Якудза, или Когда и крабы плачут - Юрий Гайдук

— «Тюлькин флот» — это?..

— Да, измочаленные, проржавевшие мэрээски и средние рыболовецкие траулеры, которые в первый же приличный шторм могут уйти вместе с экипажами под воду.

— И что же наш хорек?

— А что хорек? Хорек поначалу вроде бы как обиделся на мои слова, затем все-таки сумел взять себя в руки и сказал, что деньги, мол, на покупку моих акций найдутся. Я, естественно, рассмеялась ему в лицо, на что он произнес негромко: «Ну что же, нет так нет. Только смотри, красавица, чтобы не пожалела об этом отказе».

— Выходит, он вам угрожал?

— Да не то чтобы угрожал, — задумалась Лайма, — здесь нечто совсем другое, из-за чего я вам и рассказываю про эту встречу. Понимаете, у мужа был свой человек в ближайшем окружении Мессера, которому я продолжаю платить так же исправно, как платил Александр Борисович, и я в тот же вечер позвонила ему и спросила, с чего бы вдруг Мессер решил выкупить у меня весь пакет акций и откуда у него столько «зелени».

— И?

— Ответ был более чем обескураживающий. Оказывается, Мессер, ввиду того, что я заявила ему о своем выходе из совместного бизнеса, решил в свою очередь продать мне свои акции, и уже на самостоятельной основе разворачивать свои дела. А что касается «зелени», так у него сейчас нет даже российских рублей, не говоря уж о долларах.

Хозяйка дома допила остатки коньяка в бокале и негромко добавила:

— Именно это я и хотела вам рассказать, чтобы уж никаких тайн между нами.

— Это хорошо, очень хорошо, но я сейчас о другом, — задумался Родионов. — Вы понимаете что-нибудь? Этот Гамазин с непонятными миллионами «зелени», и в то же время — его хозяин, который не знает, как свести концы с концами, что это?

— Не знаю, хотя уже голову сломала, думая об этом.

— И все-таки? Хоть какие-нибудь версии, наметки?

Японочка отрицательно качнула головой.

— Нет, ни-че-го.

— Ну да ладно, разберемся, — заверил ее следователь, — но главное сейчас для меня — ваша безопасность. Ведь эти слова Гамазина — это откровенный шантаж, а возможно, что и столь же откровенное предупреждение. И могу вас заверить, что подобные люди просто так обещаниями не разбрасываются.

— За это, конечно, спасибо, что вы беспокоитесь за меня, — улыбнулась Лайма, — однако моя безопасность пусть вас не беспокоит. Когда я вышла замуж за Ложникова и узнала о теневых структурах его фирмы, я наконец-то осознала, в какой волчьей стае оказалась, и выработала на всякий случай свою собственную тактику защиты. Не буду вдаваться в подробности, скажу лишь то, что касается Гамазина. Когда я поняла, что Мессер знать ничего не знает о той сделке, которую предлагал мне Гамазин, я сама позвонила этому хорьку и договорилась с ним о встрече в том же ресторане.

— О встрече? С Гамазиным?!

— Да, с ним. Так вот, он, видимо, подумал, что я испугалась его угроз, и пришел на встречу, уже готовый похлопать меня по плечу. А я пришла с тремя надежными охранниками и сразу же заявила ему, что если со мной, не дай-то бог, что-нибудь случится, он, Гамазин, будет уничтожен в течение суток, и показала его в фас и в профиль моей охране, чтобы не перепутали его с кем-либо другим.

— И что же Гамазин?

— Да, в общем-то, отреагировал точно так, как я и ожидала. Поначалу вспыхнул как порох, однако вовремя сообразил, что не на ту дуру напал, и стал отрабатывать назад. Сказал, что ничего плохого у него в мыслях не было, просто хотел освободить меня от той ноши неподъемной, что я взвалила на свои плечи после гибели мужа. Да ну его к черту, — подытожила она. — Я бы вас даже беспокоить не стала по поводу этого хорька, но за всем этим кроется нечто большее. В общем, недавно мне позвонила Надежда Петровна, это бывшая жена Алексадра Борисовича, и попросила меня о встрече. Я, разумеется, согласилась, и она поведала мне, что к ней, оказывается, тоже заявился Гамазин и предложил выкупить у нее тот бизнес, которым занимался ее сын.

— То есть ту часть «Дальросы», что напрямую завязана на клане якудзы Ямомото и офис которой находится во Владивостоке? — уточнил Родионов.

— Так точно, Торговый дом «Алексий и Компания». Надежда Петровна, естественно, сказала ему, что подобные дела просто так с наскока не решаются, ей, мол, надо серьезно все обдумать, однако он посоветовал ей не затягивать с решением этого вопроса, сказал, что будет ждать ее звонка. И вот тогда-то, удивленная этим предложением, она и позвонила мне, ну а я уже не могла не позвонить вам.

…Закончив свой рассказ о визите к вдове, следователь покосился на Агеева, ожидая его реакции, но тот молчал, пытаясь проанализировать предложение Гамазина выкупить у женщин тот бизнес, что остался после гибели Ложникова и его сына.

— Ну и?.. — напомнил о себе Родионов.

— Да, конечно, — спохватился Андрей, — но ты хоть представляешь, сколько миллионов «зелени» стоит детище убитого? Со всеми его филиалами, а также со всеми сейнерами и траулерами, которые обеспечивают крабами, икрой и морскими деликатесами не только Сахалин, Москву и Японию, но и Пусан, то есть Южную Корею?

— Догадываюсь.

— Нет, не догадываешься, потому что твою догадку надо умножить минимум в три раза. А теперь скажи, откуда у Гамазина может быть столько «зелени»?

— Спонсор? Возможно, спонсоры?

— Возможно. Но почему в таком случае за спиной Мессера? И кто может спонсировать его такими деньгами, Южная Корея? Кстати, это же подтверждает, правда косвенно, и просьба генерала Снегова.

— Да, пожалуй, ты прав, и в оперативную разработку надо запускать не только Гамазина, но и его окружение, включая и сотрудников «Альбатроса». Чувствую, что этим убийством в Немуро череда смертей не закончится. Кстати, ты отправил запрос в Приморье относительно убийства сына Ложникова?

— Ждал твоего указания, — буркнул в ответ полковник.

о. ХОККАЙДО, НЕМУРО

Кейчи Судзуки, молоденький офицер иностранного отдела, встречавший Родионова в аэропорту Саппоро, сообщил, что будет сопровождать его до Немуро, где их ждет Акира Нуамо, и уже когда они сели в машину, спохватился, виновато улыбнувшись:

— Да, и еще вот что. Сегодня утром в дежурную часть отдела поступил звонок из Южно-Сахалинска, звонил господин Агеев, который просил передать вам, чтобы вы позвонили ему лично, как только приземлитесь в Саппоро.

Этот офицер, как и Акира Нуамо, также хорошо изъяснялся по-русски, но следователя это уже не удивляло. Японцы рассчитали вектор своего развития на ближайшие полвека, и далеко не последнее место в нем отдавалось Дальнему Востоку России.

— Хорошо, спасибо, —