Вильям Каунитц - Месть Клеопатры
В прихожей Алехандро встречал большой широкоплечий мужик с лицом профессионального боксера. На нем был белый пиджак дворецкого, джинсы, туфли на плоской подошве. Под пиджаком сбоку, естественно, топорщилась пушка.
— Мистер Моралес ждет вас, — сказал он, препровождая Алехандро в большую комнату, украшенную пятью скульптурными группами, наверняка английскими и французскими подлинниками двух-, трехсотлетней давности.
Впрочем, обстановка здесь была достаточно разнообразной.
Рядом с изысканной скульптурой соседствовал, например, вполне современный зеркальный столик, и тут и там валялись различные видеоигры. Было здесь и изрядное количество матерчатых игрушек, главным образом животных, включая гигантских размеров жирафа, слона и льва. Если эти игрушки предназначались для детей, то родители детей должны были быть великанами. В трех ведерках со льдом томились три бутылки шампанского «Дом Периньон», в серебряных чашах стояла зернистая черная икра.
Алехандро был поражен обилием и качеством антикварных вещей, резьбой и росписью по дереву, шелковыми гобеленами и прочим антиквариатом. Совершенно исключено, чтобы все эти приобретения были сделаны самим Моралесом, подумал Алехандро.
Моралес в одних плавках и в плетеных сандалиях, щеголяя ожерельем из акульих зубов, казалось, был поглощен компьютерной игрой «Звездные войны».
— Кто выигрывает? — пошутил Алехандро, остановившись за спиной наркобарона.
— Я, — ответил Чи-Чи, не отвлекаясь от игры. — Мне нужно, чтобы ты сложил и упаковал парашюты. Они должны быть готовы к завтрашнему утру.
Моралес наконец отвлекся от игры и потянулся к вазочке с икрой. Подцепив ее ножом с роговой ручкой, он слизал икру и вновь воткнул нож в черную маслянисто поблескивающую массу. Попутно он подхватил лежавший на столе конверт и вручил его Алехандро.
— Пятьдесят тысяч долларов за отличную работу. «Парапойнт» оказался чудом!
— Спасибо.
Алехандро взвесил конверт на руке, прикидывая, поместится он под рубашкой или нет.
Чи-Чи подошел к огромной игрушечной панде, прижал ее к груди, приник щекой к мягкому меху.
— В детстве у меня не было никаких игрушек. Зато теперь я покупаю все, что приглянется. Я держу эти игрушки всюду, где бы ни жил, они напоминают мне о том, что в детстве я вовсе не был таким дерьмом, как сейчас. — Выронив панду, Чи-Чи кивнул в сторону стеклянной двери на террасу. — Пошли потолкуем. У моих врагов есть лазеры, умеющие считывать содержание бесед с вибрации воздуха.
С террасы был виден раскинувшийся под ними город, огни, дороги, величественные мосты, широкие ленты рек, рассекающих сушу. Подойдя к самому краю крыши, Чи-Чи сказал:
— Я кажусь себе богом в образе змия Коатикве, охватывая и оплетая все вокруг моими кольцами.
Алехандро в недоумении уставился на него:
— Надеюсь, что ты не потребуешь, чтобы я называл тебя «Господи»?
Чи-Чи рассмеялся:
— Ты единственный, кому я позволяю разговаривать со мной в таком тоне.
— Это потому, что мы побратимы.
Яростное, почти дикарское выражение появилось на лице у Чи-Чи. Повернувшись к Алехандро, он задумчиво произнес:
— Когда я подростком сутенерил в Икстапе, я водил своих баб то в один модный отель, то в другой. Они как бы на бегу отсасывали гринго, пока жены гринго брали уроки самбы. С годами я возненавидел гринго. Все они свиньи, они смотрят на нас сверху вниз, обращаются с нами как с последним дерьмом. — Он отвернулся от друга. — Мы, торговцы наркотиками, — единственные, кто помогает нашему народу. Мы строим стадионы, больницы, мы привозим докторов, как только в них возникает нужда.
Алехандро согласно кивнул.
— Гринго ненавидят нас, потому что это мы, а не они изобрели торговлю наркотиками.
Лицо Чи-Чи озарила горькая усмешка.
— Все эти разговоры о том, что ты входишь в наше дело ради того, чтобы купить дом матери, — брехня, верно? Тебя привела к нам жажда денег — и острые ощущения, связанные с нашим ремеслом.
— Нет, Чи-Чи. — Алехандро отвернулся, тщательно подбирая слова. — Мы с тобой — сыновья Кортеса и Квахтермока, мы метисы. В глубине души все мы, мексиканцы, метисы, люди со смешанной кровью, гордимся тем, что именно мы контролируем наркобизнес. Это наше отмщение всем им.
Чи-Чи обнял его, расцеловал в обе щеки.
— Иногда мне так одиноко. И я счастлив, что ты вместе со мной. — Обхватив голову Алехандро руками, он зашептал ему в самое ухо на диалекте тараскан: — Но никому не доверяй и никогда даже не упоминай об этом разговоре, особенно Писсаро и этой шлюхе Юдит.
— Договорились.
— Пошли погуляем.
Они сделали несколько шагов по террасе.
— Мне пришла на ум парочка идей относительного того, как тебе отмывать деньги с куда большей легкостью, — сказал Алехандро.
Чи-Чи сразу же оживился:
— Вот и хорошо, потому что с моими деньгами уже возникают серьезные затруднения. Стиральных машин перестало хватать, амиго.
— А что насчет Роадтауна? — как бы невзначай спросил Алехандро.
— «Капусту» приходится доставлять вручную, и это ограничивает сумму, которую удается отмыть в результате одной операции. Банк кредита и международной коммерции брался отмывать наши деньги за два процента, зато в любых количествах, которые мы предоставляли. А потом перечислял деньги на мои личные счета в Люксембурге и в Панаме. Но поскольку этот банк вышел из игры, мы оказались вынуждены вернуться к прежней практике, то есть к услугам агентов, способных провернуть операцию с несколькими десятками тысяч долларов наличными или в чеках, чтобы избежать подачи декларации, которую предписывает Закон о деятельности банков…
Слушая горестные излияния наркобарона, Алехандро поневоле подумал о том, что тот рассуждает вполне как управляющий какой-нибудь крупной, но вполне легальной корпорации.
— Мы стараемся не оставлять «бюрократического следа». Но подобная работа означает, что нам сперва приходится разбивать всю сумму на партии, выражающиеся пятизначными числами, а потом опять собирать ее воедино. Все это хлопотно, накладно и опасно. К тому же не так давно парочка наших людей на этом попалась.
— Вам нужно знать подноготную тех представителей банковского мира, с которыми вы связываетесь.
— Их проверяет Писсаро.
Проведя рукой по перилам, Алехандро поинтересовался:
— А кто в таком случае проверяет Писсаро?
Чи-Чи строго посмотрел на своего собеседника, но ничего не ответил. Продолжая прогуливаться по террасе, он сказал:
— Ну а теперь расскажи, что ты придумал для отмывания моих денег.
Алехандро ответил не сразу — а когда ответил, то его слова прозвучали не столько утверждением, сколько вопросом.
— Смысл отмывания денег заключается в том, чтобы включить крупные суммы грязных денег в банковскую систему, не так ли?
— Ну и что?
— Значит, помимо перевода по почте, самым быстрым и надежным способом должна быть погрузка денег на борт самолета с тем, чтобы доставить их в ближайший дружественный банк в любой офшорной зоне. Единственная загвоздка в том, что Ведомство генерального прокурора, Налоговая служба и ЦРУ контролируют воздушное пространство над Штатами и способны отследить самолет с таким грузом на борту. Такой самолет могут принудить к посадке, могут при случае даже сбить, а если не сделают ни того, ни другого, то проследят, куда он летит, и передадут по радио тамошней полиции, чтобы она готовила «радушную встречу». А полиция вас, конечно, не арестовывает, но откупиться от нее стоит больших денег.
Чи-Чи сокрушенно кивнул:
— Чертово Ведомство генерального прокурора, само не отдавая себе в этом отчет, помогает иностранной полиции на нас наживаться. Пару недель назад Ведомство предупредило боливийцев. Когда самолет приземлился, его уже дожидались и полиция, и армия, словно две стаи стервятников. Они выжали у нас восемь миллионов долларов и имели наглость назвать это налогом на импорт.
Почувствовав, что подходящий момент наступил, Алехандро перешел к сути дела.
— А почему бы не использовать систему «Парапойнт» для доставки денег на борт какого-нибудь плавсредства, уже находящегося вне территориальных вод, в открытом море? Плавсредство доставит их в офшорную зону, где имеются дружественные банки. А оттуда уже ты сможешь перевести отмытые деньги в любую точку земного шара.
Алехандро умолк и посмотрел на Чи-Чи. Тот размышлял долго, трудно… Да и немудрено — слишком уж об ответственном решении шла речь.
Поглядев на собирающиеся в северной части неба облака, Чи-Чи спросил:
— А тебе какую долю за все это хочется получить?
— Мне хочется плавать там, где не будет акул.
В ночь со среды на четверг Алехандро закончил последнее выступление без нескольких минут четыре. Приветствуя публику в ответ на бешеные аплодисменты, он бросил взгляд на балкон и увидел там Чи-Чи, Жасмин и двух мужчин восточного типа, которых встречал на острове Томаса Кая. Взоры всех четверых были обращены к нему.
