Дело об «Иррегулярных силах с Бейкер-стрит» - Энтони Бучер

— Как насчёт баллистики? — поинтересовалась Джудит (общение с сыщиком многому учит). — Если бы пулю можно было отследить до убийцы, разве не захотел бы он избавиться от такой улики?

— Было бы куда проще избавиться от пистолета, чем от трупа. Кроме того, если только убийца не был посторонним — а это почти невероятно, учитывая Вейнберга на телефоне и запертую заднюю калитку — от оружия, должно быть, и избавились, если только это не был тот странный пистолет под окном. Единственным оружием в доме, а мы обыскали всё тщательно, был автоматический пистолет Харрисона Ридгли.

— И ничего подозрительного?

— Всё в порядке. Лицензия у Ридгли есть, в последнее время из него не стреляли. Нет, тут толку не будет. Что ещё? От тела можно избавиться, чтобы посеять сомнения в его личности.

— Как?

— Ну… предположим, А убил Б и исчез вместе с трупом. Люди слышат выстрел, видят кровь и следы борьбы; но и А, и Б пропали. Возможно, глупые полицейские — вроде нас с Финчем — решат, что Б убил А, и расставят сети не на того человека, пока А ускользнёт.

— Звучит уж очень похоже на алгебру. Когда людей начинают звать А и Б, сразу ждёшь, что они примутся делить яблоки.

— Мне показалось, ты говорила, что не будешь ворчать. Но и это не годится, потому что кем бы ни был А, Морин знает, кто Б, и А знает, что она это знает. Независимо от того, как ты это называешь. Можно сбежать с телом, если хочешь создать путаницу относительно времени смерти — это может стать вопросом выживания; или если ты хочешь создать видимость того, что убийство произошло где-то в другом месте — где-то, где ты быть не могла. Но зачем? И, кстати, как? Как у кого-то из этих людей нашлось время разгуливать с трупом под мышкой? За исключением разве что Ридгли — парня, который жаждет, чтобы я заподозрил его. Любой другой должен был бы иметь сообщника снаружи. А я, — жалобно добавил Джексон, — не люблю сообщников.

— Энди! — внезапно воскликнула Джудит. — Знаю, что я должна просто слушать тебя, но ничего не могу поделать — у меня самой только что возникла идея. А если это был не труп?

— Не труп?

Девичье вдохновение настигло Джексона посреди глотка пива и привело к мягкому, но эффектному бульканью.

— Нет. Предположим, выстрел не убил Уорра — просто оглушил. Шок, понимаешь? И вот убийца — или А, если ты так хочешь, хотя Х звучит куда более угрожающе — убийца уносит его туда, где он сможет закончить своё дело неторопливо и успешно.

— Прости, Джудит, — с сожалением покачал головой Джексон. — Хороший ход, но есть два больших возражения. Во-первых, элемент времени. Если у твоего Х столько свободного времени после преступления, он не может быть кем-то из этого дома; а если так, то как он вошёл? Далее, девушка видела рану, а мы должны принять её историю, если только она сама не Х. Пуля попала прямо в сердце. Нет, мы возвращаемся вновь к тому же: если ты знаешь, что там был свидетель, видевший, кто был убит, как он был убит, где был убит и когда был убит, какого чёрта похищать тело?

— Может быть, он не думал, что там свидетель. Может быть, он думал, что и девушку убил.

— Если он собирался убить её, зачем ограничиваться ударом по черепу, когда у него в руке пистолет? А затем тщательно похищать один труп, оставив нам другой? Нет. Разумного ответа на это нет, если только…

Он допил пиво, слизнул пену с губ и вновь пробормотал «если только…», всё повышая голос. А затем он неожиданно взволнованно вдруг разразился:

— Джудит, дорогая моя, ты великолепна. Что бы я без тебя делал? Что бы департамент полиции Лос-Анджелеса без тебя делал?

Джудит слегка отпрянула. Вряд ли её можно было в этом винить.

— Но что я сделала?

— Думаю, — сказал лейтенант Джексон, — понимаешь, я ничего не обещаю — но думаю, что ты нашла Стивена Уорра.

* * *

Сержант Ватсон в этот момент устраивался поудобнее на ночь. Он вытащил из гостиной в холл самое многообещающее кресло и поместил его между лестницей и входной дверью. На телефонном столике в пределах досягаемости он оставил пачку леденцов, номер «Жутких историй» и термос с чёрным кофе, заготовленным миссис Хадсон. Двое из его подопечных покинули 221б (Финч проинструктировал его, что они могут уходить, когда пожелают, но всякого явившегося следует расспросить), но сверху слышался обычный шум, соответствующий подготовке ко сну остальных троих.

Сержант не знал точно, зачем он нужен в доме. Убийцы обычно не повторяют свои дела так скоро, если только у них есть какой-то разум. Последний выпуск любимого журнала обещал оказаться куда более захватывающим, чем всё, что могло случиться на 221б той ночью. Он оценивающим взглядом окинул поместившуюся на обложке роскошную блондинку, которую вот-вот готовился кроваво растерзать агрегат, намекавший на сотрудничество маркиза де Сада с Рубом Голдбергом,[102] и открыл номер на «Невесте для седьмого зомби».

— Сержант! — громко раздался голос Харрисона Ридгли. Тот, облачённый в апогей стиля рекомендуемых «До упада!» халатов, стоял на лестнице, напряжённый и нервный.

Сержант Ватсон неохотно отложил «Жуткие истории» в сторону.

— В чём дело?

— Не могли бы вы мне помочь поискать? Мой пистолет исчез.

* * *

— Что за странная компания эти «Иррегулярные!» — заметила Морин Дрю Фернессу. Они ехали по Сансет-бульвару.

— Полагаю, что да. Я никогда до всего этого не задумывался.

— Скажи мне, Дрю, как, чёрт возьми, ты вообще оказался…

— Вы имеете в виду, — улыбнулся он, — как столь обычный и прозаический человек, как я, попал в такую группу?

— Ты знаешь, что я имела в виду не это. Но продолжай.

— Даже у человека науки есть своя светлая сторона. Профессора английской литературы, например, устают сочинять учёные диссертации по мельчайшим незначительным вопросам с целью внести бессмертный вклад в человеческое знание — и, между тем, обеспечить себе продвижение по кафедре. В таком состоянии усталости я пару лет назад развлёкся, написав короткую статью, разъяснявшую с помощью наилучших научных методов нерешённую доселе проблему номенклатуры братьев Мориарти. Я написал её, как вы могли бы выразиться, с самым невозмутимым видом — и послал в «ЖАГФ».