Иэн Рэнкин - Водопад
— Конечно. — Ребус уже поднялся и теперь решил, что садиться снова не имеет смысла. Так он и стоял перед столом Джилл, опустив руки по швам.
— А ты помнишь, что ты мне сказал? — Очевидно, лицо Ребуса выразило все, что она хотела узнать, поэтому Джилл продолжила почти без паузы: — Ты хотел, чтобы я поехала с тобой — к тебе!..
— Ну, извини… — Ребус честно старался припомнить этот момент, но тщетно. Если на то пошло, он вообще не помнил, как и когда он ушел из полицейского клуба.
— Вот видишь, Джон!.. Тебе обязательно надо показаться врачу. Пожалуй, я сама договорюсь с ним о приеме.
Ребус повернулся, отворил дверь. Он был уже почти в коридоре, когда Джилл снова окликнула его.
— Я пошутила, — сказала она и улыбнулась. — Ничего такого ты не говорил. Ну что, пожелаешь мне удачи на новом месте?
Ребус хотел усмехнуться в ответ, но не сумел. Джилл продолжала улыбаться, пока дверь за ним не захлопнулась. Когда Ребус ушел, улыбка исчезла с ее губ. Фермер Уотсон действительно ввел ее в курс дела, но он не сказал ничего такого, чего бы она не знала. «Быть может, он иногда и выпьет лишнего, но он хороший полицейский, Джилл. Просто он часто притворяется, будто может обойтись без нас — в этом все дело…» Что ж, возможно, еще вчера это было верно, но Джилл Темплер не исключала, что придет день и Джон Ребус поймет — они вполне могут обойтись без него.
Ребусу не нужно было особо напрягаться, чтобы различить среди коллег тех, кто побывал вчера на проводах Уотсона. Несомненно, ближайшие к участку аптеки еще с утра распродали весь запас аспирина, витамина С и патентованных средств от похмелья. Больше всего страданий причиняло обезвоживание организма — еще никогда Ребус не видел столько бутылочек с «Айрн-брю», «Лукозейдом» и кока-колой в бледных, трясущихся руках. Проклятые трезвенники — те, кто не был на вечеринке или ограничился легкими напитками — злорадствовали: они пронзительно свистели, нарочно громко хохотали и сильнее обычного хлопали дверьми и ящиками столов. Штаб группы по розыску Филиппы Бальфур разместился в Гэйфилдском участке, но поскольку в расследовании было задействовано достаточно большое количество сотрудников, места на всех не хватало. В итоге в рабочем зале отдела уголовного розыска в Сент-Леонарде пришлось освободить угол, куда втиснулось несколько дополнительных столов. Шивон Кларк была уже на месте и работала за компьютером. Рядом на полу стоял еще один системный блок, и Ребус догадался, что Шивон продолжает копаться в электронной почте Филиппы Бальфур. Шивон что-то набирала на клавиатуре и одновременно разговаривала с кем-то по телефону, прижимая трубку к уху плечом.
— Нет, так тоже ничего не выходит, — услышал Ребус ее слова.
Свой рабочий стол Ребус делил с тремя другими сотрудниками: прежде чем сесть, он стряхнул на пол крошки от чипсов и бросил в ближайшую мусорную корзину две пустые жестянки от «Фанты». Почти сразу раздался телефонный звонок, и Ребус взял трубку, но это оказался корреспондент местной вечерней газеты, пытавшийся разжиться материалом для статьи.
— Обратитесь в отдел по связям с прессой, — посоветовал Ребус журналисту.
— Хотя бы намекните, как идут дела…
Ребус задумался. Раньше пресс-секретарем была Джилл Темплер, а теперь… Он посмотрел на Шивон Кларк.
— Кстати, кто у нас теперь пресс-секретарь? — спросил он в трубку.
— Детектив Эллен Уайли, — ответил журналист.
Ребус буркнул «спасибо» и дал отбой. Должность пресс-секретаря могла бы стать для Шивон прекрасной возможностью выдвинуться — особенно если бы ей попалось какое-нибудь громкое дело, на котором можно было себя проявить. Эллен Уайли работала в участке в Торфихене и была неплохим полицейским. Прежде чем назначить ее на новое место, руководство должно было посоветоваться с Джилл Темплер. Не исключено, что сама Джилл и нашла себе замену. Она предпочла Эллен Уайли, и Ребус задумался, что бы это могло значить.
Встав из-за стола, он некоторое время изучал документы, пришпиленные к пробковой доске за его спиной. Факсы, расписания дежурных смен, списки контактных телефонов и адресов. Две фотографии пропавшей без вести Филиппы. Один из снимков был передан прессе, которая растиражировала его в десятках статей. Теперь эти статьи, вырезанные из газет, тоже красовались на информационной доске, и Ребус невольно подумал о том, что если в самое ближайшее время Филиппа Бальфур не будет найдена живой и здоровой, статьи придется убрать, чтобы освободить место для более важных материалов. Впрочем, и сейчас их информационная ценность была невелика: статейки были сенсационно-крикливыми, неточными и в целом повторяли одно и то же: «безутешный бойфренд» и все такое. Кстати, о бойфренде… Ребус посмотрел на часы. До пресс-конференции оставалось пять часов.
После того как Джилл Темплер получила повышение, в Сент-Леонарде освободилась вакансия старшего инспектора. На нее претендовал инспектор Билл Прайд. Участие в расследовании дела Бальфур было ему на руку. Ребус, только что приехавший в Гэйфилд, мог только молча восхищаться: Прайд преобразился буквально за считанные часы. Новенький, с иголочки, костюм, накрахмаленная рубашка, дорогой галстук, ботинки сверкают, как зеркало… Если Ребуса не подводило зрение, Прайд побывал и у парикмахера; правда, причесывать ему было особенно нечего, но он по крайней мере попытался.
Билли Прайд руководил нарядами, то есть рассылал по городу детективов с разными заданиями. Опрашивались соседи (некоторые по два или даже по три раза), опрашивались друзья, знакомые, студенты и сотрудники университета. Проверялись аэропорты и порты, фотографии пропавшей передавались по факсу на вокзалы, в автобусные компании и полицейские отделения за пределами графства Лотиан и Пограничного края. Кто-то просеивал и отбирал сообщения об обнаруженных на территории Шотландии свежих трупах, кто-то работал с приемными отделениями больниц. Кроме того, нужно было проверить городские фирмы по найму такси и прокату автомобилей. Все это требовало значительных усилий и времени и составляло, так сказать, оболочку расследования. Одновременно собиралась конфиденциальная информация с ближайших родственниках и друзьях БВП. Ребус, однако, сомневался, что эта работа что-нибудь даст. Только не в этот раз.
Наконец Билл Прайд закончил инструктировать собравшихся вокруг него детективов, и они один за другим стали расходиться. Прайд заметил Ребуса и подмигнул, потом потер лоб и подошел.
— Будь осторожен, — предупредил Ребус. — Сам знаешь — безграничная власть развращает, и все такое…
— Извини, — сказал Прайд, понижая голос, — но от этой работы я действительно получаю удовольствие.
— Это потому, что у тебя получается, Билл. Жаль, что шишкам из Большого Дома понадобилось двадцать лет, чтобы это понять.
Прайд кивнул:
— Ходят слухи, будто не так давно ты отказался от должности старшего инспектора?
Ребус фыркнул.
— Слухи, Билл, — это одно сотрясение воздуха. Вспомни альбом «Флитвуд Мак».
Кругом царила суета: сотрудники приступали к выполнению полученного задания. Кто-то застегивал плащ, кто-то рылся в столе в поисках ключей, ручки или блокнота. Остальные, напротив, скидывали пиджаки, закатывали рукава и садились за компьютеры и телефоны. Из какого-то загашника исторглось несколько новых кресел — бледно-голубых вращающихся офисных кресел на роликах. Те, кому удалось завладеть этим сокровищем, бдительно охраняли его от посягательств коллег; даже когда служебный долг требовал достать какой-то документ из картотеки у дальней стены, обладатель новенького кресла катился туда, ловко отталкиваясь ногами от пола.
— Мы прекратили пасти нашего бойфренда, — сообщил Прайд. — Приказ новой начальницы.
— Я слышал.
— Его родители настояли, — добавил Прайд.
— Что ж, как говорится — бойфренд с воза… — проговорил Ребус и потянулся. — Ну что, есть у тебя для меня какая-нибудь работа?
Билл Прайд перелистал прикрепленные к планшетке бумаги со своими заметками.
— Тридцать семь телефонных звонков от граждан, — сообщил он. — Ты как?…
Ребус поднял вверх обе руки.
— Не надо на меня так смотреть, Билл. Ведь мы оба знаем: психопаты и одинокие домохозяйки, которым больше не с кем поговорить, — работа для новичков.
Прайд улыбнулся.
— Уже выполняется, — сказал он, кивнув в сторону двух констеблей, недавно переведенных из патрульных. Лица обоих выражали глубокое уныние и растерянность. Работа со звонками граждан была, наверное, самой неблагодарной, ибо каждое сколько-нибудь громкое дело сопровождалось шквалом ложных признаний, сообщений, сигналов. Многие жаждали оказаться в центре внимания — пусть даже в качестве подозреваемых в преступлении. Ребус знал в Эдинбурге нескольких таких типов.
