Иэн Рэнкин - Водопад
— Кроу Шанд еще не звонил?
Прайд похлопал по планшетке ладонью.
— Как же не звонил! Уже три раза звонил, хотел признаться в убийстве.
— Привезите его сюда и заприте в «обезьяннике», — посоветовал Ребус. — Насколько мне известно, это единственный способ от него избавиться.
Свободной рукой Прайд нервно потрогал узел галстука, словно проверяя, все ли в порядке.
— Как насчет походить по соседям? — предложил он.
Ребус кивнул.
— Пусть будут соседи, — согласился он.
Прежде чем отправиться в путь, Ребус собрал и просмотрел отчеты о предыдущих опросах. Одна группа полицейских работала в доме на противоположной стороне улицы; Ребусу и еще трем детективам предстояло опросить жителей дома, в котором находилась квартира Филиппы. На две группы по два человека пришлось тридцать пять квартир; в трех никто не жил, следовательно, на каждую двойку приходилось по шестнадцать адресов. Если потратить на каждую квартиру, скажем, по пятнадцать минут, всего получается… около четырех часов.
Партнером Ребуса оказалась констебль Филлида Хейс. Именно она произвела для него эти несложные арифметические подсчеты, пока они поднимались по лестнице первого подъезда. Официально дом, где жила Филиппа, именовался «многоквартирным», но Ребус не был уверен, что это казенное слово подходит для описания здания в центре Нью-Тауна, района помпезных георгианских особняков, художественных галерей и старых универмагов. Он спросил совета у Филлиды.
— Можно назвать его малоквартирным, — предложила она и улыбнулась. Действительно, на каждую лестничную площадку в доме выходило всего по две двери с латунными или керамическими именными табличками. Лишь изредка им попадались приклеенные скотчем визитки или просто листки бумаги.
— Не думаю, что Кокбернская ассоциация[6] это одобрит, — заметила Хейс.
На одном листочке бумаги Ребус увидел сразу несколько фамилий. Видимо, студенты, подумал он. И — в отличие от Филиппы Бальфур — из обычных, не слишком состоятельных семей.
Площадки имели очень ухоженный вид: они были хорошо освещены, перед дверями лежали коврики, в углах стояли горшки с цветами. Стены подъездов были недавно покрашены, лестницы подметены.
Сначала все шло как по маслу. В двух квартирах никого не оказалось, и Ребус опустил в почтовые ящики официальные открытки с просьбой позвонить по указанному телефону. В остальных квартирах подъезда они провели не больше чем по пятнадцать минут: «Ничего особенного, просто несколько дополнительных вопросов. Возможно, вам вспомнилось что-то важное…» В ответ жильцы качали головами и говорили, что они до сих пор никак не придут в себя. Такая тихая, спокойная улочка…
Почти весь первый этаж дома занимала одна огромная квартира — намного более роскошная, чем те, где они уже побывали, с отдельным крыльцом, выложенным плитками черного и белого мрамора и украшенным дорическими колоннами. Жилец арендовал эту квартиру на долгосрочной основе и работал «в финансовом секторе». Чудесная подбиралась компания: графический дизайнер, консультант по обучению персонала, организатор-распорядитель… теперь еще и «финансовый сектор».
— Неужели, — посетовал Ребус, — в стране не осталось настоящих профессий?
— Это и есть настоящие профессии, — ответила Хейс.
Они вернулись на улицу и остановились на тротуаре. Ребус закурил и увидел, что Хейс с жадностью глядит на его сигарету.
— А ты? — спросил он.
Она покачала головой:
— Бросила. Уже три года держусь.
— Молодчина. — Ребус огляделся по сторонам. — Если бы в этих домах висели на окнах тюлевые занавесочки, сейчас бы они уже колыхались. Ты понимаешь, что я имею в виду?…
— Если бы здесь висели тюлевые занавесочки, — возразила Филлида, — то с улицы нельзя было бы заглянуть внутрь и увидеть, чего вам не хватает в жизни.
Ребус медленно выпустил дым через нос.
— Видишь ли, когда я был моложе, в Нью-Тауне было что-то… богемное. Одевались как попало, курили марихуану, устраивали вечеринки, бездельничали…
— Теперь этого почти не осталось, — согласилась Филлида Хейс. — А вы где живете?
— В Марчмонте. А ты?
— В Ливингстоне. Ничего лучшего я просто не могла себе позволить.
— Я купил свою квартиру очень давно, ухлопал на нее две годовые зарплаты…
Филлида Хейс посмотрела на Ребуса.
— Не надо, не извиняйтесь.
— Я только хотел сказать, что тогда цены на недвижимость не так кусались. — Ребус старался говорить небрежно, чтобы она не подумала, будто он оправдывается. А все из-за Джилл! Этой своей последней шуткой она его здорово зацепила. С другой стороны, из-за того, что он вломился к Костелло посреди ночи, ей пришлось снять наружное наблюдение. Может, ему действительно стоит что-нибудь попринимать, чтобы пить поменьше?…
Ребус щелчком отправил окурок на мостовую. Там, где они стояли, тротуар был выложен гладкими прямоугольными камнями — «шашками». Когда он впервые приехал в Эдинбург, то совершил непростительную ошибку, назвав их «брусчаткой», но какой-то местный житель тут же его поправил.
— Что ж, идем дальше, — сказал Ребус. — И если в следующей квартире нам предложат чаю, отказываться не будем.
Филлида Хейс кивнула. На вид ей было под сорок или немного за сорок. Темно-русые волосы доставали ей до плеч; округлое веснушчатое лицо, казалось, сохраняло детскую пухлость. Сегодня на ней был серый брючный костюм и изумрудно-зеленая блузка, заколотая у горла серебряной брошкой с кельтским орнаментом. Ребусу было очень легко представить, как на деревенской вечеринке она стремительно кружится в риле, сохраняя на лице ту же серьезную сосредоточенность, какая отличала ее в работе.
В цоколе, под большой квартирой, занимавшей первый этаж, помещалась «квартира садовника», в которую вело несколько наружных ступенек. Она называлась так потому, что ее жилец должен был ухаживать за садиком, располагавшимся позади дома. Да и каменные плиты перед фасадом были уставлены кадками с цветами. Из четырех цокольных окон два находились почти на уровне тротуара — там было что-то вроде полуподвала. Деревянные двери по обе стороны от квартирной, очевидно, вели в подвал. Несмотря на то, что их должны были проверить в прошлый приход, Ребус подергал ручки. Двери были заперты. Хейс сверилась со своими записями.
— До нас здесь побывали Грант Худ и Джордж Сильверс, — сообщила она.
— Но были ли двери тогда заперты? — спросил Ребус.
— Я им отпирала, — раздался рядом чей-то голос.
Ребус и Хейс повернулись и увидели пожилую женщину, стоящую в проеме квартирной двери.
— Дать вам ключи? — спросила она.
— Будьте так добры, мэм, — сказала Филлида Хейс.
Когда женщина повернулась, чтобы идти за ключами, Филлида подмигнула Ребусу и поднесла к губам сложенные пальцы, словно держала чашку с чаем. В ответ Ребус показал поднятые вверх большие пальцы.
Квартирка миссис Жардин представляла собой нечто среднее между музеем разноцветного ситца и выставкой разнокалиберного фарфора. Ажурная накидка на спинке дивана была произведением искусства, отнявшим у вязальщицы уйму времени. Проведя Ребуса и Хейс в комнату, пол которой был почти сплошь уставлен жестянками, тазами и кастрюлями, хозяйка извинилась за беспорядок. «Никак не соберусь починить крышу», — сказала она. Ребус предложил пить чай здесь — он боялся, что в гостиной непременно уронит или опрокинет какой-нибудь экспонат. Однако вскоре начался дождь и разговор пошел под барабанную дробь капели, а брызги, летевшие из ближайшего к Ребусу корыта, грозили промочить его ничуть не меньше, чем если бы он остался на улице.
— Я совсем не знала бедняжку, — сочувственно сказала миссис Жардин. — Быть может, если бы я выходила почаще, я бы ее увидела.
Филлида Хейс посмотрела в окно.
— Тем не менее вы содержите ваш садик в хорошем состоянии, — заметила она. Впрочем, сказать «в хорошем состоянии» значило ничего не сказать. Длинные полоски газонов и клумбы по обе стороны извилистой тропинки были безупречны.
— Это не я, это мой садовник, — сказала миссис Жардин.
Хейс снова заглянула в свои записи, потом чуть заметно качнула головой. Сильверс и Худ ни о каком садовнике не упоминали.
— Не могли бы вы сообщить нам его имя и адрес? — вежливо попросил Ребус. Его голос звучал совершенно естественно и даже небрежно, но миссис Жардин сразу насторожилась. Ребус улыбнулся как можно приветливее и предложил хозяйке ее собственную ячменную лепешку с маслом. — Просто на случай, если мне самому понадобится человек, который умеет ухаживать за садом, — солгал он.
Последнее, что они сделали, это проверили подвалы, которых оказалось два. В одном стоял древний обогревательный котел, в другом не было ничего, кроме плесени. Поблагодарив миссис Жардин за гостеприимство и пожелав ей всего хорошего, Ребус и Хейс вышли на улицу.
