Якудза, или Когда и крабы плачут - Юрий Гайдук

— Вы имеете в виду семью Ямомото?

— Да.

— Что ж, отрицать подобное было бы глупостью с моей стороны. Да, у них были чисто деловые отношения, но чтобы Ямомото пошел на убийство Александра Борисовича… это, простите, чушь. Во-первых, у них были не просто деловые отношения, но и чисто человеческое понимание друг друга, а во-вторых… Зачем, спрашивается, Ямомото рубить курицу, которая несет золотые яйца? Понимаете, о чем я говорю? Так что это полная чушь, если, конечно, вы намекаете на причастность Ямомоты к убийству Александра Борисовича.

Она на какое-то время задумалась, но, видимо, не придя к какому-то окончательному выводу, жестко добавила, словно точку поставила:

— К тому же эти несчастные кореянки… Нет, нет и еще раз — нет, здесь что-то не то, и искать убийцу Александра Борисовича надо где-то в другом месте.

— Возможно! Но вся закавыка в том, что убиты три кореянки из ночного клуба, который принадлежит этническим корейцам в Саппоро.

— И что с того?

— А то «с того», что между кланом Ямомото и корейской семьей якудзы уже давно идет война, и эти три кореянки — из ночного клуба, который принадлежит помощнику Му Хёна, и именно этот факт наводит на определенные мысли.

— Господи, Родион Витальевич, если бы вы знали, сколько жриц любви гибнет на Хоккайдо! И что же, всех их замочили боевики из клана Ямомото? Чушь, полная чушь! И я не вижу прямой связи между убийством этих девочек и убийством Александра Борисовича.

— Что ж, пожалуй, в чем-то вы и правы, и я согласился бы с вами, но вы упускаете одну очень важную вещь.

— Тот факт, что все четверо убиты из одного и того же пистолета?

— Да. И от этого факта никуда не деться.

— А вот это для меня загадка, но при этом лично я уверена в том, что господин Ямомото, которого я весьма хорошо знаю, никогда не сделает подобной глупости, если бы даже у него и были какие-то мотивы ликвидировать Александра Борисовича.

— Под словом «глупость» вы имеете в виду тот факт, что и кореянки, и ваш муж были убиты из одного и того же пистолета?

— Совершенно точно. И уверяю вас, клан Ямомото настолько силен, влиятелен и богат, что у него нашлось бы немало иных способов убрать оппонента.

— Вот и я на этом же споткнулся, а посему… Вы хотели в чем-то признаться?

— Да, пожалуй, именно признаться. В прошлый раз, когда вы были у меня с Агеевым, я обманула вас, сказав, что не знакома с Мессером.

— А вы, выходит… — хмыкнул Родионов, — впрочем, мы даже не сомневались в том, что вы знаете его, и знаете не понаслышке. Все-таки — правая рука Сохатого, а тот был главным компаньоном Александра Борисовича, и не знать столь знаковую фигуру на Сахалине — это, простите, нонсенс.

— Так чего же вы меня не уличили?

— А зачем? Вдова господина Ложникова посчитала, что ей будет лучше, если она сразу же отринет криминальные связи мужа, и мы ей могли только аплодировать за это.

— И вы серьезно это говорите?

— Серьезней не бывает. Кстати, а с чего бы вдруг вы вспомнили о Мессере?

— «Вдруг», — хмыкнула Лайма, — если бы «вдруг».

— Так, а вот это уже более интересно, — отставив в сторону чашечку с остывшим кофе, насторожился Родионов. — Итак?..

— Да, в общем-то, здесь и говорить особо не о чем, и если бы не это убийство в Немуро… Просто буквально на днях Мессер решился напомнить о себе, хотя и знает, что я подозреваю его в причастности к убийству Алексадра Борисовича. Короче говоря, он прислал ко мне своего верного пса, и тот…

— «Пес» — это, насколько я догадываюсь, Зенон Гамазин, в недалеком прошлом капитан полиции? — уточнил следователь: — И что этот самый пес?

— Господи, да вы, оказывается, знаете даже про его сторожевых псов!

— Ну, положим, еще не всё, но знаем многое.

— И то, что именно Мессер убрал Сохатого, посчитав, что он мешает развитию бизнеса, вы что, тоже это знаете?

— Есть такая рабочая версия, — уклончиво ответил Родионов.

— «Версия…» — чуть скривив губы, хмыкнула Лайма, — можете считать эту версию закрытой. Так и доложите Агееву, ежели, конечно, посчитаете нужным.

— Доложить-то я доложу, но вы-то откуда это знаете?

— Откуда, — вновь хмыкнула хозяйка дома, покосившись на пустой бокал. — Да все оттуда же, от супруга, чьим компаньоном был Сохатый, а затем его место в бизнесе попытался занять Мессер. И должна вам признаться, что Александр Борисович был в курсе их разборок. Ну, а что знает муж, о том ведает и жена. Впрочем, о том, что и Сохатый, и муж были компаньонами, судя по всему, Агееву тоже известно.

— Естественно, так что Мессер?

— Мессер… — задумалась Лайма, касаясь кончиками пальцев лба. — В общем, буквально на днях мне позвонил Гамазин и попросил о деловой встрече, которая, мол, может заинтересовать меня как держателя основного пакета акций «Дальросы».

— То есть как наследницу того бизнеса, которым занимался Александр Борисович?

— Так точно, наследницу, которая смогла провести в филиалах компании соответствующий аудит и теперь пытается избавиться от того наследия, которым мужа наградил Сохатый. Я, естественно, спросила, с чего бы вдруг звонит господин Гамазин, а не сам Камышев, на что получила довольно невнятный ответ: «Мол, Роман Михайлович помнит, как вы едва ли не опозорили его прилюдно на похоронах Александра Борисовича, и он, дабы избежать очередного всплеска неоправданной ненависти к нему, попросил меня переговорить с вами». Мне стало интересно, что же может предложить Мессер, и я согласилась на эту встречу.

— Та-ак, это уже совсем интересно. И где же проходила встреча?

— В ресторанчике с кавказской кухней, коих в городе, как грибов после дождя.

— Кроме Гамазина кто-нибудь еще присутствовал при вашем разговоре?

— Нет, только он и я.

— И о чем был разговор?

— В общем-то, как я и предполагала, этот хорек предложил выкупить у меня весь пакет акций и чтобы на этом я закончила свой бизнес.

— Даже так? — удивился Родионов: — То есть весь рыбодобывающий флот, ваши филиалы на Хоккайдо и всю рыбопереработку на Сахалине и на Курилах?

— Точно так. И флот, и филиалы, и прочее, прочее, прочее.

— Лихо! И что же вы?

— А что я? Я прекрасно знала о финансовом состоянии Сохатого, знала, сколько стоят его акции, вошедшие в общий пакет, знала о том, что его тюлькин флот терпит огромные убытки, и поэтому спросила, хватит ли у Мессера штанов, чтобы расплатиться хотя бы с