Найо Марш - Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)
– Конечно-конечно.
– Тогда подождите здесь. Я пойду возьму мешковину.
Когда они подняли Фабиана, он тяжело и прерывисто дышал, выпуская изо рта маленькие клубочки пара. Чтобы войти в сарай, где пол был выше уровня земли, Аллейну пришлось приподнять Фабиана за плечи. Тот громко застонал.
– Потихоньку, – попросил Аллейн. – Вот так, Маркинс. Отлично. Я придерживаю голову. Подтолкните его внутрь. Пол здесь, как каток. А теперь опустите мешковину. Пойду принесу тюки.
Свет заплясал по сараю, выхватывая из темноты пресс, тюки с шерстью, стопки пустых мешков. Они уложили Фабиана на два тюка, положенных друг за другом на бок.
– Теперь зажжем керосиновую лампу и свечу. Надеюсь, на этот раз они в порядке. Прикройте ему ноги.
– Холодно, как в морге, – пожаловался Маркинс. – Не сочтите это за намек.
Керосиновая лампа и самодельный подсвечник оказались на месте. Сняв их со стены, Аллейн зажег огонь и поднес к Фабиану. Маркинс обложил его тюками и подсунул под голову сложенный в несколько раз мешок.
– Кровотечения у него нет, – сообщил он. – А как у него с дыханием, мистер Аллейн?
– Думаю, нормально. Платок – а это мой платок – был всего лишь полумерой. Вы спасли ему жизнь, Маркинс.
– Я?
– Думаю, да. Если бы вы не окликнули его… хотя нет. Возможно, нападавший разглядел, кто это… Все зависит от того, видел ли его Лосс.
– Надеюсь, что видел, мистер Аллейн.
– А я боюсь, что нет.
Сунув руку под тюки, Аллейн пощупал Фабиану запястье.
– Пульс у него неплохой. И он успел побывать в пристройке.
– Откуда вы знаете, сэр?
Аллейн вытащил из-под тюков руку. В ней был порт-сигар.
– Мой. Фабиан пошел в пристройку, чтобы забрать его. Он был у него в кармане.
– Что будем делать дальше?
Аллейн взглянул на лицо Фабиана. Глаза его были приоткрыты, брови сдвинуты, губы бесшумно двигались.
– Как же нам лучше поступить? – пробормотал Аллейн.
– Может, позвать капитана Грейса?
– Будь я в нем уверен, мы не стали бы обращаться ни к кому другому. Но я в нем не уверен. Мы не можем рисковать. Пока не поднимайте никого в доме. Сначала сходите к работникам в барак и проверьте все комнаты. Что каждый из них делает и как давно там находится. И побыстрее. Они, вероятно, уже завалились спать. Потом сходите к управляющему и скажите, что произошел несчастный случай. Больше ничего не говорите. Попросите у них бутылки с горячей водой, одеяла и что-нибудь такое, из чего можно сделать носилки. Пусть мистер Джонс с Клиффом придут сюда. И попробуйте с их телефона дозвониться врачу мистера Лосса.
– Он появится только утром.
– Черт. Тогда остается надеяться на собственный здравый смысл. Идите, Маркинс. И помните – это несчастный случай. Если Клифф будет дома, понаблюдайте за ним.
Маркинс выскользнул за дверь.
Аллейн остался ждать в компании холода и запахов стригальни. Присев на корточки, он посмотрел на Фабиана, чья голова, залитая желтоватым светом, выглядывала из-под мешковины, словно орех из скорлупы. Тот, насупив брови, шевелил губами. Иногда он вертел головой и постанывал. Вытащив из кармана чистый платок, Аллейн подложил его под голову Фабиана. Подул морозный ветерок, и стропила тихо завздыхали. Аллейн осветил фонариком пресс. Он был пуст, но рядом были сложены тюки с шерстью, настриженной днем. «Неужели все повторяется?» – подумал он. – Меня собирались запихнуть в тюк и отправить вслед за миссис Рубрик?» Он посмотрел на Фабиана. «Или это ждало его, если бы он имел неосторожность умереть?»
Фабиан повернул голову. Стало видно, как опухла его шея под волосами. Аллейн осторожно раздвинул пряди и осветил фонариком широкий вдавленный след у основания черепа. Поднявшись, он пошел к стойлам. Возле двери на своем обычном месте лежало клеймо – толстый железный пруток с печатью Маунт-Мун на торце. Присев, Аллейн внимательно осмотрел его. Потом достал носовой платок, обернул им клеймо и отнес к Фабиану.
– Похоже на то, – произнес он, переводя взгляд с прутка на голову Фабиана.
Передвинув керосиновую лампу, он вытянул из-под тюков, укрывавших Фабиана, полы своего пальто – сначала с одной стороны, потом с другой. На левой поле он обнаружил что-то вроде длинного рубца, вокруг которого сморщился твид. Вынув увеличительное стекло, он увидел, что материя замохрилась и испачкана чем-то коричневым.
– И куда мне тебя девать, черт побери? – спросил Аллейн, обращаясь к клейму.
Обернув руку платком, он отнес клеймо в глубь сарая, прикрыл платком и навалил на него тюк. Потом постоял в темноте, рассеянно глядя на пятно света во-круг головы Фабиана. Казалось, что он находится где-то очень далеко – безжизненный островок, окруженный тьмой. Оторвав от него взгляд, Аллейн посмотрел в окно, за которым чуть виднелась развилка дорог, обледенелый склон и низкорослый куст, отбрасывающий угольно-черную тень.
– Забавно, – громко произнес чей-то голос.
У Аллейна мороз пробежал по коже. Он настороженно застыл на месте.
– Какого черта ты здесь делаешь? Носишься как угорелая кошка.
В круге желтого света началось какое-то движение. Мешки чуть сдвинулись с места.
– Скорей! Скорей!
Показалась рука.
– Сейчас встану. Спать, – произнес голос, растягивая слова. – Потом в нем зазвучала печаль: – Умереть. Уснуть. Продолжай, черт возьми. Встать! О Господи. Я чертовски устал.
Аллейн осторожно двинулся к Фабиану.
– Вы только помешаете, – со смешком сказал тот. – Это не прибавит вам популярности.
Аллейн остановился.
– Наш старина, – с симпатией произнес Фабиан, – нашел эту проклятую штуку.
– Привет! – снова заговорил он через минуту. Потом с отвращением добавил: – Тери! О Господи! Лучше бы я этого не видел. Глупый старик.
Фабиан приподнялся и сел. Быстро подойдя к нему, Аллейн опустился на колени.
– Все в порядке. Вам лучше лечь, – сказал он.
– Да, но зачем так бежать? Там что-то случилось?
– Где?
– Вы слышали, что она сказала? Это не прибавит вам популярности. Где она была?
– У лавандовой дорожки, – ответил Аллейн.
Глаза Фабиана были открыты, но смотрел он куда-то мимо Аллейна, отчаянно хмуря брови.
– А кто ее нашел?
– Дядя Артур.
– Вы свое дело знаете. Я не мог… Как же я устал. Я брошусь в море. Это проклятое пианино. Хоть бы он заткнулся. Выше знамена, черт побери! Встать!
Не спуская взгляда со стропил, Фабиан оттолкнул Аллейна.
– Вперед, ребята! – завопил он. – Не дрейфь. Все за мной!
Аллейн попытался его успокоить, но Фабиан так разбушевался, что пришлось применить силу, рискуя быть сбитым с ног.
– Я же тебе помочь хочу, осел, – проворчал Аллейн.
– Думаешь, я немца не отличу, если увижу, – продолжал Фабиан задыхаясь.
Он вдруг ударил Аллейна в челюсть, подбежал к стене и попытался взобраться на нее по балкам. Аллейн обхватил его за ноги. Фабиан вдруг осел, и они вместе упали на пол. К счастью, Фабиан оказался наверху.
«Слава Богу, что опять не треснулся головой», – обрадовался Аллейн и стал выбираться из-под Фабиана.
Тот лежал неподвижно, тяжело дыша. Аллейн, который сам еле держался на ногах, принялся укрывать его.
– О, Урси, божественная дурочка, – печально произнес Фабиан. Вздохнув, он повернулся на бок и сразу же заснул.
– Если это потеря памяти, то в ней есть определенная система, – пробормотал Аллейн, потирая подбородок.
Подойдя к проему, он отдернул мешковину и высунулся наружу. В голове у него гудело.
«Черт бы побрал этого парня, – уже с раздражением подумал он. – Хотя, что с него взять, он ведь не в себе. Похоже, когда у него припадок, он ведет себя одинаково. Может это быть уликой или нет? Он всегда куда-то лезет. На борт корабля. На ворота. По палубной лестнице. Тогда на что он лез в огороде?»
Аллейн посмотрел вниз на темный силуэт дома. За ним, чуть справа, копьем вонзался в звездное небо огромный пирамидальный тополь.
«Это случилось где-то рядом с огородом, – продолжал рассуждать Аллейн. – Он сказал, что его брюки были в грязи, а сам он лежал под деревом. Господи, что толку от брюк, вымазанных год назад».
В голове больше не гудело, но было адски холодно. Аллейна била дрожь.
– К утру совсем расклеюсь, – пробормотал он и отступил в темноту сарая.
Вокруг было так тихо, что даже шум реки Мун, которая, вырвавшись из ущелья, во весь опор неслась к озеру, был бессилен нарушить это безмолвие. Он оставался за пределами восприятия. Но Аллейна интересовал совсем другой шум. Со стороны дороги послышались чуть различимые скользящие шаги, сменившиеся глухим звуком падающего тела. Он вспомнил, как они с Маркинсом скользили и падали на обледенелой земле. Потом что-то звякнуло.
«Это ограда. Сейчас кто-то появится на дороге. Интересно, кто?» – подумал Аллейн.
В этот момент у барака зазвенели цепи, и собака, рванувшаяся с привязи, огласила окрестности заливистым лаем. Раздался сердитый мужской голос:
– Тихо, Джок! Лежать! А то взгрею как следует.
