала бы Маша, дешево и сердито. И недолго — максимум минут двадцать, и я со спокойной совестью отправился кататься на эскалаторах в торговом центре, выглядывая Марию среди разноцветных шмоток, фотографий этих шмоток и отражений того и другого. Я понял, что совершенно потерялся в шмоточных джунглях, когда заметил, что пятый раз прохожу мимо одного и того же манекена — его я узнал, потому что он был в противогазе. Скаутская мудрость гласила, что человек обычно неосознанно поворачивает влево, так что на пересечении четырех галерей я решил повернуть направо. Повернул и тут же наткнулся на розовое чудо в тех самых темных очках, только уже без бирки, зато с гроздьями бумажных пакетов в руках.
— О! — Маша, а это была именно она, только сменившая цвет волос, приспустила очки на кончик носа и смерила меня критическим взглядом. — Поттер! Мальчик, который выжил! — Она легонько дотронулась до шрама у меня на лбу, теперь не скрытого челкой. — Хм, а тебе, пожалуй, идет. Красивая форма черепа.
— Ты уже все? — Я смутился и поспешил сменить тему. — Знаешь, где тут выход?
— Знаю, но не скажу, — злорадно ухмыльнулась Маша. — Для тебя, малыш Гарри, все только начинается!
И, адски хохоча, она потянула меня к витринам с мужской одеждой.
Чтобы добраться до гостиницы, нам пришлось заказать такси — в автобус со всеми пакетами, пакетиками, коробочками и картонками мы бы просто не влезли. Мне лично казалось, что не купили мы разве что волшебную палочку и форму Гриффин-дора, чтобы я соответствовал своему новому образу.
— Как мы все это добро к Эрику потащим, ты подумала? — ворчал я, отпихивая от лица назойливый пакет, которому места в багажнике не хватило.
— Есть такое умное изобретение. Чемодан называется, — просветила меня Маша.
— Ага. А через лес ты его как попрешь?
— Он сам поедет. На колесиках. — Она отмахнулась от меня. — Посмотри лучше, какая кофточка. — И она вытащила из розовой коробочки что-то воздушное, полупрозрачное и приложила его к груди. — Мне идет?
Я схватился за щекочущий ухо пакет, как за спасательный круг, и прикрыл им свой стояк.
— Ага. Очень.
В номере меня наконец пустили к ноуту, и, пока Мария примеряла обновки, я занялся почтой. Во входящих среди парочки рекламных рассылок ждало письмо из коммуны Яммербугт. Мой запрос о доступе к личному делу был рассмотрен и одобрен. Материалы дела прикреплены во вложении. Так быстро и просто. Может, то, что я все это время искал, лежало сейчас передо мной как на ладони. Стоило только руку протянуть — вернее, мышкой кликнуть. А стоило ли?
Я взял с колен ноутбук и вышел к Маше, вертевшейся перед зеркалом в умопомрачительно желтом комбинезоне, напоминавшем костюм Умы Турман в «Убить Билла».
— Вроде на заднице морщит, нет? — обернулась ко мне Мария, выпятив попу.
Ответить я не смог. Просто молча протянул ей ноут. Она по моему лицу все поняла еще до того, как на экран глянула.
— Картина Репина «Приплыли». Ошизеть, блин, как вовремя.
Я не мог с ней не согласиться.
Метаморфоз
Я полулежал на сиденье стандартного вагона ДСБ [68], прижавшись к стеклу виском, в который дятлом долбилась головная боль. Как назло, выписанные врачом таблетки закончились, а обычный панадол после них — как мертвому припарки. Знал бы, не пил с Машей вчера, хотя физические неудобства как раз отвлекали от того, что творилось у меня на душе. Да и не факт, что я был бы в состоянии вообще сесть на поезд, если бы не оглушающая доза спиртного, принятая на грудь с Машиной подачи и притупившая все эмоции до щекочущего онемения — как после укола под больной зуб.
Мария предложила бухнуть, еще когда я раздумывал, открывать документы по моему делу или нет. Я твердо заявил, что такое решение надо принимать на трезвую голову. Хорошо, что Маша меня не послушала и заказала из бара в номер чего покрепче. Джин с тоником и водка очень пригодились, когда я стал читать присланные из коммуны акты, рассудив, что на встречу с отцом должен отправиться во всеоружии — то есть владея фактами, а не c одними догадками.
Я нащупал через ткань лежащего на коленях рюкзака угол папки с документами — их мы распечатали в гостинице на тот случай, если
