Таня Хайтман - Одержимые

Таня Хайтман

ОДЕРЖИМЫЕ

Morgenrot

Пролог

Среди ночи

Стеклянная входная дверь распахнулась и впустила в комнату поток ночной свежести, которая коснулся обнаженных плеч Леа. То была желанная прохлада, поскольку воздух в переполненном баре был удушлив и тяжел от табачного дыма. Кроме того, «Rose»[1] из запотевшего бокала уже и так сильно распалило Леа: щеки ее пылали, а по декольте неспешным зигзагом плыла капля пота, щекоча ложбинку между грудями. Леа вновь прижала горячие ладошки к обтянутому кожей сиденью, но прохладный материал не принес желанного облегчения. Хотя нельзя было сказать, что Леа находила жару неприятной.

Множество людей толпились у барной стойки или сидели вплотную, невольно соприкасаясь плечами и спинами; монотонный гул голосов сливался с громкой клубной музыкой, все заливал неяркий свет, благодаря которому предметы казались мягкими и размытыми, — все это словно бы окутывало чувства Леа нежным бархатом.

Через толпу пробиралась ее подруга, Надин, и девушка приветствовала ее доброжелательной улыбкой. Надин улыбнулась в ответ, но к Леа так и не подошла: похоже, ее внимание привлек мужчина, бурно веселившийся в компании друзей.

Леа вытянула шею, чтобы лучше все разглядеть, и то, что открылось ее взору, заставило девушку ухмыльнуться: светловолосому мужчине, с наслаждением рассматривавшему Надин сантиметр за сантиметром, было от силы слегка за двадцать, а самой выдающейся деталью его внешности были широкие плечи. Нимало не смущаясь, Надин понюхала его шею, затем бросила на Леа многозначительный взгляд и провела кончиком языка по губам. Леа от души забавлялась дерзостью подруги, а Надин внезапно наклонилась и на самом деле лизнула кожу своей жертвы. Затем резко развернулась и двинулась к Леа, оставив позади группу недоумевающих молодых людей, которые с открытым ртом проводили странную девушку взглядом.

Надин поцеловала Леа в щеку и опустилась на сиденье рядом.

— И что это было? — спросила Леа. Но притвориться рассерженной ей не удалось. Этим вечером она чувствовала себя на удивление уютно, и стиль поведения лучшей подруги, который обычно раздражал, сегодня даже немного развлекал.

Похоже, Надин почувствовала ее настроение, потому что склонилась к ней и нарочито чувственным голосом, подчеркивая каждое слово, прошептала:

— Люблю… свежее… мясо.

Леа со смехом покачала головой и убрала за ухо темную прядь. В этот миг ей хотелось просто плыть по воле волн. Охотнее всего она откинулась бы на спинку кресла, посылая «в эфир» милые улыбочки и заказала бы еще бокал «Rose». Тем не менее она чувствовала внутренне беспокойство, настойчивое предупреждение об опасности где-то там… на заднем плане. Оно был очень слабым, но его хватило: Леа принялась внимательно вглядываться в чужие лица, вместо того чтобы просто глядеть в никуда.

Когда-то Надин сравнила потребность Леа постоянно держать окружение в поле зрения, моментально на месте оценивая ситуацию, с рефлексом терминатора.

— Готова поклясться, что за твоим зрачком даже мигает маленький красненький огонек, — заявила Надин в своей обычной развязной манере, при этом вращая пальцем перед глазами Леа. — Это объясняет, почему ты вечно такая сдержанная и обожаешь торчать за компьютером от зари до зари: ты робот, которого заперли в женском теле. Только вот этот робот понятия не имеет, что ему делать со своей прелестной оболочкой.

Вместо того чтобы дать подруге достойный отпор, как она вообще-то обычно и поступала, Леа только озадаченно заморгала. Еще бы, ведь это сравнение было до ужаса точным. Как только Леа покидала свою безопасную квартиру или офис издательства, ее мозг начинал работать как машина: все поступающие данные обрабатывались на ходу, а мигающий с секундным шагом огонек сигнализировал об опасности. Зеленый — все спокойно. Время от времени он сменялся красным, когда взгляд девушки падал на мужчину с развинченными движениями или кто-то неожиданно касался ее. И тогда у Леа на миг перехватывало дыхание до тех пор, пока мозг не выдавал спасительное сообщение об ошибке. За все эти годы девушка уже привыкла к тому, что страх постоянно пульсирует в ней — то усиливаясь, то угасая.

В этот вечер в баре Леа впервые за долгое время удалось ограничить чуткую поисковую систему в собственной голове. Но внимательность постепенно возвращалась, вытесняя ощущение причастности к этой опьяненной, веселящейся толпе. Она снова превратилась в Леа, которая чувствует себя в безопасности в общественном месте только тогда, когда в поле ее зрения находятся все пути к отступлению, в Леа, которая за многие годы привыкла держать под контролем абсолютно все.

Пальцы скользнули по красноватым шрамам на щеке. Выглядели они так, будто девушка попала под дождь из мелких угольков. Хотя шрамы слегка побледнели и под тщательно наложенным макияжем их можно было заметить, только присмотревшись очень внимательно, но кончики пальцев помнили каждую ямку — настолько часто прикасались к ним.

Леа почувствовала некоторую горечь, но, глубоко вздохнув, сумела стряхнуть ее. К чему все эти рассуждения? В конце концов, она никогда не принадлежала к числу тех неизбывно радостных существ, которые могут ощущать всей кожей каждый миг бытия, — и «радар терминатора» здесь ни при чем.

Колдовские чары, заставляющие людей плясать на столах и флиртовать, были Леа просто не даны. Поэтому она смирилась с тем, что обречена на вечное бдение, туманящее легкость бытия.

Ну, может быть, не совсем… Потому что в запутанных лабиринтах, души всегда ведь есть неподконтрольные области, откуда прорастают цветы бунтарства, которые вечно вводят Леа в искушение. «Позади тяжелая и успешная неделя работы в издательстве, — подумала Леа. — После сегодняшнего великолепного завершения у меня есть право на удовольствия». Этот бар — такое пульсирующее и напряженное место. Леа вновь заметила, как при мысли об этом у нее напряглись мышцы спины. Девушка продолжила развивать мысль: «Милая Надин сегодня вечером просто восхитительна. И я не имею права снова перечеркивать ей весь вечер — посидеть над бокалом вина десять минут и сбежать под предлогом, первым пришедшим в голову. Нельзя так с ней обращаться — ведь она терпелива по отношению ко мне».

Леа одним глотком решительно допила «Rose» и заказала еще бокал у потрясающе привлекательного официанта. Поутихший страх тут же вспыхнул, но Леа отбросила его. Она хотела развлекаться, болтать с подругой и смеяться. Точка.