Девятью Девять - Энтони Бучер
— Так, — сказал Маршалл. — Вы вычеркиваете единственное возможное решение. Скажите на милость, что же остается?
— Сейчас. — Сестра Урсула улыбнулась. — Давайте обдумаем вопрос еще раз с самого начала. Жаль, что Джозефа Харригана здесь нет и мы не можем сравнить показания очевидцев. Придется нам довольствоваться мистером Дунканом. Итак, мистер Дункан, что вы увидели, когда впервые заглянули через стекло вечером в воскресенье, на закате?
— Человека в желтом одеянии.
— А когда заглянули во второй раз, то увидели…
— Труп Вулфа Харригана.
— Что исчезло из комнаты в промежутке?
— Человек в желтом.
— Вот здесь, — сестра Урсула повернулась к лейтенанту, — мы пошли неправильным путем с самого начала. Давайте повторим. Что увидели сначала? Человека в желтом одеянии. Что увидели потом? Человека. Что пропало?
Конча выкрикнула: “Одеяние!” — и как будто поразилась собственным словам. Все остальные подались вперед, с внезапным выражением интереса на лицах, точь-в-точь марионетки, которых дернули за веревочку. То есть все, кроме безмятежно дремлющей сестры Фелиситас и Артура Харригана, который откинулся на спинку кресла и произнес:
— Бред…
Кофе вскипел. Робин Купер налил обжигающе горячую жидкость в кружку, выпил и вновь посмотрел на черновой набросок, лежавший перед ним. “В свете всего случившегося… разумеется, это очевидно даже официальному представителю… чтобы добиться моего бесценного молчания…”
Гордиться было нечем. Неуклюжая попытка, которой недоставало обычного блеска. Купер скомкал листок и выпил еще кофе. Личный разговор окажется, несомненно, опаснее, но в то же время, скорее всего, гораздо продуктивнее… И потом он кое-чем уравновесит опасность, а при необходимости и предвосхитит ее.
Купер вытащил из ящика тяжелый пистолет сорок пятого калибра. (Ростовщики бывают слепы и немы, главное — знать, к кому обратиться.)
На сей раз — никаких оплошностей. Риск велик, но игра стоит свеч.
Да, крысы бегут с тонущего корабля. Но, предположим, крыса знает, что корабль нагружен золотыми слитками, которые по-прежнему покоятся в трюме. Золотом, которое можно изъять и обратить себе на пользу, если крысиная изобретательность не подведет.
За дверью послышался какой-то шум. Робин Купер нахмурился, поскольку посторонний звук вмешался в его планы. Или нет? Может быть, удача сама идет навстречу? Он снял оружие с предохранителя и приготовился.
Лейтенанту Маршаллу понадобилось некоторое время, чтобы осмыслить новую версию.
— Вы хотите сказать, — медленно произнес он, — что желтое одеяние нацепил сам Харриган?
— Насчет “нацепил” я не уверена, лейтенант. Но одеяние было на нем, да. Можно ли сказать, что труп “нацепил” саван?
— Он уже был мертв?
— Да. Если помните, из-за горящего камина в комнате стало слишком жарко, чтобы с точностью определить время смерти. Мистер Дункан, вы видели тело мистера Харригана — его ноги, по всей видимости, прижали к столу креслом, а верхнюю часть туловища подперли палочкой, которая и оставила царапину на крышке стола. Когда он погиб, невозможно сказать наверняка, но, несомненно, после разговора с братом.
— Но почему? Какой смысл…
— Убийца знал, что заходящее солнце ослепит любого, кто заглянет в кабинет через стекло раньше четверти седьмого. В четверть седьмого, когда закатное сияние померкло, с крокетной лужайки в отблесках огня из камина стало видно человека в желтом одеянии. Свидетели получили отчетливое указание на убийцу.
— И что толку? Если преступнику было угодно внушить Дункану и Джозефу, что они видели убийцу, зачем создавать впечатление, будто тот не мог выйти из кабинета?
— Некоторые убийцы, лейтенант, планируют преступление в запертой комнате, но тогда смерть должна выглядеть как несчастный случай, то есть естественной, или же как самоубийство. Смерть Харригана уж точно не походила ни на то, ни на другое. Запертая комната не входила в планы убийцы. Он хотел навести следствие на мысль, что человек в желтом вышел через дверь в молельню. Но по чистой случайности мисс Харриган после разговора со мной отправилась туда. Иначе мы бы не усомнились — как и рассчитывал убийца, — что преступление совершил Агасфер либо кто-то, переодетый им.
Маршалл пыхтел трубкой и выдувал тучи дыма, точно Везувий.
— Нет, сестра Урсула, — возразил он. — Не пойдет. Это умно, чертовски умно, но все-таки ничего не объясняет. Допустим, убийца вышел из кабинета раньше, но мы по-прежнему в тупике. Если на Вулфа Харригана надели желтое одеяние, куда же оно делось?
— О, я позабыла сказать. Прошу прощения, я не привыкла к таким докладам. Вы разве не помните, лейтенант, что в запертой комнате обнаружили отверстие?
— Крысиную нору? Она никуда не ведет, разве что в пустое пространство под полом. А дырка в задней стенке камина слишком мала, чтобы протащить через нее одеяние.
— Но достаточно велика для проволоки, — заметила сестра Урсула.
— Проволоки?
— Почему вы упорно думаете, что одеяние унесли из комнаты?
— Потому что мы его не нашли. Или я снова рассуждаю как протестант?
— Нет. Если не ошибаюсь, протестанты особо подчеркивают разрушительную силу огня.
— Огня? Сестра Урсула, вы с ума сошли. Мы просеяли пепел в камине и не обнаружили ни кусочка. Никакая ткань не успела бы сгореть дотла.
— А кто сказал, что одеяние сделали из ткани? — спросила сестра Урсула.
— Но… ей-богу, сестра…
— Не забывайте, его не предполагалось носить. Одеяние нужно было всего лишь показать зрителям через стекло. Бумага для этих целей подходит не хуже, и ее гораздо легче уничтожить. Позвольте мне подвести итог. Где-то между без пяти минут шесть и тринадцатью минутами седьмого мистер Харриган впустил убийцу в кабинет и получил пулю. Затем преступник нарядил труп в желтое одеяние и поставил стоймя, как я уже описала, чтобы его заметили на закате. Затем к бумажному одеянию привязали длинную проволоку, которую соединили веревочкой с деревянной подпоркой. Другой конец пропустили сквозь дыру в задней стенке камина. Все подготовив, убийца вышел через дверь в молельню и запер ее за собой. Когда началась суматоха, преступник успел забежать за камин и потянуть за проволоку, стащив с убитого одеяние и выдернув подпорку. В результате труп упал на пол и превратился из загадочного гостя в убитого Вулфа Харригана. Дернув за проволоку еще раз, убийца втащил бумагу и подпорку в огонь. Одеяние и веревочка немедленно сгорели, а палочка в камине бросается в глаза ничуть не больше, чем труп на поле битвы, цитируя Честертона. Это заняло лишь несколько секунд. В дальнейшей суматохе проволоку можно было выбросить на заднем дворе, где она тоже не привлекла бы внимания.
Маршалл фыркнул.
— Ей-богу, пока что ваша
