Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит» - Энтони Бучер
— Ярко, ярко, с Холмсом жарко,[105] — вставила Джудит.
— Да уж, жарко; ведь у каждого из них есть тайна или хотя бы претензия на неё. Итак, кто мог бы подготовить подобную схему? У меня появилась чертовски хорошая идея, что есть только один возможный…
— Уф! — ахнула Морин, вернувшись со своим партнёром к столу. — Может быть, ты и права насчёт мужчин и туфель, Джудит; но туфли создают расходы.
— Пожалуйста, извини, — сухо проговорил Фернесс. — Вспомни, что я честно предупреждал тебя…
— Тише ты. Я не хотела задеть твои чувства. Но хочу дать тебе несколько частных уроков в тапочках, прежде чем мы попробуем снова — а это уже немало, да? Или нет? — задумчиво прибавила она.
— Знаешь, — ответил Фернесс, — я не уверен в этом.
— Думаю, я только что выслушала обращённую ко мне галантную речь.
Она позволила своей руке немного отдохнуть на ладони профессора, а затем повернулась к Джексону.
— Угадайте, кто мы видели?
Почувствовав, как рука Фернесса слегка дёрнулась от такого склонения слова «кто», она немедленно убрала свою.
— Откуда мне знать? Я не знаю всех ваших маленьких друзей.
— Это один из ваших друзей, и не такой уж он маленький. Посмотрите в тот угол. Он нас не видел.
Джексон подался вперёд и увидел того человека.
— Будь я проклят, — сказал он.
Джудит подалась вслед за ним, но это не помогло.
— Кто это? — спросила она.
— Ещё один из нашего зверинца. Отто Федерхут.
— Что в этом удивительного, Энди? Он же немец? Почему бы ему просто не прийти сюда?
— Не уверен, — медленно проговорил Джексон. — В наши дни есть две категории немцев.
* * *
В 221б белокурая героиня оставалась в одном-единственном одеянии, едва прикрывавшим её твёрдую, высокую, округлую, дрожащую грудь. На полу у её ног лежало изуродованное и осквернённое тело девушки, подвергшейся нечеловеческой похоти шестого зомби. Ничто, кроме струящейся алой крови, не покрывало её высокой, дрожащей, округлой, упругой груди.
Доктор Владимир Радин со зловещей ухмылкой на покрытом шрамами лице дёрнул за переключатель, вливший живительный ток в седьмого зомби. Чудовище неуклюже вскочило на ноги и ворвалось в лабораторию. Его неуклюжие руки сорвали последнее тонкое одеяние с округлой, твёрдой, дрожащей, высокой груди героини.
Из последних сил герой напряг свои путы, вынужденный смотреть, как это отвратительное существо оскверняет своими слюнявыми губами дрожащую, округлую…
Сержант Ватсон услышал стук в дверь. Его мысли в одно мгновение ока переместились из лаборатории доктора Радина в более прозаическую обстановку коридора 221б. Быть может, сержант не был умён, но чувство долга у него имелось. Он вынул пистолет из кобуры, снял предохранитель и медленно подошёл к двери. Как только он приблизился к ней, стук повторился — на сей раз даже ритмично.
Сержант Ватсон улыбнулся и расслабился, но, открывая дверь, придерживал цепочку.
— Всё в порядке, Ватсон, — раздался голос лейтенанта Финча. — Можете впустить меня.
Ватсон снял цепочку.
— Что-то не так?
— Вовсе нет, сержант. Просто я… Звучит сумбурно, но у меня какое-то предчувствие. Что-то меня беспокоило. Я всё время повторял сам себе: «Лучше сходи посмотри, что там в 221б». И тут же отвечал: «Лошадиные перья!» Но это тревожило меня до тех пор, пока я не выдержал. Тогда я принял свою участь, и вот я здесь.
— Тут всё в порядке, — сказал сержант.
— Что было на заседании вечером?
— Ничего особенного. Рассказывали много забавного. Не в том смысле, что забавного, лейтенант. В смысле, просто забавного. То есть понятно, о чём я. Потом бородатый разозлился и ушёл в свою комнату, а противный тёмненький напился и пытался затеять драку, пока Джексон не сказал ему, что лучше идти спать. Думаю, это как бы испортило вечеринку.
— Они все сейчас здесь?
— Все, кроме немца и профессора. Вы сказали, чтобы я не мешал им уходить, если они хотят.
— Именно. У нас нет законно права удерживать их, и мы можем ввязаться в проблемы с «Метрополисом». Но я надеялся, что они всё-таки останутся. Ну, ничего не поделаешь. И вы уверены, что ничего не случилось?
— Ничего, лейтенант.
Финч улыбнулся собственной глупости.
— Это научит меня, как баловаться предчувствиями. Ну, сержант, — его взгляд упал на обложку, и улыбка стала шире, — развлекайтесь.
Он повернулся обратно к двери.
— Погодите минуту. Было кое-что. Самый ужасный — как там его зовут?
— Полагаю, вы имеете в виду Харрисона Ридгли III? — голос Финча стал почти столь же неприятен, как самого Ридгли.
— Ага. Ридгли. Он спустился и сказал, что его пистолет пропал, и мы обыскали все комнаты, но не нашли его.
Финч тут же насторожился.
— «Ничего, лейтенант!» — процитировал он. — Да вы понимаете?.. В доме пропало ещё одно оружие, и выговорите…
— Но его в доме нет, лейтенант. Мы посмотрели…
— Неважно, где вы смотрели. Пошли со мной. Посмотрим ещё раз, — Финч повернулся к лестнице, но замер, когда со второго этажа вдруг донёсся резкий хлопок.
Кто-то нашёл пистолет.
* * *
Лейтенант Джексон благоговейно приподнял крышку с новой кружки.
— Кажется, я вроде бы начал вам рассказывать, когда вы ушли танцевать. Это очень милое местечко, но… Ну, это «но» вот в чём. Ходит много слухов, что это притон нацистов, что-то вроде места сбора тайных агентов и всё такое. Раньше это был откровенно немецкий ресторан. Потом, когда общественное мнение окрепло, он превратился в австрийский. После аншлюса он переименовался в «Истинный люксембургский ресторан». Но руководство всё это время оставалось тем же. Многие либералы бойкотируют его. Я сам наверняка ничего не знаю, но сержант Левин не прикасается к их кошерной салями. Он говорит, что их меню — ловушка, заставляющая его есть нечистую пищу.
— Тогда произошедшее со мной этим утром… — взволнованно начал Дрю Фернесс.
— Вы в самом деле в это верите, Фернесс? — улыбнулся ему Джексон.
Фернесс поколебался.
— В этом
