Двойное сердце агента - Андрей Болонов
– Все точно, товарищ подполковник – вагон шестой, место одиннадцатое…
– Как вы сказали?.. – переспросил Зорин, вставая с кресла.
– Вагон шестой, место одиннадцатое! – хором отрапортовали «близнецы».
– Соедините меня срочно с генералом Плужниковым! – вскричал Зорин, бросаясь к телефону.
* * *
Зорину было жутко. Сопровождаемый Копейкиным и «близнецами», он шел по мрачным коридорам районного морга. Но жутко ему было не только от окружавшей его обстановки, но и от осознания того, что операция, так и не начавшись, уже провалилась. Неужели кто-то предал? Или это случайность?
Врач-патологоанатом распахнул перед ними дверь, и они оказались в мрачном, выложенном кафелем помещении. Вдоль стен рядами стояли носилки, на которых лежали укрытые простынями тела.
– Вот этот, свежачок! – указал на ближайшие к Зорину носилки врач.
Зорин медленно подошел к носилкам, взял простыню за краешек и, глубоко вдохнув и задержав дыхание, резко сдернул ее: на носилках лежало тело «спортсмена», а из его уха торчал карандаш!
* * *
По умытым поливальными машинами улицам Волжанска спешили прохожие, среди которых мелькала яркая замшевая куртка Либермана. Он очень торопился и бежал почти вприпрыжку. Обувной коробки в его руках уже не было, теперь он сжимал под мышкой большой картонный тубус. Промчавшись вдоль длинного бетонного забора, увенчанного колючей проволокой, Либерман подбежал к проходной, над которой висела табличка «п/я 208».
Массивная дверная пружина некоторое время посопротивлялась ему, но все же поддалась и, когда Либерману удалось протиснуться в образовавшуюся щель, в отместку придала ему дополнительное ускорение, больно хлопнув пониже спины.
– Привет, Михалыч! – поздоровался Либерман с усатым вахтером, протягивая ему пропуск.
– И тебе, Иван Иваныч, наше здрасьте! – весело отозвался вахтер. – Чего-то тебя давно не было?
– Болел… – слегка краснея, сказал Либерман. – Три дня дома провалялся…
– Ну давай, беги! – возвращая пропуск, сказал вахтер и, сделав страшные глаза, добавил: – Там какое-то начальство из Москвы приехало. Тебя сам Онегин разыскивал!
Либерман охнул и, прижав к груди тубус, устремился внутрь завода.
* * *
Цех такого размера Зорин видел первый раз в своей жизни. Проходя в сопровождении Онегина и Копейкина мимо огромных металлических стапелей, на которых возвышались исполинскими громадами корпуса ракет, Зорин восторженно крутил головой по сторонам. Не верилось, что все это могло быть создано человеческими руками. Присоединившийся к ним главный инженер завода Брагин что-то рассказывал майору, но Зорин его не слушал, он, раскрыв рот, лишь удивленно моргал глазами.
– С-сережа, – позвал Брагина Онегин, – а д-давай п-покажем нашему г-гостю испытательный с-стенд!
Брагин кивнул и повел всех по длинному коридору. Через толстенную стальную дверь они вошли в просторное, облицованное металлическими панелями помещение, в центре которого ревел на стапеле ракетный двигатель. Рядом со стапелем, никак не реагируя на вошедших, стоял рыжеволосый мужчина лет шестидесяти пяти и внимательно вслушивался в рокот мотора.
– Д-дядя К-коля – н-наш талант! – пытаясь перекричать рев реактивного двигателя, сообщил Онегин Зорину. – Идеальный с-слух! П-паганини.
– Николай Васильевич Цибуля, – пояснил Копейкин, – лучший слесарь-механик. Почти двадцать лет на заводе. Но в партию почему-то не вступает…
Цибуля махнул сидевшему за пультом управления инженеру, и двигатель стих. Не замечая, что за ним наблюдают, Цибуля тщательно вытер руки ветошью, достал из жилетного кармана музыкальные часы-луковицу, посмотрел на них, цокнул языком, затем извлек из другого кармана аптекарскую склянку и отхлебнул из нее.
– З-здравствуй, дядя Коль! – сказал Онегин. – Опять л-лечишься?
Цибуля вздрогнул и обернулся, на его лице появилась добродушная улыбка.
– Здравствуй, Вась Василич! – совершенно не смутившись, ответил он. – Врач прописал. Настойка боярышника…
– На спирту, дядя Коль? – поинтересовался Брагин.
– На спирту, – кивнул Цибуля, – не на ацетоне ж! От нервов. Двенадцать капель каждый час.
– Прямо-таки двенадцать? – продолжал подтрунивать Брагин.
– Двенадцать, – серьезно ответил Цибуля. – Согласно анамнезу.
Аккуратно закупорив пузырек, Цибуля бережно протер его ветошью и спрятал в карман.
– Н-ну, ч-чего там? – спросил Онегин, кивая в сторону двигателя.
– Подшипник свистит, – вздохнул Цибуля, – у крыльчатки второго насоса.
– И что? Слышите? – недоверчиво спросил Зорин.
– А че не слыхать-то? Коль свистит… – пожал плечами Цибуля и вновь махнул рукой инженеру за пультом управления: – Давай! Запускай еще раз!
Двигатель загудел, насосы стали набирать обороты.
– Ну вот, слышите? – спросил у Зорина Цибуля.
Майор отрицательно покачал головой.
– Ну вот же! – продолжал настаивать Цибуля. – Так он – мерзавец – «с-с-с-с-с…».
– Ничего не слышу, – развел руками Зорин и, повернувшись к Онегину, сказал: – Действительно Паганини…
Зорин подошел поближе к Цибуле и протянул руку.
– Давайте знакомиться, меня зовут Зорин Сергей Александрович…
Но Цибуля, не пожав протянутой руки, вдруг замер, прислушался и с криком «твою мать!» устремился к большому топливному баку, установленному за двигателем. Брагин, Онегин и Зорин бросились за ним.
– Выключай двигатель! – закричал Брагин инженеру за пультом, увидев, как под баком большой лужей растекается горючее.
– Не выключается! – отозвался инженер, судорожно щелкая тумблерами.
Завыла сирена, вспыхнули сигнальные лампы тревоги.
– Клапан! – крикнул Брагин Цибуле. – Перекрывай отсечной клапан!
Цибуля схватился руками за вентиль отсечного клапана, Зорин бросился ему помогать.
– П-прочь отсюда! – заорал на него Онегин. – Быстро! С-сейчас все д-долбанет к чертовой м-матери!
– Товарищ Зорин, сюда! – позвал его отбежавший к запасному выходу Копейкин.
Но Зорин, увидев, что текущий по полу ручеек топлива приближается к огненной струе, вырывающейся из сопла двигателя, лишь махнул рукой и еще сильнее вцепился в вентиль. На помощь подбежал Брагин, и им втроем наконец удалось перекрыть подачу топлива.
Двигатель смолк.
Зорин стер со лба пот и улыбнулся, увидев, что Цибуля протягивает ему пузырек с настойкой.
– Хлебните! – предложил Цибуля. – От нервов!
– Да я на работе… – замялся Зорин.
– А я, значит, так здесь гуляю? – рассмеялся Цибуля.
Чтобы не обидеть его, Зорин приложился губами к склянке.
– Врач сказал: при обострении неврологического состояния в случае стресса можно сократить интервалы приема, – авторитетно заявил Цибуля, забирая пузырек у Зорина и вновь отхлебывая из него. – Согласно анамнезу!
В этот момент распахнулась входная дверь и в зал вбежал взволнованный Либерман.
– Здрасьте… – растерянно произнес он, разглядывая всклокоченных ликвидаторов пожара. – А что случилось-то?
– Нервы тренируем, – сострил Цибуля.
– Знакомьтесь, – сказал Брагин, показывая Зорину на Либермана. – Иван Иванович Либерман – начальник нашего отдела технического контроля!
* * *
Сумрак укрыл улицы Волжанска. Было пустынно. Под тускло освещенной вывеской «ДЕЖУРНАЯ АПТЕКА» открылась дверь, и на пороге появился Цибуля, пряча в карман пузырек с настойкой. Уныло вздохнув, он неспешно побрел по улице.
Почти все попадавшиеся ему навстречу прохожие приветливо кивали, Цибуля улыбался в ответ, но мгновение спустя его лицо вновь хмурилось. Домой он не торопился – чего там одному-то делать? От тоски
