Марджери Аллингем - Полиция на похоронах. Цветы для судьи (сборник)
— Ты еще не слышала защиту, — с наигранной бодростью возразил Кэмпион. — Обвинение всегда звучит убедительно, пока не выступит защита. Не переживай.
Она посмотрела на него так, словно он произнес глупость, машинально улыбнулась, стала подниматься по ступеням. Мисс Керли пошла следом.
— Лучше вам уйти. — Ричи повернулся к Кэмпиону. — Бедная девочка!
Наступило молчание — Ричи, видимо, не мог подобрать слов. Сколько мучительных чувств было написано у него на лице!
— Сбежать, — наконец изрек он. — Сбежать, Кэмпион. Сбежать от всего… этого.
Широкий взмах руки-крыла включал, насколько мог судить слушатель, цивилизованный мир и все его пределы.
Отвечать мистер Кэмпион не стал. Помимо того, что истинный смысл слов Ричи никогда нельзя было понять наверняка, любой комментарий столь сильных чувств вышел бы неуместным.
— До свидания, — сказал Альберт. — До завтра.
— Завтра… — горько отозвался Ричи, и в его устах это прозвучало как «никогда».
Мистер Кэмпион пошел домой, по пути размышляя о том, что годы начинают брать над ним верх. А поскольку он никогда не был склонен к самокопанию, то данное открытие его потрясло: выходит, почти тридцать пять лет или почти двадцать пять — большая разница, когда речь заходит о нервной выдержке и способности обходиться без сна.
Мысль эта так огорчила мистера Кэмпиона, что он решил немедленно по прибытии на Боттл-стрит лечь в постель — и обязательно так бы и поступил, не поджидай его дома гость.
Отставной инспектор Бет с широкой улыбкой встал из кресла.
— Не думали меня тут увидеть, а? Причем со сведениями.
— Нет, — честно признал Кэмпион. — Не думал.
— Он уже битый час о себе рассказывает. Можно подумать, будто до сих пор легавым работает, — заметил мистер Лагг, выплывая из соседней комнаты — без воротничка и в домашнем жакете.
— Да неужели? — ехидно парировал инспектор в отставке. — Зато тебя за домушника уже никто не примет.
— Конечно, я стал лучше, — с неописуемым самодовольством ответил Лагг. — Я теперь порядочный, остепенился.
— С чем пожаловали? — вмешался мистер Кэмпион, которому было не до перепалок. — Что-нибудь конкретное?
Гость тут же стал деловитым.
— Еще какое конкретное, мистер Кэмпион. Насколько я выяснил, почти все деньги, которые с прошлого декабря вносили на сберкнижку не в Холборнском отделении, платил пожилой джентльмен. Вы этого ожидали?
— Не все, а «почти все»? — с интересом уточнил Кэмпион.
— Все, про которые я смог разузнать, — с укором ответил отставной инспектор. — В пяти случаях служащие его вспомнили, поскольку сочли джентльмена странным, в двух сомневались, а еще в одном месте сотрудник просто невоспитанный, от него помощи не жди.
— Описание джентльмена есть?
— А как же. — Отставной инспектор глянул в блокнот. — Высокий, худой, за шестьдесят, хорошо одет, желтый цвет лица — об этом упомянул только один человек, — спокойный, ни в одном отделении его раньше не видели. Подходит?
— Вполне. Мне вполне подходит, а вот суду в качестве доказательства — нет.
— Не понимаю почему, — оскорбился мистер Бет. — Некоторые свидетели помнят его очень хорошо. А мысль, что он — преступник, их только раззадорила. Сами знаете, какая нынче молодежь.
— О, дело не в вас. Вы отлично справились, — мягко заверил Кэмпион. — Проблема в информации. Я никак не могу привязать ее к истории.
Крупное лицо отставного инспектора приняло озадаченное выражение. Он не одобрял, когда плодотворная работа делалась зря, и сейчас мимоходом это отметил.
— Информация не подходит? Совсем меня запутали. Не пойму, куда вы клоните, мистер Кэмпион. Суммы очень уж скромные. Будь тут нечисто, их бы скорее платили наличными.
Кэмпион сел. Конечно, отставной инспектор имеет право услышать объяснение, однако объяснять так не хотелось…
— Бет, — начал хозяин, — вы встречали когда-нибудь женщину, которая сообщала бы интересную информацию, не сообщая ее?
— Намеком? — неуверенно предположил гость.
— Не совсем. — Кэмпион задумчиво поискал слова. — Женщина, которая сплетничает на нужную тему. Она в курсе, и вы тоже, что она нечто вам сообщает, но то ли из соображений дисциплины, то ли из гордости, то ли из осторожности никто из вас не признается друг другу в том, что вам — интересно, а она — сообщает. Понимаете?
— А как же.
Бет глубокомысленно кивнул, и обрадованный мистер Кэмпион — дело пошло легче, чем он ожидал, — продолжил:
— Теперь представьте, что вы хотите такую женщину вознаградить. Поощрить и одновременно не скомпрометировать себя, давая деньги ей в руки. Не ровен час, она, обнаружив на своей пишущей машинке фунтовую банкноту, оставит скрытность и задаст вопрос в лоб.
— Та-ак…
— Она, представьте, замечает ваше затруднение, и однажды вы находите у себя в кабинете ее почтово-сберегательную книжку. Может, случайность, а может, нет. Что помешает вам пойти в незнакомое почтовое отделение и внести на эту книжку фунт-другой? Если ее хозяйка о них спросит — вам ничего не известно. Если же примет деньги и те ее простимулируют… Что ж, ваших взаимоотношений это не изменит. Вы не сходили с пьедестала. Не опускались до фамильярностей. Вы что-то сделали и в то же время — не сделали.
— А если задавать вопросы начнет старый отставной полицейский? — проворчал прагматичный отставной инспектор.
— Угу, — согласился мистер Кэмпион. — Однако вы, скорее всего, не из тех, кто допускает подобную возможность. Вы считаете, что высокое положение позволяет вам игнорировать любопытных полицейских и их работу. Вам важно лишь сохранить собственное достоинство в отношениях с той женщиной, вашей подчиненной. Такой уж вы человек.
— Да неужели? — воскликнул Бет. — Тогда, мистер Кэмпион, можете не сомневаться, я способен абсолютно на все. Ну и история! Простите за профессиональный вопрос, но как вы додумались?
— Такая уж она женщина, — загадочно ответил мистер Кэмпион, и Бет удовлетворенно кивнул.
Избавиться от него удалось лишь через полчаса. Лагг вел себя задиристо и высокомерно, явно ища стычки со старым спарринг-партнером, а отставному инспектору некуда было девать время. В конце концов он отбыл, и Кэмпион успел с нежностью подумать о постели, как мечты оборвал телефонный звонок.
— Алло, Кэмпион, вы? — Сухой четкий голос навевал дрожь. — Это Джон Уидоусон. Я получил вашу записку.
— Правда? — Собственный голос показался Кэмпиону наигранно беззаботным.
— Вы совершили вполне понятную ошибку. — Тон был примирительным, но ни в коей мере не заискивающим. — Вы, разумеется, обнаружили, что рукопись в сейфе — копия. Вряд ли об этом, кроме меня, кто-нибудь знал. Мои поздравления. Она много лет назад была изготовлена для дяди, и я из соображений исключительной безопасности подменил ею оригинал: так в случае попытки хищения я был бы вдвойне защищен. Понимаете меня?
— Еще бы, — с недвусмысленной интонацией ответил Кэмпион.
— Хорошо. Хочу сказать следующее. Поскольку вы все узнали и пришли к неверному выводу, я, естественно, желал бы показать вам настоящую рукопись, дабы опровергнуть любые… э-э… неуместные подозрения. Разумно, правда?
Усталый мозг мистера Кэмпиона взвесил конкретные доказательства, собранные против человека на другом конце провода, и обнаружил их полное отсутствие. Он не сомневался, что Джон Уидоусон мог убить своего кузена. Однако если фирма по-прежнему владеет подлинным «Жуиром», то мотив, который Кэмпион столь любовно выискивал, пропадает, а без мотива все бесполезно.
Джон продолжал говорить:
— Я хочу показать вам рукопись, причем немедленно — чтобы вы могли сосредоточить свое внимание на поиске истины. Жизнь Майка в опасности. Нужно действовать быстро, пока эти идиоты не решили его повесить. Я сейчас на совещании с сэром Александром. Он полон надежд, доложу вам, однако понимает, что бой будет трудным. Мы благодарны за Ригжета, Кэмпион, но этого недостаточно.
В настойчивом голосе звучала тревога — не без ноток упрека, — и мистер Кэмпион испытал редкое для себя чувство: искреннее изумление.
Джон не умолкал:
— Хотя я несколько раздосадован, я прекрасно понимаю природу вашего заблуждения. Вы — друг несчастного Майка, а меня не знаете. Больше мы это обсуждать не станем. Признаю: если бы я не смог предоставить оригинальную рукопись, мое собственное положение вполне могло бы вызвать вопросы. Хочу, чтобы вы убедились, Кэмпион.
— Было бы неплохо, — с невольным раздражением ответил тот.
— Обязательно. И поскорее. А потом направьте всю свою энергию на спасение Майка. Обещаете, что разберетесь с этим вопросом сегодня вечером?
