При попытке выйти замуж - Малышева Анна Жановна
Гоша смущенно потупился.
— Специально для опоздавших сообщаю: лейтенант Зосимов отыскал дворника.
— Дворника? — Гоша с интересом посмотрел сначала на полковника, потом на Леонида. — А мы разве искали дворника?
— …который, — перебил Гошу Зайцев, — в свою очередь, случайно нашел на помойке фирменный комбинезон ремонтной шарашки. Понимаешь, Малкин? Такой же комбинезон, что у югославов. Кто-то выбросил его на помойку рядом с домом Кузнецовых, а дворник нашел.
— Ничего странного, — подхватил Гоша. — Дворники часто прохаживаются около помоек. Единственное, чего я не понимаю, — как Леонид догадался, что нужно искать именно дворника, а не кого-нибудь другого?
Информировать коллег о том, что дворник нашелся сам, Леонид не стал. Скромность, может, кого-то там и красит, но только не мужественных оперативников: да, долго думал, анализировал, догадался, что надо искать дворника, начал поиски, промерз весь до основания, бегал за ним по дворам, взмок от напряжения… Ну и так далее, в том смысле, что хотелось бы получить поощрение, лучше, конечно, в виде денежной премии, потому как за орденами мы не гонимся и слава нам не очень-то и нужна.
Чтоб отвлечь внимание присутствующих от скользкой темы поимки дворника, Леонид нервно выкрикнул:
— Дворник нашел комбинезон и присвоил! Вот в чем кульминация.
— Безобразие, — закивал Гоша. — Он имел право лишь на 25 процентов от найденного имущества. Как правовед вам говорю Дворника привлекли, я надеюсь?
Сергей Иванович пропустил всю эту галиматью мимо ушей и продолжил:
— Рабочие-югославы свои комбинезоны на помойку не выбрасывали, они люди практичные. Мы также решительно отметаем версию о том, что кто-нибудь из служащих офиса фирмы «Mirro», который находится в Отрадном, специально приехал в Малый Тверской переулок с единственной целью: выбросить на помойку новый комбинезон. Даже капитан Коновалов до такой версии не додумался, а уж на что фантазер.
Василий удивленно дернул бровями: «Я-то тут при чем?»
— Далее. Югослав Иван, которого допрашивал Зосимов, вспомнил таинственного незнакомца в такой же форме, что и у них. Описал его, как мог, своими понятными югославскими словами.
— Понятными? — Гоша с сомнением посмотрел на Леонида.
— Мне — да, — уверенно кивнул Леонид.
— Так вот, — продолжил свою речь полковник, — Зосимов, дай бог ему здоровья, еще раз допросил консьержку. Старушка напряглась, — Зайцев сжал кулаки и пошевелил желваками на скулах, изображая, видимо, как именно напрягалась консьержка, — и вспомнила-таки, что, кроме трех имеющихся югославов, был еще один. Приметы: светловолосый, высокого роста, толстый, невзрачный, по-югославски не говорит…
— По сербскохорватски, — встрял мстительный Леонид.
— …то есть консьержка дает те же приметы, что и югослав.
— Ну-у, по этим приметам вы его легко найдете! — хлопнул в ладоши Гоша. — Особенно по незнанию сербского языка. Собственно, каждый человек, не владеющий этим языком, должен вызывать у нас подозрение.
— Да, приметы не очень четкие, — согласился полковник, — но это лучше, чем ничего, или вы не согласны, Малкин?
Гоша был согласен.
— Описание того, кто сдал брошь в антикварный магазин, тоже туманное, паспорт в магазине был предъявлен, мы уже выяснили, краденый, но нам важно, что вор придет в магазин за деньгами.
— Тут-то мы его… — подсказал Василий.
— Да. — Полковник кивнул. — Вы уж постарайтесь. А вообще — молодцы.
Опергруппа покинула кабинет начальника, распираемая положительными эмоциями. Василий на радостях даже вспомнил о Саниной просьбе и решил сделать доброе дело. Что ей там было надо?
И позвонил в редакцию:
— Здравствуй, дружок. Не подскажешь ли мне телефончик, по которому звонят при пожаре?
— Горишь на работе, Васенька? Звони «01», они помогут. Зальют тебя пеной по самые уши, — засмеялась Саня. — Только они ворюги страшные. У них такие специальные плащи, под которыми можно даже телевизор вынести. Широкие очень.
— У нас, слава богу, телевизора нет. И вообще ничего нет. Так что выносить нечего.
— А огнетушитель? — напомнила Саня. — В углу стоит, красный такой.
— Да, пожалуй. A-а, пусть берут, им нужнее. Сань, я забыл, куда ты просила меня позвонить и что велела там узнать?
— Что, совесть замучила? — Саня обиделась. По ее расчетам, Вася должен был позвонить в морозовское отделение милиции давным-давно.
— Нет. Совести у меня нет. Просто захотелось тебя порадовать.
— Ой-ой-ой-ой-ой! Я сейчас заплачу! — Саня и вправду всхлипнула. — Позвонить тебе надо в N-ское отделение милиции и попросить, чтобы они наведались по адресу: Горная улица, дом 6, квартира 192. А еще спросить, нет ли у них заявлений граждан, которых обманул некто Морозов Валерий Юрьевич.
— Откуда ты знаешь его адрес?
— Из «09». Там, Вася, сообщают страждущим не только телефоны, но и адреса организаций. Если организация попадает к ним в картотеку, она обязана сообщить все о себе: группу крови, наличие связей, порочащих ее, то да се. Кроме того, у любой уважающей себя организации есть юридический адрес.
— И юридический телефон. — Вася записал на бумажке фамилию Саниного врага и пообещал доложить о проделанной работе сегодня же.
Мир тесен, и в N-ском отделении милиции оказался однокурсник Василия. Старший оперуполномоченный, слава богу, учился на заочном отделении Юридической академии целых двенадцать лет по причине полнейшего отсутствия тяги к знаниям. Недостатком столь долгого обучения были истерзанные мозги и нервы; достоинством — многочисленные связи. За эти годы бывший омоновец Василий Коновалов успел посидеть за одной партой с таким количеством будущих юристов, что теперь практически не существовало ни одного учреждения, от Генеральной прокуратуры до маленькой юридической консультации, где не было бы его бывших однокурсников.
Петр Огурцов оказался одним из них. В те годы, а Василий «совпал» с Огурцовым где-то в районе третьего курса, Петюня был робким, чистеньким маменькиным сынком с рекламной внешностью. Такой тип лица особенно ценим производителями детского питания — румяные щечки, голубые глазки, длинные ресницы. Так должен выглядеть всякий, кто добросовестно ел витаминизированные кашки и пил обезжиренный кефир. Сейчас, судя по голосу, Петр возмужал и огрубел.
— Бог мой, Коновалов! Кого я слышу! Ты еще учишься?
— А то. Люблю это дело страшно, ты же знаешь.
— Помню-помню! — Петя захохотал, и Василий отметил про себя, что прежнее тоненькое и протяжное хихиканье он сменил на хрипловатый короткий смешок.
— Нет, Петюня, я уже два года как дипломированный спец, так что обращайся, если будут юридические вопросы. По конституционному праву, к примеру…
Огурцов опять захохотал, в том смысле, вероятно, что образ омоновца Коновалова поневоле вызывал ассоциацию с конституционным правом.
— Окажи услугу бывшему товарищу, — прервал веселье Огурцова Василий, — проверь мне одного типа. Участкового попроси.
— О чем речь! Записываю…
— Морозов, Горная, 6, 192.
На том конце провода воцарилась тишина, такая глухая, что Василий заподозрил разрыв связи. Он постучал по трубке ладонью, дунул в нее:
— Але, але…
— Да, я здесь, — отозвался Огурцов, но теперь в его голосе даже самое чуткое ухо не уловило бы веселых интонаций.
— Пстюня, что-то не так? Или ты знаешь этого Морозова?
— Знаю, — ответил Огурцов мрачно. — Это наш бывший кадр. Специализировался по особо тяжким. Хороший был мент, хороший парень. Что тебе еще сказать? Здоровый такой, вроде тебя, но не такой оболтус, поссрьсзнес будет. Да ты должен помнить его — вы вместе по женскому маньяку три года назад работали, это же на нашей территории происходило. А что у тебя на него?
Василий пропустил вопрос мимо ушей:
— А уволили за что? За поведение, несовместимое с гордым званием? Или за пьянку?
— Ты с луны, что ль, свалился? Или у вас в МУРе такой заповедник? Когда из нашей системы в последний раз за пьянку выгоняли? Лет сорок назад, по моим-то данным. Начальству нужно, чтобы хоть кто-то в органах работал. Нет, его не увольняли, он сам ушел. После ранения ударился в благотворительность, занялся защитой животных. Ну, крыша слегка поехала, но для окружающих неопасно. С чего вы им заинтересовались?
