Воля народа - Шарль Левински
– Для чего же столько лет выплачивать страховые медицинские взносы и после этого так мало лечиться?
Когда он сказал, что другие уже наверняка заказывают еду, она, казалось, не заметила намёка, а предложила ему сопровождать его на прогулке. Легче было избавиться от репья, чем от неё. Ей не обязательно обедать, объявила она, и без того набиваешь в себя много лишнего, на всякий случай она захватила с собой безглютеновые сухари, да и травяного чая осталось ещё достаточно. Видимо, она решительно настроилась расширить с его помощью коллекцию своих значков с гербами кантонов, так что в конце концов ему пришлось спасаться бегством.
– Но кофе мы потом выпьем вместе, – крикнула она ему вслед. Дескать, она займёт для него стул.
Вайлеман сделал вид, что ничего не услышал.
29
Он недооценил расстояние и не подумал о том, что вроде бы пологий холм может иметь такие крутые участки. Вниз ещё куда ни шло, но на обратном пути ему придётся карабкаться вверх, и это в жару, пот уже через несколько шагов заливал ему глаза. «Самый жаркий день года», – сказали сегодня в новостях, такая погода, при которой он обычно ехал в торговый центр Глатт – не для того, чтобы что-то купить, а лишь потому что его квартира, несмотря на маленькие окна, сильно нагревалась, а там у них были кондиционеры. Надо было взять попить, подумал он, без воды в пустыню не выходят; бербер Западной Сахары, как он где-то читал, выпивает в день двадцать литров; какие только глупости не запоминаются.
Он мог лишь надеяться, что его расчёты оправдаются, что пансионеры Вечерней зари так же рано садятся обедать, как и его спутники в Бургкеллере, и что Лойхли действительно совершит свою пищеварительную прогулку, о которой он говорил; ждать его на солнцепёке, а потом не встретить – это было бы сильным разочарованием.
Всё получится, успокаивал себя Вайлеман, а если нет, ну что ж, значит, он никуда не продвинется, в розысках приходится принимать в расчёт и то, что зайдёшь в тупик. Хорошо хоть, никто из группы не обратил на него внимания, он так же незаметно примкнёт к ним позже, отправится вместе со всеми на экскурсию в пыточное подземелье, а потом вернётся в Цюрих, отъезд по расписанию в пятнадцать тридцать. Если кто-то захочет дознаться, где он так долго пропадал – эта болтливая женщина с тремя гербами кантонов наверняка будет расспрашивать об этом, – у него наготове объяснение: он пошёл прогуляться, споткнулся о корень, и после этого ему пришлось немного посидеть. Может, он даже повредил ступню; после такого утомительного перехода ему даже не придётся симулировать хромоту.
Он действительно уже отвык от таких нагрузок. Когда Вечерняя заря наконец показалась впереди, он чувствовал себя изнурённым, как после альпинистского восхождения, а ведь ещё пару лет назад такой отрезок пути не представлял для него никакой проблемы. Конечно, возраст уже не семнадцать, да к тому же ещё полуденная жара. Единственное место, откуда можно было незаметно наблюдать за входом в дом престарелых, находилось прямо на солнцепёке, а он пришёл рановато, если у них здесь обед, как он предполагал, начинается в двенадцать, то ему придётся поджидать Лойхли добрых полчаса, а его рубашка уже пропотела насквозь, во рту пересохло как в Сахаре, так что он принял бы с благодарностью даже стакан отвара из корня гвоздики. Но всякая надежда на холодное пиво была не более чем миражом, нигде окрест не было ни лавки, ни кафе, только старые господские виллы, спрятанные в обширных садах; когда возник этот квартал, здесь строились только лучшие из лучших: если им становилось жарко, они просто звонили в колокольчик – и тут же прибегал кто-нибудь из прислуги с серебряным подносом.
При мысли о стакане, в котором соблазнительно позвякивают кусочки льда, Вайлеману нестерпимо захотелось пить, до головокружения, и тогда – экстремальная ситуация требует экстремальных мер – он решился на просчитанный риск. Пока жильцы дома престарелых сидят за обедом, соображал он, весь персонал тоже занят там: помогают своим питомцам разрезать мясо или повязывают им слюнявчики, да мало ли что понадобится этим беспомощным, во входном холле никого нет, а ведь там стоял тот автомат с напитками, теперь уж его наверняка пополнили, с банками охлаждённой колы, запотевающими, как только их вынешь, или с холодным чаем, или… Если он здесь рухнет, обезвоженный, никому от этого не станет легче.
Тяжёлая дверь отворилась бесшумно, датчики движения тут же включили свет, и – ура! – в холле было пусто, а надпись на автомате больше не мигала. Вайлеман уже рылся в карманах в поиске мелочи, как вдруг услышал голос позади:
– Что вы здесь ищете, позвольте вас спросить?
В этот момент он испытал чувство déjà vu – или déjà écouté, как он мысленно поправил себя, – поскольку такой же вопрос был ему задан несколько дней тому назад, тогда в подъезде, когда он вышел из квартиры Дерендингера. Только на сей раз ответа от него требовала женщина лет сорока в сером костюме-двойке и без каблуков, должно быть, на резиновой подошве, иначе бы она не подкралась так бесшумно. Если бы ему пришлось описывать её в статье, он бы применил сравнение со строгой учительницей.
– Ну? – сказала она, и один этот слог ясно показал, что она привыкла получать ответы на свои вопросы. То же самое было видно по тому мужчине в подъезде.
К счастью – под давлением его мозги функционировали лучше – ему молниеносно пришла в голову отговорка:
– Я хотел получить некоторое представление о Доме Вечерней зари, – сказал он, – ведь моложе не становишься, и когда-то придётся задуматься, как долго ты ещё сможешь управляться один в квартире.
– Почему вы не предупредили о своём визите?
– Спонтанная идея. Я тут оказался случайно. На прогулке.
– Да? – спросила женщина. Сравнение со строгой учительницей было неплохим, фройляйн Бэхи в начальной школе смотрела точно таким же взглядом, когда была уверена, что ты набедокурил, но не хочешь признаться. – А можно спросить, кто вам порекомендовал наше учреждение?
– Это был… – Если повезёт, она не заметит некоторой заминки. – …один из ваших пансионеров или гостей, или как это здесь называется.
– И кто же это был? – На сей раз она не добавила «позвольте спросить», но в тоне это присутствовало.
Чёрт. Он должен был ответить, для человека, который собирался сюда со временем въехать, не было причин, почему бы не сказать, кто ему рекомендовал Вечернюю
