Мы мирные люди - Владимир Иванович Дмитревский
— Есть! Скажи пожалуйста! Знает!?
— Есть, есть Килограмм! И Леха Зеленый... Он в карты играет...
Веревкин помнил много имен и кличек. Он перечислил еще с десяток: и знаменитого Фиксу, и Шурку-Медальон, и Лампадку, и Толика-Интеллигента. Бандиты гоготали, хлопали по столу ладонями. Еще немного — и они полезли бы к Веревкину целоваться. Веревкин упомянул о некоторых крупных кражах и убийствах. Оказывается, он даже знал, что Фиксу убили... Да он совсем свой!
И Веревкин пустил в ход еще один трюк:
— Чарли взял с меня слово, что я выпью за здоровье и успехи ваши, всех, кто уважает воровской закон!
Веревкину мигом пододвинули и стакан, и бутылку цимлянского.
— Нет! — воскликнул Веревкин. — Дайте нашей, русской!
Воры заулыбались. Проповедник завопил:
— Правильно! Это я понимаю! Дядя Кеша — человек!
Налили стакан водки. При одобрительных криках Веревкин выпил весь стакан.
— Ну, и дальше? — дрожа от нетерпения, торопил Старик.
— Говори, дядя Кеша, говори! Ты не опасайся, здесь все свои.
На лбу Проповедника выступили капли пота. Он вытер лоб шелковым платком, потом схватил стакан водки и опрокинул ее в свою разинутую пасть. На этот раз его не останавливали. Дядя Кеша, оказывается, сам не промах!
Веревкин подошел к самому главному пункту:
— Слава богу, повидал белый свет. И горько мне смотреть на вас. Поредели кадры уголовников! Порода воров измельчала! Где сейфы с бриллиантами? Где миллионные состояния, крупные аферы?
— Правильно дядя Кеша говорит!
— И что прикажете нам делать? — продолжал Веревкин. — Уж не пойти ли прославленному во всем блатном мире Бороде работать в колхоз? Уж не поступить ли Проповеднику в артель инвалидов и делать зубные щетки или крем для сапог?
Смех.
— Здорово он честит!
— Валяй, дядя Кеша!
— До чего дошло! — гремел голос Веревкина. — Знаменитый Приват-доцент, граф Бутурлин, гроза пассажирских поездов, стал продавать счастье на базаре! С попугаем!
Опять смех.
Приват-доцент, получив этот щелчок по носу, съежился и перестал строить недоверчивые улыбочки.
— Чего же нам еще ждать? Никогда не отступим! Нет жизни уголовникам, пока в стране большевики!
Воры быстро переглянулись. Борода, по-видимому, выражая общее мнение, пробормотал:
— Вот это загнул! Ей-богу, ты, дядя Кеша, загнул: с Советской властью бороться? С Советской властью не поборешься.
— Конечно, впятером не поборешься. Но ведь никому не хочется попасть под иго коммунизма? Ведь тогда что? Крышка всем, в том числе и Анаконде...
— Ага, значит, они там забеспокоились!
— Анаконда, ограбивший семь крупных банков, убийца сорока шести человек, — и тот встревожен. А если бы мы действовали сплоченно? Помогали друг другу в беде? Короче говоря, прошу вас выбирать центр, потому что двух мнений быть не может.
Веревкин остановился, чтобы перевести дух.
«Вот это импровизация! — мелькнуло у него в голове. — Не то это, конечно, не тот народ... Но надо как-то выкручиваться, раз заварил кашу. Хоть на Карчальскую к этому типу пошлю людей, он ведь просил... Лишь бы не завраться окончательно».
Сообщение Веревкина произвело сильное впечатление на бандитов. Черт возьми, не лыком же они шиты! Неужели их знает этот Чарли? Должно быть, молодчик! Сорок шесть убийств! Оно, конечно, на собственном автомобиле и больше нахлопать можно... Но что верно, то верно — легче действовать сообща. А мы разве не сообща? Воровской закон один.
— Выходит, с мильтонами схлестнемся? Не очень это по мне...
— А что! Я и то двух лягашей в расход списал! — хвастливо вставил Валька.
— Мы с ними давно схлестнулись.
— Эх, Николы Раскосова нет! Вот бы он где пригодился!
— Никола — человек! Подорвал из лагеря — и как в воду канул!
— Ребята, тянуть тут нечего. Выбирать, так выбирать... этот самый центр. Хо-хо! Всем понравится!
В центр вошли все присутствующие. Когда же Андрей Андреевич вытащил пачку хрустящих сторублевок и предложил разделить их между всеми, глаза бандитов разгорелись. Борода щелкнул пальцами и с упоением заорал:
— Вот это да! Валюта!
Веревкин подумал — и выложил еще пачку.
Незадолго до рассвета по ставням забарабанил дождь. Веревкин поднялся из-за стола:
— Мне пора. Сообщаться будем через Приват-доцента.
— Переспи, батя, здесь. Охота тебе мокнуть. А тут... Манька пригреет...
— Нет уж, пойду.
— Он правильно говорит. Человек нездешний. Должен себя в аккурате держать. Валек! Проводи батю!
На улице косой дождь хлестал по лицу, брызгал за ворот. Но это было только приятно. Веревкин глубоко вдыхал влажный холодный воздух. Голова была немного тяжелая. Где-то близко плескалась река. Пахло яблоками и прелыми листьями. Блестели тротуары. На горизонте чуть брезжил рассвет.
3
Придя в условный день и час за денежным пополнением, Веревкин узнал от мрачного субъекта, ожидавшего его на кладбище, некоторые новости. Оказывается, в Москве органами государственной безопасности задержан некий Верхоянский, инженер, репатриированный из Западной Германии в апреле этого года. Он взят как шпион, заброшенный в СССР иностранной секретной службой. Это сообщение могло пригодиться Веревкину.
Веревкин усмехнулся:
«Какая удача! По-видимому, бедняга Верхоянский попал вместо меня. Я теперь полностью реабилитирован!».
Андрей Андреевич смаковал это сообщение, идя домой, а также обдумывая полученные им некоторые указания и инструкции.
«Совершенно очевидно! Пойман Вэр, то есть я! Ха-ха! Все доказательства налицо! Верхоянский! Разумеется, надо его порасспросить. Пусть он теперь доказывает, что он не верблюд!».
Веревкину казалось, что с него сняли тяжелый груз, что солнце стало светить ярче, что сам он стал моложе и что вообще жизнь чего-то да стоит!
Но одновременно с этим возникла и тревога:
«Однако разведка у них хорошо работает. Как они быстро и точно установили что заброшен Вэр, и даже узнали — откуда заброшен!».
Весь день Веревкин думал об этом, размышлял, прикидывал, и настроение его несколько раз менялось из крайности в крайность. В конце концов он пришел в равновесие и даже развеселился окончательно. Ведь кажется теперь-то все как нельзя лучше складывалось? Этот Вэр схвачен! Да-с! Иннокентий Матвеевич Бережнов может только посочувствовать бедняге от всей души. Ха-ха! Здорово все это получилось! Надо надеяться, что в Бережнове нет ничего подозрительного. Заурядный скрипичный мастер. Один из множества возвратившихся на родину. Наконец проверенный, заполнивший анкеты, поселившийся на старом
