Три гроба [Литрес] - Джон Диксон Карр
– К черту брата Анри, – ровным голосом сказал Хэдли. – Сначала разберемся с братом Пьером. Он должен знать! Почему мне до сих пор не передали послание от констебля? Где человек, который должен был забрать Пьера из театра? Они там все уснули, что ли, чтоб их! И…
– Нам не стоит излишне увлекаться этим направлением, – прервал доктор Фелл мечущего молнии Хэдли. – Потому что брату Анри только этого и надо. Теперь, когда мы получили последние слова Гримо, у нас хотя бы появился ключ.
– К чему?
– К расшифровке некоторых высказываний Гримо, смысл которых от нас ускользал. Но плохая новость заключается вот в чем: теперь, когда мы можем предположить, что они значили, это, скорее всего, нам никак не поможет. С учетом новой зацепки я боюсь, что, раздумывая над словами Гримо, мы шли прямиком в тупик. Он не хотел нам что-то сообщить, а просто пытался задать вопрос.
– Что вы имеете в виду?
– Смотрите, это же очевидно! Его последнее заявление: «Бог знает как он выбрался из комнаты. Вот он был комнате, и вот – он уже снаружи». Теперь давайте попытаемся разобрать слова из этой вашей бесценной записной книжки. У вас и нашего друга Теда получились немного разные версии. Мы начнем с тех слов, которые совпадают у вас обоих, – они, полагаю, названы верно. Первые можно даже не рассматривать, думаю, мы все согласны, что это «Хорват» и «соляные шахты». Так. Теперь отметаем слова, которые у вас не совпадают. Какие слова есть в обоих списках?
Хэдли щелкнул пальцами:
– Я начинаю… Да! Слова следующие: «он не мог использовать веревку», «крыша», «снег», «чучело», «слишком много света». Если мы попытаемся собрать из этого цельное осмысленное заявление, то получим что-то вроде: «Бог знает как он выбрался из комнаты. Он не мог ни воспользоваться веревкой, ни забраться на крышу, ни упасть в снег. Вот он был комнате, и вот – он уже снаружи. Было слишком светло, чтобы я мог упустить из виду его движения…» Так, остановимся пока здесь. Как насчет…
– А теперь можно заняться различиями, – проворчал доктор Фелл. – Тед услышал «не самоубийство». Это вписывается в общую картину как подтверждение: «Это не суицид. Я себя не убивал». Вы услышали «был пистолет», что нетрудно привязать к предложению из его второго заявления: «Никогда не думал, что он будет стрелять». И вот тебе раз! Все зацепки складываются в замкнутый круг и превращаются в вопросы. Это первое дело на моей памяти, когда убитый человек одержим тем же любопытством, что и все остальные.
– Но как насчет слова «чучело»? Оно никуда не вписывается.
– О! Оно очень даже вписывается. Тут долго гадать не надо, хотя, признаю, момент самый замысловатый, и нам не стоит делать поспешных выводов. Все дело в том, как мы воспринимаем слова на слух. Если я воспользуюсь методом ассоциаций, чтоб его, и внезапно прошепчу слово «чучело!» на ухо фермеру, он мне, скорее всего, ответит на него «огород» или «птицы». Однако если я скажу это же слово историку, то он мне в ответ воскликнет… Что? Быстро!
– «Гай Фокс», – ответил Хэдли и выругался. Повисла мрачная пауза. Потом он спросил: – То есть, по-вашему, нам опять надо вернуться к этой пустой болтовне о маске Гая Фокса или маске, напоминающей ее?
– Ну, все, с кем мы разговаривали, так или иначе были готовы болтать о ней, – подчеркнул доктор, потирая лоб. – И я не удивлен, что человек, который увидел эту маску вблизи, тоже обратил на нее внимание. Вам это ни о чем не говорит?
– Это говорит о том, что нам пора побеседовать с Дрэйманом, – угрюмо ответил суперинтендант.
Он направился к двери и неожиданно наткнулся на худощавое лицо Миллса, с любопытством оттуда высовывавшееся.
– Умерьте пыл, Хэдли, – вмешался доктор Фелл, заметив, что суперинтендант вот-вот взорвется. – Есть у вас такая странная особенность: когда кругом загадки, вы спокойны как удав, но стоит только вам почуять близость разгадки, вы тут же срываетесь с места в карьер. И не трогайте нашего юного друга. Он должен это услышать, пусть и пришел уже под конец наших рассуждений. – Он усмехнулся. – Маска заставляет вас подозревать Дрэймана? Ха! Вы должны реагировать с точностью до наоборот. Помните, мы еще не до конца сложили все детали нашего пазла. Остался один последний кусочек, который мы пока что не брали во внимание, но о котором вы уже слышали. Увидев розовую маску, Гримо, как и многие другие, подумал о Дрэймане. Однако он знал, чье лицо за ней скрывается. Следовательно, мы получаем разумное объяснение словам «не вините бедного…». А он, судя по всему, относился к Дрэйману с большой теплотой. – Выдержав паузу, доктор Фелл повернулся к Миллсу. – А теперь идите и приведите его сюда, друг мой.
Когда дверь за Миллсом закрылась, Хэдли тяжело присел и достал из нагрудного кармана мятую сигару. Потом провел пальцем под воротником с тем озабоченным выражением, какое бывает у людей, когда из-за нервов воротник начинает давить.
– Снова фокусы? – предположил он. – И снова дедукция на грани… – Он раздраженно уставился в пол. – Должно быть, я теряю хватку! Мне сейчас в голову пришла совершенно фантастическая идея, что само по себе плохой знак. У вас есть какие-нибудь конкретные предложения?
– Да. Если вы позволите, позже я хочу испытать метод Гросса.
– Что испытать?
– Метод Гросса. Вы что, не помните? Мы с вами сегодня о нем спорили. Я хочу очень осторожно собрать всю горелую бумагу из камина и посмотреть, что удастся прочесть. Да подождите, помолчите пока! – рыкнул доктор Фелл, когда Хэдли пренебрежительно хмыкнул. – Я не берусь утверждать, будто удастся разобрать все или даже половину. Но мне нужна какая-то зацепка, которая поможет понять, что было для Гримо важнее спасения собственной жизни. Да!
– И как вы собираетесь проделать этот фокус?
– Вы увидите. Но учтите, я не обещаю вам, что мы сумеем добиться удовлетворительных результатов. Я надеюсь, что-то все-таки удастся разобрать. Особенно на листах, зажатых внутри всей кипы, которые только почернели. Кроме этого, у меня пока нет других предложений, разве что спросить… Да? Что такое?
Вошел сержант Беттс, в этот раз на нем было гораздо меньше снега. Он выглянул из комнаты в коридор и только после этого закрыл дверь:
– Я осмотрел весь задний двор, сэр. И два прилегающих, а также верхушки всех заборов. Не нашел там никаких следов и любых других отпечатков. Однако, как мне кажется, мы с Престоном все же поймали кое-какую рыбку. Когда
