Найо Марш - Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)
– Но тогда почему Клифф отказывается говорить про виски?
– Школьное понятие о чести. Он же дружил с этим типом.
– Логично.
– Тогда почему вы мне не верите?
– Мой дорогой друг, я поверю, когда все ниточки сойдутся. Послушайте. У меня к вам две просьбы. Первая очень простая. Когда вы придете домой, закажите мне телефонный разговор с полицейским управлением. Без свидетелей. Сделаете?
– Конечно.
– Вторая посложнее. У вас в сарае есть стойла, где овцы ждут стрижки. Там еще решетчатый пол.
– И что?
– Стрижка ведь закончилась?
– Да.
– Нельзя ли этот пол поднять?
– Зачем? – изумился Фабиан.
– Там может быть кое-что интересное.
– Там только овечий навоз, скопившийся за тридцать лет.
– Так я и думал. Но меня интересует только верхний слой, образовавшийся за последний год. Я бы хотел сгрести и просеять его. Буду очень признателен, если вы одолжите мне какой-нибудь старый комбинезон.
Фабиан взглянул на руки Аллейна.
– И еще, если можно, перчатки, – добавил тот. – Очень сожалею, что придется поднять пол. Полицейское управление возместит вам убытки. Мне понадобится всего одна секция – та, что рядом с прессом. Предупредите работников.
– Что вы надеетесь там найти?
– Свечу, которая сгорела.
– Как прикажете вас понимать?
– Что же здесь непонятного?
Они подошли к калитке, за которой начиналась лавандовая дорожка. Аллейн оглянулся и посмотрел на дорогу. Отсюда была видна открытая дверь пристройки, где они оставили Элби Блэка, сломленного своим признанием, предательством и токсическим воздей-ствием древесного спирта.
– Они с поваром пили денатурат? – спросил Аллейн.
– Не исключено. Или хокануи.
– Что это?
– Местный эквивалент ирландского самогона.
– Почему вы его держите?
– Он напивается не так уж часто. В военное время трудно найти людей.
– Я с удовольствием посадил бы его. Гнусный тип. Настоящая жаба.
– Тогда зачем вы его выслушивали?
– А вы считаете, что полицейские берут показания только у тех, кто им приятен? Пойдемте скорее. Я хочу поговорить с полицией, пока там еще кто-то есть.
Когда они пришли, все уже собрались в уютной гостиной в колониально-викторианском стиле, окна которой выходили в сторону стригальни.
– Мы все почувствовали, что не можем находиться в кабинете после вчерашнего вечера, – сообщила Урсула. – Там душновато. Сегодня я намерена отойти ко сну не позднее восьми. Если, конечно, мистер Аллейн мне позволит. Мы же спали всего пять с половиной часов.
– Я тоже предпочитаю, чтобы портрет Флосси не председательствовал на нашем следующем собрании, – поддержал ее Фабиан. – Если, конечно, такое собрание состоится. Я три года его не замечал, а тут вдруг ощутил, как он на меня давит. Урси, дорогая, может быть, повесить его у тебя в комнате?
– Если это шутка, Фабиан, то довольно неудачная, – отрезала Урсула.
– Ты слишком чувствительна. Дуглас, мистер Аллейн собирается набросать монографию об одном не самом приятном аспекте содержания мериносовых овец. Нам придется поднять пол в одном из стойл.
Стоявший в дверях Аллейн наблюдал за собравшимися у камина. Миссис Эйсворти сидела с привычным видом оскорбленной добродетели. Теренс Линн, сверкавшая спицами над красным вязаньем, сдвинула тонкие брови и пристально посмотрела на Аллейна. Урсула Харм, еще не остывшая от пикировки с Фабианом, удивленно приоткрыла рот. Дуглас бросил газету и, по обыкновению, начал возмущаться:
– Что ты такое несешь, Фаб? Ради всего святого…
– Да, мой дорогой Дуглас, мы понимаем – ты изумлен, что в последнее время вошло у тебя в привычку, но тем не менее это так. Мы поднимаем решетку, а бедный мистер Аллейн спускается вниз.
Дуглас негодующе закрылся газетой.
– Просто фарс какой-то, – пробурчал он. – И кто этим займется?
– Я, – ответил Аллейн. – Если вы доверите мне это дело.
– Не завидую вам, сэр.
– Таков удел полицейских, – с улыбкой отозвался Аллейн.
– Я распоряжусь, чтобы все было сделано, – произнес Дуглас, неприязненно взглянув на Аллейна поверх страницы. В его чуть выпуклых глазах было что-то от миссис Рубрик, изображенной на портрете. – Могу вам помочь, если хотите.
– Вот истинный образец имперского духа! – произнес Фабиан. – Добрый старый Дугги.
– Прошу прощения, – извинился Аллейн и вышел в холл. Там к нему присоединился Фабиан.
– Телефон в кабинете, – сказал он. – Обещаю не подслушивать. Поднимите трубку, и вам ответит телефонистка.
Аллейн поднял трубку и вклинился в чужой разговор. Сердитый голос предупредил его: «Занято!» Он повесил трубку и стал ждать. Было слышно, как Фабиан насвистывает в холле. Телефон звякнул, и Аллейн сделал вторую попытку, на этот раз успешную. Ему ответила телефонистка, и Аллейн попросил соединить его с полицейским участком, где он надеялся застать младшего инспектора Джексона.
– Я вам перезвоню, – отчужденно произнесла телефонистка.
– Это звонок в полицию, я не буду класть трубку.
– Вы звоните из Маунт-Мун? – оживилась телефонистка.
– Да, и тем не менее это официальный вызов, можете мне поверить.
– У вас ничего не случилось, мистер Лосс?
– У меня все расчудесно, но я немного спешу.
– Оставайтесь на линии, – захихикала телефонистка.
В ухе у Аллейна зазвенело, и послышались таинственные голоса: «Ну, тогда по рукам, Боб». – «Чего?» – «Заметано, говорю».
Диалог прекратила всесильная телефонистка:
– Прошу вас, мистер Лосс. Они на связи.
Младшего инспектора Джексона на месте не было, но Аллейну ответил капитан Уэзербридж, который участвовал в расследовании и горел желанием помочь.
– Программу радиопередач за последнюю неделю января сорок второго, мистер Аллейн? Думаю, это возможно.
– Меня интересует четверг двадцать девятого января с восьми до девяти вечера. Только те станции, которые хорошо ловятся в этом районе.
– На это потребуется чуточку времени, мистер Аллейн.
– Естественно. Попросите телефонистку не занимать линию и перезвонить мне.
– Конечно, сэр.
– И пожалуйста, Уэзербридж, свяжитесь с мистером Джексоном. Возможно, придется кое-кого арестовать. Я хотел бы с ним договориться. Мне кажется, ему нужно сюда приехать. Он просил меня сообщить, если будут какие-то подвижки. Они есть. Если вы его разыщете, он мог бы связаться со мной, когда вы будете перезванивать.
– Он дома, сэр. Я ему позвоню. Думаю, будет нетрудно заказать еще один разговор.
Голос в трубке начал исчезать, и Аллейну удалось разобрать только последние слова.
– …Мой дружок… Все старые номера… Как можно быстрее.
– Три минуты истекли, мистер Лосс, – сообщила телефонистка. – Продлить?
– Нет! Отлично, Уэзербридж. Я подожду.
– Занято? – поинтересовался незнакомый голос.
– Свободно, – раздраженно ответил Аллейн и повесил трубку.
Он нашел Фабиана сидящим на нижней ступеньке лестницы с сигаретой в зубах.
– Закончили?
– Мне перезвонят.
– Вам очень повезет, если это случится. В лучшем случае перезвонят очень не скоро. Я иду в мастер-скую. Хотите пойти со мной? Вы услышите звонок оттуда.
– Хорошо, – согласился Аллейн, залезая в нагрудный карман. – Вот черт!
– Что такое?
– Мой портсигар.
– Вы оставили его в гостиной?
– Не думаю.
Аллейн вернулся в гостиную. Ее обитатели, собиравшиеся идти спать, что-то живо обсуждали. Они во-просительно уставились на него. Портсигара здесь не оказалось. Дуглас для вида поискал его под озабоченное клохтанье миссис Эйсворти. В это время раздался стук в дверь, и вошел Клифф со свернутой в трубочку газетой.
– В чем дело? – спросил Дуглас.
– Отец велел отнести ее вам. Она случайно попала в нашу почту. Он просит нас извинить.
– Спасибо, Клифф, – хором произнесли все.
Он шаркнул ногой и смущенно произнес:
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – ответили ему, и он вышел.
– Господи! Я вспомнил, – сказал Аллейн. – Я оставил его в пристройке. Пойду заберу.
Он заметил, как руки Теренс Линн замерли над вязаньем.
– Может, я схожу? – предложил Дуглас.
– Не стоит беспокоиться, Грейс. Я сам туда прогуляюсь. Извините за вторжение. Пойду надену пальто.
Он вышел в холл. Клифф шагал по коридору, ведущему в кухню. Фабиан исчез. Аллейн поднялся наверх. По длинному коридору бежал луч фонарика. Он остановился у двери в мастерскую, и в его свете возникла рука Фабиана, протянувшаяся к замку.
– Эй, он был у вас, – окликнул его Аллейн.
В глаза ему ударил свет.
– Что?
– Мой портсигар. Вы забрали его у этого подлеца Альберта.
– Ах ты, Господи! Я положил его на пианино. Он не пропадет.
– Лучше я его принесу. Он мне дорог как память. Это подарок Трой, моей жены.
– Я схожу за ним, – предложил Фабиан.
– Нет, вы же собирались поработать. Это минутное дело.
Аллейн зашел в комнату, чтобы взять пальто. Выйдя оттуда, он увидел Фабиана, нерешительно топтавшегося на площадке.
