Воля народа - Шарль Левински
У него нет предубеждений, сказал господин Гевилер, и пусть господин Вайлеман поймёт его правильно, он уже дважды ездил в отпуск в Испанию и один раз в Хорватию, и всюду люди очень милые, только в Сплите один человек вполне серьёзно сказал, что столица Швейцарии – Стокгольм, так что с образованием дела обстоят не везде так хорошо, как у нас.
И – опля! – вот он и в самом деле подставил ладью.
Нет, с господином Вайлеманом, то есть с господином Вайлеманом-сыном, как бы Вайлеманом-младшим, он напрямую дела не имеет, чином не вышел и не входит в число людей, которые путают козыри с рядовыми картами, ни «в дурака», ни в работе.
Но слышно о господине Вайлемане-младшем только хорошее, строг, но справедлив, так говорят в Управлении, и чувство юмора ему не чуждо, иначе бы сегодня он не учинил такую шутку со своим отцом, с билетным контролем и всё такое. Ах да, вот же ваш проездной билет на 24 часа, он чуть не забыл, ведь билет ещё годный, хотя утром в четыре часа трамваи ещё не ходят, но господин Вайлеман пусть не беспокоится, он, Гевилер, отвезёт его, само собой разумеется, домой на машине, они ему сегодня в порядке исключения предоставили служебную машину, а Швамендинген так и так ему по дороге, он живёт в Нюренсдорфе, квартиру в городе он на свою зарплату позволить себе не может.
И да, спасибо, он с удовольствием возьмёт ещё один сэндвич.
Госпожа Барандун? Она очень милая, так все говорят, к тому же очень толковая. Он сам имел случай убедиться в этом однажды, они играли в шахматы в дежурном помещении, а при ожидании задания нет ничего лучшего, и тут зашла она, случайно, посмотрела на доску, совсем недолго, только взглянула – и дружелюбно так говорит: «Мат в три хода». И так оно и вышло, кто бы мог подумать. С одного взгляда. Секретарша высшего ранга, такая, что может всё продумать и наперёд спланировать. Да к тому же красавица. Хорошо ли знает её господин Вайлеман?
А фройляйн Шварценбах – та наоборот, она настаивает на том, чтоб её называли «фройляйн», хотя это ведь и в самом деле уже не современно, фройляйн Шварценбах, над ней только подшучивают. У неё даже прозвище есть, только пусть господин Вайлеман не выдаст его своему сыну. Её называют «Фройляйн Пишмаш», пишущая машинка, это за её старомодность, как бывают люди, которые даже не заметили, что уже существуют компьютеры.
Извините, да, конечно, ведь его очередь ходить. Его жена тоже всегда говорит, что он забывает про всё, когда начинает болтать.
Ладья на е8.
Целых три хода Гевилер промолчал, потом снова принялся болтать.
Как уже было сказано, это было интересное задание, сегодня в трамвае, но вместе с тем и немного жаль, что он не мог сегодня нести службу наверху, в зале, это всегда так торжественно, и все выступления, и знамёна, и вообще, поневоле испытываешь гордость за свою страну. Каждый год всё проходит в одном и том же порядке, это ему особенно нравится, в этом постоянстве есть какая-то надёжность. И то, что они каждый год выбирают господина Волю, хотя он давно лежит в больнице и вообще больше ничего не может, в этом тоже есть образцовая стабильность, не то что в других странах, где сегодня правит один, а завтра другой, по телевизору в ежедневных обзорах наглядно можно видеть, к чему это приводит.
Эту партию он, пожалуй, проиграл – господин Гевилер опрокинул своего короля, – и не желает ли господин Вайлеман сыграть ещё одну партию?
Вот такая вот шахматная доска, говорил он, снова расставляя фигуры, она всегда казалась ему символом Швейцарии, каждый на своём месте, и всё по твёрдым правилам, тут ладья не побежит ни с того ни с сего по всему полю, а слон не пойдёт прямиком. И пусть только кто-нибудь попробует, тут же явится судья и свистнет. Вот ещё и поэтому он гордится тем, что работает в Управлении правопорядка.
Гамбит королевы, ну-ну. Это тоже видится ему символичным, что пешки, то есть как бы простые люди, в начале могут сделать вперёд два шага, так сказать, с полным воодушевлением ринуться в дело, но потом воодушевление быстро спадает, и можно делать только осторожные шажки, если ещё до этого тебе не срубили голову. Но что ни говори, а пешка может выйти и в ферзи, в этом тоже есть нечто швейцарское, это случается не часто, разумеется, но это возможно, так же, как в этой стране не обязательно быть миллионером, чтобы стать государственным советником или попасть в правительство, как Воля, например, он ведь совсем из простых.
И то, что вы сейчас сыграли, эта замена с-пешки на d-пешку, это ведь тоже нечто традиционное, именно этот ход делали ещё наши отцы и наши деды, это напоминает и швейцарскую политику, в которой так же мало неожиданностей, в итоге всегда разменивают пешки, и это хорошо.
Собственно, это даже странно, считал господин Гевилер, что ещё никогда швейцарец не выходил в чемпионы мира по шахматам, только Корчной чуть не стал им, но он ведь, собственно, был русский, хотя потом всё-таки получил красный паспорт.
Может, сказал господин Гевилер, швейцарцам недостаёт фантазии, а в шахматах это необходимо, здесь же люди всегда слишком послушны и слишком корректны, порой даже немного скучноваты, но это ведь тоже имеет свою положительную сторону. Или может ли себе представить господин Вайлеман, чтобы в нашей стране произошло что-то действительно плохое, убийство, как тогда с Кеннеди, такое ведь немыслимо в Швейцарии.
А если это когда и случится, то, к счастью, хотя бы прекратится эта прежняя ибалованность, ведь господин Вайлеман, если можно так сказать, достаточно стар для того, чтобы помнить, как это было, ещё бы чуть-чуть – и в тюрьмах предлагали бы каждый день три разных меню на выбор, а то и для каждого арестанта завели бы отдельного повара. Хорошо,
