Артур Гриффитс - Пассажирка из Кале (сборник)
Шеф изучал мертвеца долго и с пытливым интересом, беря на заметку все, что можно было охватить взглядом, и догадываясь о гораздо большем.
Черты лица различить не представлялось возможным, и о внешности убитого можно было судить только по длинным, слегка вьющимся черным волосам и таким же черным густым вислым усам. Льняная рубашка, шелковые рейтузы. На пальцах два дорогих кольца. Руки чистые, ногти ухоженные – этот человек жил не физическим трудом. Он явно был не из рабочих, а из обеспеченных и образованных слоев.
Заключение это подкрепилось осмотром ручного багажа, который все еще лежал в купе: шляпная картонка, пледы, зонтик, коричневая сафьяновая сумка. Все эти вещи могли принадлежать только состоятельному человеку. На некоторых предметах имелась монограмма «Ф. К.», те же инициалы значились на белье. Но на сумке обнаружился багажный ярлык с полным именем: «Франсис Куадлинг. Пункт назначения Париж». Владелец сумки явно не имел причин скрывать свое имя. Но, что более странно, убийца или убийцы даже не попытались скрыть его личность.
Мсье Фльосон в поисках дальнейших улик открыл сумку, но не нашел ничего важного, только воротнички, запонки, губку, тапки и две итальянские газеты за вчерашнее число. Ни денег, ни ценностей, ни документов. Возможно, и даже вероятно, все это забрали с собой.
Покончив с главным, шеф полиции приступил к осмотру купе и только сейчас с удивлением обнаружил, что одно из окон раскрыто нараспашку. Когда его открыли? Этот вопрос нужно было задать проводнику и остальным, кто находился в купе, но сыщик решил незамедлительно осмотреть окно повнимательнее, и, как оказалось, не зря.
На дальнем выступе подоконника, наполовину в вагоне, наполовину снаружи висел кусок белого кружева, обрывок предмета женского туалета, хотя какого именно предмета и как он туда попал, стало понятно мсье Фльосону не сразу. Долгое и тщательное обследование куска кружева, который сыщик дальновидно не стал снимать, показало, что он был неровным и потрепанным, к тому же намертво засел на своем месте. Его не могло туда отнести случайным порывом ветра, и, видимо, он был просто вырван из какой-то одежды или головного убора или платка. Такое кружево могло использоваться где угодно.
Продолжая осмотр, мсье Фльосон сделал второе открытие. На столике под окном лежал короткий обрывок гагатового стекляруса, часть отделки женского платья.
Два этих предмета женского происхождения, один частично вне вагона, а второй рядом с первым, породили множество умозаключений, но привели к неизбежному выводу: в купе какое-то время находилась дама. Мсье Фльосон не мог не связать эти две находки с открытым окном. Окно, разумеется, мог ранее открыть и сам убитый. Однако, подумал сыщик, довольно необычно пассажиру, и особенно итальянцу, ночью в марте лежать под открытым окном в движущемся поезде.
Кто же открыл окно и зачем? Возможно, осмотр наружной стороны вагона выявит новые факты? С этой мыслью мсье Фльосон покинул вагон и вышел на рельсы, или верхнее строение пути.
Здесь он оказался намного ниже уровня окна. Спальные вагоны лишены подножек, как обычные вагоны, и попадают в них с платформы по ступенькам, которые есть на обоих концах. Шеф был невысок ростом и к окну смог добраться только после того, как подозвал одного из охранников и приказал «сделать лесенку», faire la petite echelle. Это означало, что охраннику пришлось согнуться и подставить спину, на которую маленький мсье Фльосон проворно вскарабкался и оказался на необходимой высоте.
Таким образом, путем рассуждений мсье Фльосон достиг той точки, где подозрение пало на женщину, единственно возможную, и женщиной этой была титулованная, благородная леди, назвавшаяся контессой ди Кастаньето.
Это заключение прямиком подтолкнуло его к дальнейшим действиям. Согласно составленному им предварительному плану поисков исчезнувшей карты состава, он вошел в соседнее купе, которое занимала графиня.
В купе царил беспорядок, обычный для недавно покинутого спального места, весь вид его и оставшиеся вещи однозначно указывали на пол и положение ехавшего здесь пассажира, деликатной, благовоспитанной светской дамы: еще не развернутые пледы, пара тапочек на полу, губка в непромокаемой сумочке на кровати, щетки, бутылочки, крючок для застегивания перчаток, зеркальце, предметы из несессера. Все это, несомненно, должна была убрать горничная, но, поскольку она не пришла, вещи остались разбросанными в беспорядке по всему купе.
Мсье Фльосон кинулся к вещам на кровати и первым делом принялся за энергичные поиски кружевного шарфа или какого-нибудь предмета одежды с кружевами.
Он не нашел ничего, но совершенно не расстроился. Это скорее говорило против графини, у которой, будь она невиновна, не было причин избавляться от предметов, которые могли бы ее уличить, о чем она, разумеется, не догадывалась бы.
Далее он взялся за несессер и ловкими пальцами начал аккуратно собирать в него содержимое.
Нашлось все, кроме одного маленького пузырька, отсутствие которого он заметил, но не придавал этому значения, пока не наткнулся на него позже при весьма необычных обстоятельствах.
Прежде чем покинуть вагон, обойдя остальные купе, мсье Фльосон особенно тщательно обыскал уголок, в котором располагалось небольшое кресло, единственное место отдыха проводника. Сыщик не забыл, в каком состоянии находился проводник во время допроса. Он уже тогда почти не сомневался, что его одурманили, опоили или накачали наркотиками.
Все сомнения отпали, когда рядом с креслом проводника шеф полиции обнаружил маленькую бутылочку с металлической крышечкой и платок. На обоих предметах имелась монограмма, которую, несмотря на сложное хитросплетение изящных вырисованных букв, можно было прочитать как «К С К».
Монограмма принадлежала графине, такая же имелась на ее остальных вещах. Поднеся бутылочку к носу, по ее запаху он сразу определил, что в ней содержалась настойка лауданума или какое-то лекарство на его основе.
Глава V
Мсье Фльосон был опытным сыщиком и прекрасно понимал, что самых простых объяснений стоит остерегаться. Однако чувство удовлетворения, если не сказать радости, он испытал и на вокзал вернулся с сильным предубеждением против контессы ди Кастаньето.
Но у входа в зал ожидания сыщика встретил помощник, Галипо, с новостью, которая разбила его надежды и придала новое направление мыслям.
Горничную графини не удалось найти.
– Как?! – вскричал шеф, но в следующую секунду удивление сменилось подозрением.
– Я искал, мсье, смотрел везде, но ее нигде нет. И на вокзале ее точно нет.
– Она проходила через турникет с остальными пассажирами?
– Никто не знает. Никто ее не помнит, даже проводник. Однако она ушла отсюда, в этом можно не сомневаться.
– Но она была обязана остаться и исполнять свой долг. Она нужна хозяйке… Та ее спрашивала! Зачем ей сбегать?
Этот вопрос представился ему бесконечно важным, требующим незамедлительного и серьезного обдумывания.
Знала ли графиня о ее исчезновении?
Она совершенно искренне умоляла привести горничную. Но, может быть, она делала это для отвода глаз? Женщины рождаются актрисами и при необходимости могут сыграть любую роль, изобразить любые чувства. Что если графиня сама желала исчезновения горничной и для этого сделала вид, что не знает о нем?
– Попробую ее разыскать, – сказал себе мсье Фльосон.
Но, с другой стороны, если предположить, что горничная сбежала? Зачем ей это понадобилось? Почему она это сделала? Потому что… Потому что она чего-то боялась. Чего? Пока что подозревать ее было не в чем. Во время убийства в вагоне ее не было. А графиня была, и существовали веские основания подозревать, что находилась она в том же купе, где было совершено преступление. Если горничная боялась, что ее напугало?
Этому имелось лишь одно логическое объяснение. Она либо состояла в сговоре с графиней, либо знала нечто, что могло уличить графиню, а возможно, и ее саму. Горничная скрылась, чтобы избежать неудобного допроса, не желая навлекать неприятности на хозяйку, что в свою очередь могло сказаться на ней самой.
– Нужно надавить на графиню. Судье я так и скажу, – промолвил сыщик, входя в комнату, отведенную для полиции, и увидел мсье Бомона ле Арди, судью и комиссара округа.
Последовало продолжительное совещание. Мсье Фльосон со всем красноречием государственного обвинителя рассказал все, что ему было известно и что удалось к этому времени выяснить, и был похвален за успехи.
– Согласен с вами, – сказал судья, – сначала нам нужно разобраться с исчезнувшей горничной и заняться графиней.
– Тогда я сейчас приведу ее. Погодите! Что там происходит? – воскликнул мсье Фльосон, вскакивая и выбегая в зал ожидания, где, к его изумлению и негодованию, под гомон встревоженных голосов один из дежурных полицейских, можно сказать, боролся с английским генералом, а графиня полулежала на стуле, близкая к обмороку.
