Замерзшее мгновение - Камилла Седер
— Разве она в таком случае не должна была об этом сказать?
Бекман порылась в сумке.
— Не будем строить догадки.
Она набрала номер Лисе-Лотт Эделль и после короткого разговора закрыла телефон.
— Она не знала ни о каком письме. Или Эделль сам получил его до того, как свалился с лестницы — вряд ли он рассказал бы жене о подобном послании, — или же отправитель в отличие от убийцы знал, что тот уже мертв.
— Следовательно, убийца и автор письма — не один и тот же человек.
— Да, но разве это не очевидно?
Какое-то время они сидели в молчании, погрузившись каждый в свои размышления.
— Я думаю о Сусанн Енсен, — сказала наконец Бекман.
Телль улыбнулся совпадению.
— Я, кстати, тоже. Исходя из записей в журналах социальной службы.
Точно. Там было написано, что у нее дислексия. Мулин сказал, что в письме большие и маленькие буквы перемешались.
Телль резко затормозил, когда испуганный заяц тенью метнулся через дорогу, и хлопнул рукой по рулю.
— Хотя нет. Это не вписывается в картину. Сусанн Енсен, сестра одного из преступников девяносто пятого года. Как она с этим связана? Это же ее брат… Она что, послала письмо с угрозами и ему тоже? И почему? А кроме того, она же пришла к тебе и все рассказала, или как? О пьяной болтовне Улофа. Если бы она пыталась выжать из Мулина и Эделля деньги, действительно привлекла бы внимание полиции к этому делу и рисковала быть обнаруженной.
— Может, у нее есть совесть и она хотела справедливости. Виновный должен заплатить и так далее. Или же ей просто требовались деньги на дозу, когда она писала эти письма. А теперь ее замучили угрызения совести. Или, может, ее саму когда-то изнасиловали и она хотела…
— Но там не было изнасилования.
— Возможно, она не была в этом уверена. О’кей, во всяком случае, мне не кажется странным, что теперь, когда ее брата убили, она пересмотрела свое отношение к этому. Конечно, она хочет, чтобы убийца туда поехал. И очевидно, думает, что про деньги уже забыли.
Телль вздохнул.
— Давай пока оставим это.
В бардачке лежала упаковка леденцов от кашля, Бекман взяла два и кинула в рот. Липкая масса застряла между зубами.
— И что ты думаешь? — спросила она, поковыряв в зубах ногтем.
Она закрыла окно и снова повторила вопрос. Телль кивнул в знак того, что понял, о чем она говорит; поиски Свена Мулина начались быстро, и если бы не безлюдная местность, скорость, с которой он ехал, уже давно привлекла бы внимание полицейских.
Он ответил не сразу.
— Вообще-то не знаю, — наконец произнес он. — У меня просто… ощущение, что речь идет о времени. Как и всегда но сейчас больше, чем когда-либо.
Бекман приняла ничего не объясняющий ответ и задумалась, что могла дать поездка в Бенгтфорс. И нужно ли ей уговорить Телля связаться с коллегами из местной полиции прежде чем они приедут в усадьбу Свена Мулина. И стоит ли позвонить домой и сказать, что она вернется сегодня очень поздно.
Обычного возбуждения во время выезда не возникало — вероятно, потому, что на сей раз ей не были известны соображения Телля. В стрессовых ситуациях он мог быть капризным, нелогичным и иногда даже авторитарным, но она приняла это и с годами даже научилась использовать.
Когда она была новичком в группе, ей приносил тайное удовлетворение тот факт, что за жестким фасадом Телля — а он порой требовал неоправданно много от своих подчиненных — проглядывал справедливый и самокритичный руководитель, имеющий большее представление об отношениях между людьми, чем хочет показать. Но в последнее время она не узнавала его. Он был обеспокоен чем-то и скрывал это от группы.
Она покосилась на Телля. Он взлохматил волосы и нахмурился, сердитый и подавленный.
— Что-то случилось? — наконец решилась она спросить. — Я имею в виду, что-то другое.
Машина вильнула к обочине, когда он неловко потянулся, чтобы включить радио. Грянула поп-музыка, и Бекман резко выключила звук. Он быстро взглянул на нее.
— Прости, не слышал, что ты сказала.
— Я спросила, что случилось.
Когда он снова не ответил, она откинулась на сиденье и вздохнула.
— У тебя есть несколько минут, чтобы поделиться со мной информацией, пока мы не приехали. Ты должен, это входит в нашу работу. Или это… что-то другое? Может, я не могу тебе помочь, но ведь в состоянии выслушать. Если ты хочешь.
Поворот на съезд оказался более крутым, чем он думал. Завизжали колеса. Они проехали заброшенную заправку с погашенной вывеской.
— Я просто… — Бекман подыскивала нужные слова. — Тебе в последнее время, кажется, есть о чем подумать. Как сейчас, например. Я вижу, тебя что-то гнетет.
Неуверенный взгляд Телля заставил ее быстро добавить:
— Я имею в виду, помимо расследования.
Теперь настала очередь Телля вздохнуть.
— От тебя, конечно, ничего не скроется. Но, если хочешь знать, я думал о разговоре, который состоялся у меня на днях с Анн-Кристин…
Это был пробный камень — если ей тоже известно, она поймет, что речь идет о смерти, внезапно оказавшейся столь близкой. Но в то же время он не хотел раскрывать доверенную ему тайну. Она отметила, что он сказал «Анн-Кристин». Телль никогда не называл ее иначе, чем «Эстергрен», или, с шутливой дистанцией, «шеф». Анн-Кристин — это человек, стоящий за тем лидерством, которое она всегда демонстрировала в профессии.
Когда Бекман взглядом показала Теллю, что тоже знает, это «Анн-Кристин» вдруг расстроило их обоих. Словно она потеряла непререкаемый авторитет, показав им свою человеческую уязвимость.
— Самое ужасное, что я чувствую себя… беспомощным, — сказал он.
— Потому что тебе страшно?
— Потому что я чувствую… — он на секунду задумался, — будто от меня что-то ожидается. Но, черт возьми, не знаю, что именно. Не знаю даже, что ей сказать.
— Почему ты считаешь, будто она ожидает от тебя чего-то большего, чем от других?
— Просто мне так кажется… Можешь посмотреть карту? Мы правильно едем?
Бекман зашуршала распечаткой из «Эниро» и направила его на перекрестке на нужную проселочную дорогу.
— Из-за твоей должности или из-за того, что ты считаешь себя ее другом?
— Черт, не знаю, — пробормотал Телль. — Наверное, и то и другое. Я долго работал с ней, так что… Мы всегда хорошо ладили.
— Ты думаешь, что тебе будет ее не хватать.
— Черт, Бекман!
Он преодолел поворот быстрее, чем нужно, и Бекман инстинктивно схватилась за ручку.
— Ты всегда приписываешь людям свои соображения, — возмутился он. — Вам что, рекомендуют так делать на занятиях по психологии?
Она
