Обманщики - Эван Хантер
«Он уловил её колкость, улыбнулся, посмотрел в свой бокал, задумался на мгновение, а затем кивнул и посмотрел на неё через стол.»
«Возраст не может иссушить вино», - сказал он, - «а привычка не может сделать бесконечное разнообразие пресным», - и чокнулся своим бокалом с её бокалом.
«Прекрасно», - сказала она. «Но давайте договоримся, хорошо?»
«Хорошо.»
«Давайте больше никогда не будем говорить о разнице в возрасте.»
«Никогда - это долго, очень долго.»
«Надеюсь, что так», - сказала она.
Они снова звякнули бокалами, выпили.
«М-м-м», - сказала она.
«Вкусно», - сказал он.
«Как получилось, что вы цитируете мне Шекспира?»
«У нас однажды был случай, когда преступник любил это делать.»
«Преступник», - сказала она и кивнула. «Похоже, мне тоже придётся привыкать к разговорам копов.»
«Наверное, да», - сказал он.
За десертом она рассказала ему, что была замужем уже шесть лет, когда её мужа призвали из Национальной гвардии на первую войну в Персидском заливе. Он был убит в бою через месяц после прибытия в Саудовскую Аравию. В то время она работала декоратором интерьеров, потом устроилась в журнал «Дом и сад», затем в отдел дизайна универмага, а сейчас трудится в небольшой художественной галерее в центре Изолы. Хоуз рассказал ей, что никогда не был женат. Он рассказал ей, что служил на флоте во время той самой войны. Он сказал ей, что в основном ему нравится работа в полиции. Он пообещал, что не будет утомлять её рассказами о делах, которыми занимается, хотя в данный момент...
И они оба рассмеялись, когда он начал рассказывать ей о четырёх жертвах убийств, не связанных между собой, которые они сейчас расследуют.
Когда их смех утих, она спросила: «Коттон?»
«Да?»
«Я достаточно взрослая, чтобы успеть побывать на «Вудстоке» (один из самых знаменитых рок-фестивалей, прошедший с 15 по 18 августа 1969 года на одной из ферм городка в сельской местности Бетел штата Нью-Йорк, событие посетило около полумиллиона человек, считается символом начала сексуальной революции – примечание переводчика)», - сказала она.
«Мы же договаривались.»
«Я говорю о другом. В те времена я бегала в бусах и перьях, без лифчика. В те времена я ложилась в постель с самыми разными парнями. Это были шестидесятые. Мы так и делали. Поздоровались и сразу в постель.»
«Он слушал.»
«Сейчас я не такая импульсивная», - сказала она.
«Хорошо.»
«Я хочу сказать, что сегодня мы не ляжем друг с другом в постель.»
«Хорошо.»
Она потягивала свой кофе. Он потягивал свой.
«Вы сердитесь?»
«Разочарован», - сказал он.
«Я тоже», - сказала она.
Глава VIII
Первым делом в понедельник утром, сразу после того, как патрульные спустились вниз и разошлись по машинам и постам, капитан Джон Маршалл Фрик вызвал лейтенанта Бирнса в свой угловой кабинет и зачитал ему постановление о борьбе с беспорядками.
«Мне только что звонил комиссар», - сказал он. «Он недоволен. Он определённо недоволен.»
Бирнс считал, что Фрик давно должен был уйти на пенсию. Он подозревал, что капитан только и делает, что целыми днями сидит за компьютером, рассылая по электронной почте шутки про старых пердунов другим капитанам-старикам в участках по всему городу. Не то чтобы Фрик был действительно старым. Сколько ему было, в конце концов? Шестьдесят, шестьдесят пять, около того? Просто он был действительно старым пердуном.
«Совсем не рад», - сказал он, выражаясь по-другому. «Он хочет немедленных результатов по этим убийствам из «глока». Немедленных. Он считает, что мы тут возимся. Он хочет, чтобы мы перестали возиться.»
«Возиться?» - сказал Бирнс. «У меня весь чёртов отдел работает двадцать четыре часа в сутки, весь чёртов отдел работает сверхурочно, и он называет это вознёй? Мы занимается делом, мотивы которого, возможно, уходят в глубь веков, и ты говоришь мне, что мы возимся?»
«Я говорю тебе то, что сказал мне комиссар. Он хочет, чтобы мы перестали возиться и принесли ему результаты. Немедленные результаты. Мы уже и так достаточно с этим возимся, вот что он сказал. Он знает, что в долгу перед нами за разгром террористов, но мы не можем вечно жить прошлой славой, вот что он сказал. У нас уже пять жертв, и одному Христу известно, закончил ли этот псих, а ему нужны результаты, немедленные результаты, вот всё, что я могу тебе сказать! Газеты и телевидение кричат!»
«Это ты кричишь, Джон», - мягко сказал Бирнс.
«Мне не нравится, когда меня отчитывает комиссар.»
«А мне не нравится, когда ты меня отчитываешь», - сказал Бирнс.
«Тогда перестань возиться и принеси мне результаты!»
* * *
В тот понедельник в четверть девятого утра Хоуз разговаривал с молодым священником, который вчера организовал похороны Хелен Рейли и её погребение. Его звали отец Кевин Райан.
«После страшной трагедии трёхлетней давности», - сказал он и перекрестился, - «здесь действительно не осталось никого из родственников.»
«Вы имеете в виду перестрелку между бандами», - сказал Хоуз.
«Ну, во всяком случае, похоже, что это была бандитская перестрелка. Никто никогда не знает правды в таких делах, не так ли? И стрелка так и не задержали, не так ли? Сестра Мартина полностью отвергает версию о банде. Они с Хелен не ладили, вы же знаете.»
«О?»
«Так мне говорили некоторые прихожане. В любом случае, она не пришла на похороны Хелен, так что, думаю, в этом есть доля правды.»
«Почему они не поладили?»
«Понятия не имею.»
«Как её зовут?»
«Люси Гамильтон.»
«Где она живет, вы случайно не знаете?»
* * *
Младшей сестре Мартина Рейли было семьдесят четыре года...
Все, кто был замешан в этом деле, уже стояли одной ногой в могиле...
...и она всё ещё верила, что её покойная, не знающая сожаления невестка имеет отношение к убийству Мартина.
«Я ни на минуту не верила в этот их большой роман», - сказала она, прижимая руки к груди в издевательском обмороке. «Тристан и Изольда (легендарные персонажи средневековых рыцарских романов – примечание переводчика), Элоиза и Абеляр («История моих бедствий», средневековое произведение на латыни, написанное приблизительно в 1132 году, представляет собой рассказ о любви Абеляра и Элоизы – примечание переводчика)» - всё это чепуха. Она была в несчастливом браке, из которого хотела выбраться, а мой бедный брат стал её незадачливой жертвой...»
Хоуз знал, когда нужно замолчать.
Люси Гамильтон только набирала обороты. Сама вдова, она не испытывала ни малейшего сочувствия к недавней
