Лондонский туман - Кристианна Брэнд
— Даже не предложил показать интересные гравюры?
— Нет, только английский чай. Очевидно, в Швейцарии это выглядит более оригинальным. У него оказалась чудесная квартира с окнами на озеро, потому что он был очень богатым... Когда он начал... заниматься со мной любовью, я не сопротивлялась, потому что хотела спать и, думаю, была польщена... — Она снова разразилась слезами.
Тедвард сердито смотрел на нее. Роузи тайком наблюдала за ним сквозь слезы, и его круглое добродушное лицо казалось ей внезапно изменившимся — подбородок заострился, щеки побледнели и ввалились. Она вытерла нос платочком, подошла к нему и села на подлокотник его кресла.
— Не расстраивайся так, милый. Это ведь не конец света.
— Я просто не могу поверить, что такое случилось с гобой.
— Потому что ты все еще смотришь на меня как на маленькую девочку.
— Ты так думаешь? — Тедвард на мгновение прижал к щеке ее пухлую белую руку, потом встал и отошел к окну. — Роузи, что бы ты сказала, если я... — Он оборвал фразу. — Не важно. Я просто дурак.
— Что ты хотел сказать?
— У меня возникла смутная идея, что я мог бы тебе помочь, женившись на тебе... Тедвард снова сделал паузу. — Ладно, забудь. — Он подошел к ней, приподнял ее голову, взявшись рукой за подбородок, и с улыбкой посмотрел в залитые слезами глаза. — Едва ли есть надобность в столь отчаянных мерах. Мы как-нибудь справимся — я сделаю все возможное, чтобы помочь тебе.
Однако сделать то, зачем пришла к нему Роузи, Тедвард решительно отказался.
— Не понимаю, почему, Тедвард. Из-за риска?
— Из-за этики. Хотя этого тебе не понять, моя глупышка.
— Но, Тедвард, если я сама этого хочу...
— Выбрось это из головы, Роузи. Я сделаю для тебя все что угодно, но только не это., В конце концов, мы можем найти уединенное место, где ты поживешь до родов, а ребенка отдать на усыновление.
- Я не хочу рожать никакого ребенка, — твердо заявила Роузи.
— Тут я ничем не могу тебе помочь, Роузи.
— Но, Тедвард...
— Раз и навсегда, дорогая, нет.
— Тогда я найду кого-нибудь еще, — сказала Роузи. — Есть тысячи людей...
— Только не для молодых леди с родственниками-медиками, милая моя.
— Тем, у кого достаточно денег, доступно все. — Роузи тряхнула головой.
— Бабушка, ты не будешь шокирована, если я расскажу тебе кое-что?
Миссис Эванс, как и Матильду — жену ее внука, — не могло шокировать ничего, кроме жестокости и вульгарности. В молодости она была веселой викторианской красавицей и теперь смертельно скучала в своей просторной комнате на втором этаже дома на Мейда-Вейл, принадлежавшего ее внуку. Окна комнаты выходили на очаровательные сады, соприкасающиеся с садами Хэмилтон-Террас и тянущиеся по обеим сторонам, скрывая дома. «Почти как в деревне», — говорила Матильда, расписывая достоинства комнаты. «А кто хочет жить в деревне? — отзывалась миссис Эванс. — Не ты, дорогая моя, и не я. Там ничего нет, кроме травы, листьев и грязи — совсем как в этой ужасной американской песне «Бог может только создать дерево». И в приступе внезапного веселого помешательства она подбегала к окну, выбрасывая туда все, что попадалась под руку, и громко крича: «Пожар? Пожар?» «Бросайте подальше — за теплицу, — советовала Матильда, зная, что сопротивление бесполезно, и стараясь только спасти крышу оранжереи. — Разве вы не видите, что туда уже добралось пламя?» Миссис Эванс, которая часто видела значительно больше происходящего в действительности, продолжала кидать на лужайку подушки, чехлы для чайника, расчески, щетки и даже небольшие предметы мебели. Примечательно, что она никогда не выбрасывала любимые книги и довольно ценный фарфоровый чайный сервиз, очевидно, считая их неуязвимыми для огня.
Роузи, не обладая и десятой частью былой красоты своей бабушки, унаследовала немалую долю ее шарма. Излучаемые ею свежесть, здоровье и добродушие спасали пухлое круглое лицо, большие круглые глаза, маленький круглый рот и круглый носик-пуговицу от угрозы невзрачности. Удобно расположившись на каминном коврике, она положила руку на костлявые колени старухи.
— Произошла ужасная вещь, бабушка, но я знаю, что ты мне поможешь. Никто не в состоянии меня понять, кроме тебя, но ты, хотя и старая, мыслишь достаточно широко.
— Это благодаря моему возрасту, а не вопреки ему, — отозвалась миссис Эванс. — Очевидно, ты познакомилась с каким-то мужчиной?
-Да.
— Просто с мужчиной или с джентльменом?
Роузи затруднялась определить, какой вариант больше удовлетворил бы бабушку в ее теперешнем настроении. Миссис Эванс поглощала огромное количество любовных романов и колебалась в предпочтении между джентльменами и неотшлифованными алмазами (не говоря уж об угле), но в настоящее время она заново открывала для себя произведения Роберта Хиченса{7}. Роузи мысленно перебрала своих женевских поклонников, с безошибочным коварством, нередко присущим недалеким умам, выбрав наиболее подходящего.
— Он был очень сильным, бабушка, и... ну, на Востоке принято по-другому обращаться с женщинами. Его не интересовало, хочу ли я заниматься с ним любовью — он не дал мне время подумать, буквально повалил меня наземь, и я не могла сопротивляться, даже если бы хотела. У него была лодка, он взял меня за руку и сказал «Идем со мной» или что-то вроде того — с английским у него было не слишком хорошо. Мы поплыли по озеру при лунном свете... А самое плохое, что я, кажется, ношу его ребенка.
— Тогда он должен на тебе жениться, — сразу же заявила миссис Эванс.
— Как он может это сделать, дорогая? Ведь он простой рыбак, — на ходу сымпровизировала Роузи.
— В море достаточно хороших рыбаков, — рассеянно произнесла миссис Эванс. — А жениться он все равно обязан.
— Это невозможно, бабушка. Он... уплыл на Восток со своим уловом.
— Значит, он должен вернуться с Востока. Твой отец разыщет его и притащит за шкирку, если понадобится.
— Не говори глупости, бабушка. Он ведь умер.
— Умер? Чепуха! Чего ради ему умирать так внезапно? Это просто уловка, чтобы избежать неприятностей.
— Я имею в виду не его, а моего отца.
— При чем тут твой отец? Я знаю, что он умер, — как- никак он мой сын, верно?
— Но ты сказала... Ну, не важно, но я не могу выйти замуж за этого парня, потому что на Востоке его ждет девушка — рани, сари
