Обманщики - Эван Хантер
«В каком смысле?» - спросил Мейер.
«Горюющий, несговорчивый. Многие из них возвращаются именно такими, знаете ли. Они уходят с боевым настроем, и вдруг оказываются дома, они всё ещё молоды, но потеряли руку или ногу, или половину лица, или парализованы, или слепы - как это было в случае с Соболовым - и это даёт им совершенно другую перспективу. Соболов испытывал сильную боль. Нам приходилось давать ему очень сильные лекарства.»
«Он стал наркозависимым?» - спросил Карелла.
«Ну... кто может сказать? Мы дали ему много морфия, скажем так.»
«Был ли он наркоманом, когда уезжал отсюда?» - настаивал Карелла.
«В его послужном списке нет ничего, что указывало бы на то, что он был зависим от морфия, когда покидал центр», - сказал Баббио.
Детективы не выглядели убеждёнными.
«Послушайте», - сказал Баббио, - «нам повезло, что мы смогли выпустить его как полноценного члена общества. Большинство из них никогда не становятся такими, какими были раньше.»
Карелла задумался, сколько войн потребуется для этого.
* * *
Они попытались представить, как выглядел этот район Риверхеда сорок лет назад.
Остановки надземных поездов на линии Довер Плейнс Авеню были бы такими же. Кэннон-Хилл-роуд, а затем станции, названные в честь пронумерованных улиц, расположенных на расстоянии примерно девяти кварталов друг от друга. Конец линии означал бы пустырь, а затем начало первого небольшого городка за пределами города. Сегодня эти некогда пустые участки заполнены малоэтажными многоквартирными домами и магазинами, где город незаметно перетекает в пригород.
Троллейбусных путей под эстакадой больше не было, и движение стало более интенсивным. Сегодня на Довер-Плейнс-авеню, где раньше были итальянские бакалеи или еврейские деликатесные, стояли винные погреба. То, что раньше было кафе-мороженым, теперь стало забегаловкой, где готовили кучи-фрито. Пиццерия и боулинг, возможно, существовали уже давно, но язык, на котором в них говорили, был испанским.
Времена изменились, изменился и район, в котором когда-то жили Алисия Хендрикс и её брат Карл. Но по-прежнему, как колышки по углам треугольной палатки, стояли церковь Богоматери Грейс, младшая школа Роджера Мерсера и средняя школа Уоррена Г. Хардинга.
Алисия и её брат учились в обеих школах. Карл перешел из школы Хардинга в тюрьму. Алисия начала работать в ресторане «У Рокко». Они не ожидали, что ресторан будет работать и сегодня. Но он был на углу улиц Лорелвуд и Трент, зелёно-белый тент над тротуаром, столики на открытом воздухе в начале сезона, официанты в длинных белых фартуках, снующие туда-сюда. «У Рокко», - гласила вывеска над тентом.
«Будь я проклят», - сказал Паркер.
Нынешним владельцем был человек по имени Джеффри Лукантонио. Его отец, ныне покойный, был тем самым Рокко, который владел этим местом, когда Алисия работала здесь в те годы. Джеффри было семнадцать, когда Алисия устроилась на работу. Он хорошо её помнил.
«Конечно. Я трахал её», - сдержанно сказал он. «И все остальные тоже.»
Судя по всему, репутация Алисии шла впереди неё ещё с младшей школы Мерсера. Хорошо развитая в двенадцать лет, она в седьмом классе стала «пылесосом», что объяснялось её способностью к отличному оральному сексу - тенденция, которая распространялась среди девочек пубертатного возраста как средство избежать вагинального проникновения и, следовательно, нежелательной беременности. К девятому классу она поняла, что минет - это форма эксплуатации для мужчин, и перешла к сексу, который приносил удовлетворение и ей самой. Вскоре её номер телефона был нацарапан в телефонных будках и на стенах мужских туалетов с рекомендацией: «Чтобы получить дикое удовольствие, позвоните Алисии.»
«Раньше они устраивали пятничные танцы в церкви Богоматери Грейс», - сказал Джеффри. «Парни выстраивались в очередь по всему кварталу, ожидая возможности потанцевать с ней. Просто чтобы прижаться к ней поближе, понимаете? Эти сиськи, понимаете?»
Паркер мог только представить.
«И она села прямо мне на колени», - сказал Джеффри, закатив глаза. «Я имею в виду, когда речь шла о том, чтобы пустить лису в курятник.»
Дженеро решил, что он всё понял неправильно.
Паркеру стало немного завидно. Красивая, раскованная пятнадцатилетняя девушка пришла работать в ресторан его отца? Его собственный отец никогда не держал даже ларька с хот-догами!
«Как долго она здесь работала, вы не знаете?»
«Конечно, я знаю! Два года. Ушла, когда ей стало семнадцать. Пошла в школу маникюра, чтобы получить лицензию. С тех пор о ней ничего не слышно.» Джеффри заколебался. «Лучшие два года в моей жизни», - сказал он и с тоской вздохнул.
Паркер почти вздохнул вместе с ним.
* * *
В ту пятницу днём, когда они сидели за столиком на тротуаре заведения под названием «Рембо» в маленьком городке на берегу реки на севере штата, ели мороженое и пили густой черный эспрессо, она неожиданно сказала: «Чез, с этого момента я не хочу брать с вас денег.»
Он посмотрел на неё через стол.
И вдруг его глаза наполнились слезами.
Она была так поражена, что чуть сама не расплакалась.
«Чез?» - сказала она. «Чез?» - и потянулась через стол, чтобы взять его за руку. «Что случилось, дорогой? Пожалуйста, скажите, в чём дело?»
Он покачал головой.
По его щекам текли слёзы.
Он достал носовой платок и промокнул глаза.
«Жаль, что я не встретил тебя раньше», - сказал он.
«Если бы было раньше, вы бы стали педофилом», - сказала она, улыбнулась ему через стол и продолжила держать его за руку.
Он начал смеяться сквозь слёзы.
«Вы делаете это потому, что у нас ничего не получается?» - спросил он.
«Что вы имеете в виду?» - спросила она. «Это сработало.»
«Я имел в виду... секс.»
«О, всё будет в порядке», - легкомысленно ответила она, - «не беспокойтесь об этом. Нам просто нужно больше практики в этом деле.»
Он кивнул, но ничего не сказал.
«Мы только что познакомились», - сказала она, подкрепляя свою мысль. «Мы должны продолжать в том же духе, вот и всё. Изучать друг друга. У нас много времени.»
Он по-прежнему ничего не говорил.
«Секс - это ерунда, я готова ждать вечно, пока это сработает», - сказала она. «Хочешь знать, почему? Потому что ты не похож ни на кого, кого я когда-либо встречала. Некоторые парни посреди ночи начинают жаловаться на своих жён, понимаешь? Я знаю, что у тебя нет жены, я просто пытаюсь кое-что объяснить. Они делают это, потому что внезапно
