Убийство на Оксфордском канале - Мартин Фейт
— Как думаешь, найдут на деньгах отпечатки этого ее подозреваемого?
Кертис угрюмо кивнул. Он был уверен, что найдут. Такое неприкрытое торжество не могло быть простым блефом. И потом, она была права. Ее муженек заработал своей грязной торговлей не меньше миллиона. И если вдуматься, Ронни Грин был не из тех, кто прячет свои денежки в старом сарае.
Нет. Когда известие об их фиаско просочится наружу, они станут посмешищем всего участка.
Но от этого его желание переиграть Хиллари становилось лишь сильней.
Глава 16
— Мейкписа надо отпускать, — сказал Мэл. Хиллари уже собиралась домой.
— Прекрасно, — кисло сказала она. Нет, в самом деле. Прекрасное окончание прекрасного дня.
Мэл сочувственно улыбнулся.
— Время идет, его адвокат вопит о неправомочности, доказательств у нас нет, и удерживать его дольше мы не можем. Пока что мы не можем даже доказать, что Дэвид Питман был на борту лодки, когда она проходила шлюз. Гасконя больше нет, и теперь Мейкпис может плести что пожелает — некому возражать. А кроме того, и его адвокат уже наизнанку вывернулся, это повторяючи, у Мейкписа хоть и были приводы, но за насилие — ни одного. Даже его возраст и тот против нас. Представляешь, что напишут в прессе — полиция долины Темзы удерживает престарелого пенсионера!
Хиллари пожала плечами. Мэлу не было нужды ее убеждать. Она не хуже всех прочих понимала, что делом этим можно только подтереться. Эйфория от удачной операции по захвату наркотиков прошла, наступили серые будни.
— Флетчер-то на говно исходит, — разнесся по офису маслянистый голос Фрэнка Росса. Сержант подошел к начальству. Мрачным он выглядел еще отвратительней, чем довольным, — хотя, казалось бы, куда уж отвратительнее. Он кивком указал на стол и телефон, за которым провел всю вторую половину дня.
— Все молчат как рыбы. Он их так всех вздрючил, что они даже ботинком скрипнуть боятся. У нас столько же шансов найти гастролера, который пришил Гасконя, как у Англии — отыграть кубок по крикету у Австралии.
Мэл, любитель крикета, поморщился.
— По домам, народ, — сказал он устало (ему всегда нравились такие фразочки).
Что до Хиллари, то ей не нужно было повторять дважды.
* * *На следующий день она проснулась в твердой уверенности, что дальше все будет только лучше. Когда она вошла в участок, сержант за стойкой приветствовал ее так радостно, что она заподозрила, будто за ночь произошло что-то важное.
— Слышал, пудинги уж и не знают, куда деваться, — сказал сержант, и Хиллари улыбнулась, пусть и несколько натянуто. Так вот в чем дело! Вчерашнее унижение обернулось триумфом. Теперь, наверное, весь Большой дом потихоньку злорадствует.
— Как там результаты по отпечаткам пальцев? Пришли? — спросила она, зная, что к этой стойке стекается информация абсолютно обо всем, что творится в участке. Главный констебль, говорите, всемогущ? Ха! Если вам действительно нужна информация, идите к тому, кто за стойкой!
— Пришли, а как же. Облом, Облом, везде один Облом, — подмигнул сержант.
Все еще улыбаясь, Хиллари вошла в офис У нее за столом сидели Кертис Смит и Пол Дэнверс (светловолосый красавчик удобно устроился с газетой, его сержант нагло лазал по ее ящикам). Улыбка стерлась с ее лица.
— Джентльмены, — сухо сказала она, подошла, сунула сумку под стол и развернула к себе собственное кресло вместе с Кертисом Смитом и всем прочим, что в нем было.
— Кыш, — просто сказала она.
Сержант сегодня выглядел гораздо дружелюбнее, чем вчера. Он подтащил другое кресло и уселся рядом с начальником.
— Мы пришли сказать вам, что опознание отменяется, — произнес Пол.
В конце концов, он был старше по званию, а значит, грязную работу брал на себя, пусть даже мысленно проклиная Кертиса за вчерашнюю стычку. У него, у Пола, не было ни малейшего желания гоняться за Хиллари Грин. Но это не помешало ему явиться с повинной за них обоих.
— Да. Сто шестьдесят два куска — не те деньги. Ваш бывший должен был припрятать больше, — влез Кертис, пристально глядя на Хиллари.
За ночь гнев, вызванный вчерашним поражением, поостыл, и сержант вновь обрел способность ясно мыслить. Он по-прежнему хотел поймать ее, но начинал думать, что это будет не так-то просто. Да что там, он, пожалуй, уже готов был согласиться с Полом: если Хиллари Грин и замазана, его чутье по этому поводу молчит. А поскольку Кертису нравилось считать себя человеком справедливым, мысль о том, чтобы докапываться до ни в чем не повинного полицейского была ему отвратительна так же, как и сидящему рядом начальнику.
Да, вчера она оставила их в дураках. Хиллари могла легко объяснить, как оказалась в этом сарае с деньгами в руках, и все стало бы ясно в считаные секунды — но Кертис понимал, почему она молчала. Человек невиновный имеет полное право злиться, когда его мешают с грязью, и инспектор Грин лишь отплатила им их же монетой и восстановила справедливость.
И все же… Вдруг она все же замазана?
Хиллари улыбнулась.
— Правда? Неужели ваш свидетель дал задний ход, ммм?
— Поступили сведения о том, что ваш супруг планировал отойти от дел. А дальше, конечно, какая-нибудь Коста-Брава и деньги, деньги, деньги. Царская жизнь.
Кертис говорил, словно не замечая шепотков и усмешек у себя за спиной. Он отлично знал, что все присутствующие насторожили уши и ждут от него очередного мерзкого выпада, но будь он проклят, если это помешает ему делать свою работу.
— Так каков был ваш план? Остаться здесь еще на пару лет, может быть, даже развестись, чтобы запудрить всем мозги, а потом воссоединиться с супругом?
Хиллари откинулась на спинку стула.
— Слушайте, я вас умоляю. Какая еще Коста-Брава? Вы за кого нас принимаете? Сейшелы, не меньше!
Пол Дэнверс улыбнулся. Он просто не мог сдержать улыбки. Потом покосился на Кертиса, который тоже — Пол хорошо успел его узнать, — едва удерживал серьезное выражение лица. У Хиллари Грин определенно был стиль.
— Мы не прощаемся, инспектор Грин, — сдержанно произнес Кертис.
— Правда? Вы успокоили мое взволнованное сердце, — протянула Хиллари, и Пол поймал себя на мысли: как жаль, что это только шутка. Как славно было бы, если бы сердце инспектора Грин и впрямь пустилось вскачь, в который раз подумалось ему.
Хиллари посмотрела им вслед, гадая, что значили последние слова сержанта — что дело закрыто и они сдаются или же это он просто подергал ее за поводок.
* * *Проводив взглядом отступающих с поля боя пудингов, Мэл вышел из кабинета, подошел к Хиллари и кивком указал на спины неприятеля:
— Все в порядке?
— В порядке, — сухо ответила она. — По-моему, они сдаются.
В этот миг она ощутила странное опустошение. Накатила сонливость, равнодушие — никогда еще с ней не бывало такого посреди расследования.
Она испугалась.
Да, в промежутках между крупными делами, бывало, она начинала скучать, чувствовала себя усталой, маялась привычными сомнениями, спрашивая себя, стоит ли оно все таких сил, но — теперь, в вихре событий, когда расследование идет полным ходом, а решения до сих пор не предвидится? Как же так?
Наверное, пора завязывать с этой работой.
Томми увидел, как взгляд Хиллари в мгновение ока стал пустым, и сердце у него упало. С его места он отлично видел ее лицо. Он тяжело сглотнул. Наверное, это скоро пройдет. Все, прошло. Она развернула плечи и заставила себя улыбнуться своей обычной улыбкой. Ее так просто не возьмешь. Никаким пудингам это не под силу.
Но ведь есть и другие — как быть с ними? Исполинская черная тень за спиной — треклятый муж, который даже из могилы делал ее жизнь невыносимой. Мэл и Майк Реджис, которые все время перехватывают ее работу, как будто она зеленый новичок и без присмотра никак не справится. Да еще эта лодка — все знали, что Хиллари терпеть не может свое жилище. Но пока ее адвокаты не разберутся в мужниных финансах, а пудинги не предоставят финальный отчет, она будет жить в этом чистилище. Даже в дом ей вернуться никто не позволит.
