Мотылек в бамбуковой листве - Ян Михайлович Ворожцов
Глава 9. Бодхисаттва любит варваров
Когда Ламасов и Крещеный, сидевший за рулем, въезжали на служебном авто – светло-желтом ВАЗ-2101 с поперечной голубоватой полоской, – на парковку политехнического училища, в небе, напоминающем серебристый лист фольги, уже начали прочерчиваться первые бледно-пурпурные линии тусклого света. И Варфоломей, меланхолически-мечтательно уставившись в окно на пробегающую панораму, наблюдал вереницу беспрерывных строений, а вверху – металлический лес телеантенн, которые были как причудливые скрепки на кирпичных листах бумаги, а на телеантеннах – очертания птиц, но только лишь бесплотно-зыбкие очертания, а не сами птицы.
Варфоломей отстегнул ремень безопасности:
– У Акстафоя сын есть, Глебом зовут, здесь учится. Акстафой мне сказал, что учеба у него с радиоаппаратурой связана.
– А причем тут радиоаппаратура?
– Мне просто надо с Глебом словечком перекинутся, а то, что радиоаппаратура, – Варфоломей улыбнулся, – просто выбор любопытный.
– Думаешь, сын Акстафоя мог вчера к папаше наведаться?
– Кто знает? Может, пареньку найдется, что нам порассказать.
Варфоломей надел шапку, вышел из машины и захлопнул дверь, а Крещеный, пробарабанивший пальцами по кожаному рулю, проводил напарника взглядом до политехнического училища, минуту-другую посидел в раздумьях, а потом сам вышел, покрутился у машины, смахивая надуманную пыль с кузова – и заметил, что в его сторону, обняв выскакивающий из рук учебник, порхающе-торопливо направляется юная девушка, одетая в пальто и сапожки, а на голове – шарфовый платок, под которым аккуратно уложены причесанные темные волосы.
– А вы что тут стоите? – дружелюбно поинтересовалась она.
– Я-то? – удивился Данила, – а я следователь Крещеный.
– Следователь профессия, а Крещеный – это фамилия?
– Верно! Я товарища лейтенанта жду.
– А он тоже Крещеный? – шутливо-издевательски спросила.
– Нет, он – Ламасов.
– Лама – как буддийский монах?
– Ламасов – это фамилия его.
– Понятно, а если вы следователь, то расследуете что?
– Расследую. А вы Глеба Акстафоя знаете, – рискнул Данила.
– Глеба? – с подозрением спросила она, – я знаю.
– Уверены?
– Да, я однокурсница его, меня Марья зовут.
– Марья, очень приятно, а я Данила Афанасьевич.
– А я тогда, Марья Аверьяновна.
– Значит, говорите, с Глебом знакомы?
– А почему вы о Глебе спросили, с ним случилось что?
– А почему, вы думаете, с ним могло что случиться?
– Потому что вы спросили! – притопнула она.
– Да, верно. Не могу вам ответить конкретно. Но я клятвенно заверяю вас, Марья, что у нас ко Глебу только вопросы и все!
– Только вопросы? А по какому поводу эти вопросы?
– Допустим, об отце его.
– А-а, – странным голосом протянула Марья.
– Вы знакомы с отцом Глеба?
– Лично – нет, сам Глеб о родителях молчит, а я и не спрашиваю. Знаю только, что ни отец Глеба, ни мать его на спортивных состязаниях не появлялись. Глеб в футбол играл на замене второстепенного игрока, выбывшего из-за травмы.
– Понятно. А не подскажете мне, Марья, не пропускал ли Глеб занятия, вот, к примеру, вчерашние? Или позавчерашние?
– Нет, не пропускал.
– А вот вы Глеба, по-вашему, хорошо знаете?
– Ну… я по натуре наблюдательная.
– Человеку свойственно наблюдать за объектом его интереса.
– А я вижу, что Глеб и вашего интереса объект!
– Поймали с поличным, – Данила посмеялся, – а вы, Марья, не заметили, чтобы Глеб в дурном настроении, может, был…
– Да, – она на секунду задумалась, – он со мной, обычно, очень хорошо общается, улыбается и говорит, что я его лучик света в темном царстве, а вот вчера он будто оторванный от мира сидел.
– Как это понять – оторванный от мира?
– Я с ним заговорила о чем, не помню уже, а он как зомби, ни ответа, ни привета, помолчал-помычал, а потом отвернулся.
– А вы, Марья, с Глебом когда в последний раз виделись?
– Вот вчера и виделась, а он даже попрощаться не подождал меня, – обидчиво-жалостливо ответила Марья, – как в воду канул.
– После учебы?
– Сразу ушел.
– А обычно он вас ждет?
– Да, всегда. Он меня до дома провожает, иногда мы гуляем.
Крещеный сдержанно улыбнулся.
– Думаю, Глеб вас обидеть не хотел. А вы номер домашний его знаете? Или адрес, может, буду должником, если удружите…
– Адреса не знаю, а вот номер вам могу продиктовать.
– Одну секунду, – Данила вытащил ручку и записную книжку, начирикал номер и широко, горячо-благодарно улыбнулся.
– Мне, наверное, бежать надо, а то на пары опоздаю.
– Удачи вам, – сказал Данила.
– И вам удачи, следователь Крещеный, Данила Афанасьевич!
Данила дожидался Ламасова, который, ссутулившись и сунув руки в карманы, коротко-дробными шажками, то попеременно сбавляя ход, то убыстряя, пересек парковку и сел в машину.
– Глеба, – подытожил он, – не видать.
Крещеный хитро ухмылялся.
– А мне его барышня-сударыня повстречалась, – сказал он.
– Где?
– А вот здесь, – ответил Данила, – сама ко мне волей случая подошла поинтересоваться, что тут милиционеры ищут…
– Ну… и что?! – напирал Ламасов.
Данила коротко пересказал Варфоломею суть разговора.
– Ясно-ясно. Все б так случалось просто, само собой!
– Номер телефона выудил из нее, да и узнал походя, что Глеб наш выглядел от мира оторванным, – процитировал Данила.
– У них занятия начались, а Глеба нет, я ему позвоню, – сказал Варфоломей, набирая записанный Крещеным номер, – а это, будь добр, Даня, подскажи, какая у тебя цифра? Тройка или пятерка?
– Девятка, – присмотрелся Данила.
– Ужас – как курица лапой! – ты хотя бы старательно…
Варфоломей прервался, когда послышался шум в трубке, и одними губами, глядя на Данилу, прошептал, что ответили.
– Юля у телефона, – послышался голос.
– Здравствуйте, я из учительской звоню, меня зовут Ламасов, имя отчество Варфоломей Владимирович…
– Вы по поводу Глеба?
– Да, это я – профессор Ламасов, – с напускной заносчивостью сказал Варфоломей, – хочу знать, почему Глеб не на занятиях?
– Ему нездоровится.
– А вы, Юля, мама Глеба?
– Да.
– А можно Глеба к телефону?
– А по какому вопросу?
– Хочу его о непредвиденных изменениях в расписании предупредить, – проговорил Ламасов, – и узнать, будет ли
